Дуглас Брайан - Воин из пророчества
И, завершив по широкой дуге большой круг, Аурангзеб вернулся к воротам города. Успокаивая коня, повел его шагом по улицам. Конь, гордясь и радуясь, танцевал под всадником, бока его ходили ходуном, глаза дико косили по сторонам, с морды свисала пена. И все же конь был доволен. И сам Аурангзеб теперь куда меньше походил на изваянное из камня божество, куда больше — на простого человека; как от всякого человека, пахло от него потом и пылью, и в расширенные ноздри Шлоки вдруг влетел запах самой обыкновенной человеческой радости.
— Эй, мудрец! — закричал Аурангзеб, завидев Шлоку. — Ты не ошибся! Это действительно конь, достойный великого правителя. — Глаза раджи Калимегдана ожили, заблестели, на узких губах появилась улыбка. — Я одарю тебя золотом в твой вес и сделаю тебя своим советником, мудрец. Хочешь?
Конан вздрогнул и жадно уставился на Шлоку. Если этот Аурангзеб так легко сыплет золотом, то имеет смысл согласиться и пойти к нему на службу. Во всяком случае, он, киммериец, уже сделал свой выбор. Как все, оказывается, просто! Небольшая услуга правителю (необходимо лишь эффектно выступить в нужный момент) — и вот уже ты уезжаешь отсюда с телегой, чьи оси гнутся от тяжести нагруженного на нее золота…
Однако, к великому разочарованию киммерийца, Шлока медленно покачал головой и важно, раздельно произнося каждое слово, ответил:
— Золото не добавляет человеку разума и не приносит ему счастья.
Казалось, Аурангзеб не может поверить собственным ушам. Раджа медленно приложил ладонь к груди, с удовольствием слушая затихающие удары колотящегося возбужденного скачкой сердца.
— Отказываясь от подарка, который делают от чистого сердца, ты сильно рискуешь, мудрец! Удача может отвернуться от тебя. Подумал ли ты о подобном исходе?
Но и на это у Шлоки имелся быстрый ответ:
— Только тот, кто не верит в себя, рассчитывает на удачу. А я вот уже много лет иду по пути, который хорошо мне знаком.
И постепенно человек начал исчезать из облика Аурангзеба, вновь уступая место божеству, могущественному, бездушному и коварному.
— Ты так уверенно говоришь о будущем… — произнес раджа Калимегдана.
Он замолчал. Молчал и Шлока.
— Если ты видишь то, что грядет, — заговорил опять Аурангзеб, — то скажи: что ждет меня? — Он чуть усмехнулся. — Предсказатель из храма Кали все время уверяет, будто мое будущее сверкает, точно звезда на небосклоне. Якобы он читает это в своих магических камнях так же ясно, как книгочей Авенир разбирает буквы в своих мудреных книгах…
Раджа тихо щелкнул пальцами, в явном пренебрежении к столь откровенной лести со стороны прорицателя.
Шлока ответил не сразу. Слишком хорошо понимал он, что может последовать за дерзкими словами. Но сказать Аурангзебу неправду он не мог — это противоречило всем его убеждениям. И потому произнес спокойно:
— Даже звезды падают с небес, уважаемый раджа. А взамен упавших появляются новые. Стоит поразмыслить над этой закономерностью. Тебе ли не знать, как это случается!
Это был откровенный намек на историю возвышения Аурангзеба, и Конан понял суть сказанного не хуже, чем сам раджа.
Аурангзеб приблизился к мудрецу, заглянул ему в глаза. На краткий миг владыка вновь уступил место человеку, и человек этот пылал надеждой.
— Ты ведь знаешь, кто он — та новая звезда, которая появится на небе? Тебе открыто и это, мудрец? Скажи мне!
Шлока улыбнулся ему так, словно Аурангзеб был его учеником, вопрошающим о мудрости, которая превосходит юношеское понимание. И ответил вполголоса:
— Когда я найду его, я его узнаю, можешь не сомневаться. Таково будущее, которое мне открыто. Передай это прорицателю из храма Кали, раджа! Передай ему это, и пусть он хорошенько молит черную богиню о том, чтобы смерть его не была кровавой!
Сказав это, Шлока преспокойно повернулся и направился к своему коню.
Никто не решился остановить его. Не тронулся с места и Конан. И Аурангзеб наконец-то обратил на него внимание.
— Что скажешь мне ты, варвар? — спросил раджа невозмутимо. — Ты прибыл сюда вместе со Шлокой, однако не похож на его ученика.
— Чистая правда, раджа, — ответил киммериец. — Я вовсе не ученик уважаемого Шлоки. Мы повстречались в пути.
— Хочешь сказать, что ваша встреча была случайной? — густые черные брови Аурангзеба сошлись на переносице.
— Случайностей не бывает, — возразил Конан. — Каким-то богам захотелось свести нас вместе. Должно быть, эта встреча имела смысл в их глазах.
— Да спасет меня Черная Кали! — засмеялся Аурангзеб. — Неужто ты, северянин, успел заразиться мудростью Шлоки? Ты изъясняешься как человек, знакомый с книжными истинами!
— Кром! — рявкнул Конан. — Положим, я в состоянии прочитать надпись «Выпивка» на вывеске придорожной харчевни. Но из этого еще не следует, будто я — какой-нибудь проклятый книгочей. Впрочем, мне доводилось отправлять таковых в Серые Миры. Перед смертью некоторые из них долго болтали.
— В таком случае, их было очень много, если ты успел набраться от них этой вшивой премудрости, — заключил Аурангзеб, рассматривая могучего варвара.
Конан скромно пожал тяжелыми плечами.
— Я всего лишь ищу применения моему мечу, раджа.
Аурангзеб хлопнул в ладоши.
— Быть по сему! Мне нужны хорошие воины. Шраддха проверит твою силу. — Раджа перевел взгляд на верного Шраддху. — Но не вздумайте убить друг друга! Рвение — это прекрасно, однако мертвый воин больше ничем не сможет доказать мне свою преданность.
* * *Шлока не открыл Аурангзебу всей правды, лишь намекнул на ее сияние. Но этого оказалось довольно: правитель Калимегдана не посмел задерживать у себя мудреца, человека, способного отыскать единственного коня во всем табуне; человека, способного так легко и с таким достоинством отказаться от золота и почестей. И потому никто не преградил пути Шлоке, когда тот двинулся прочь от города.
Скоро витые башни и резные стены Калимегдана остались далеко позади. Дольше всего Шлока видел у себя за спиной парящий в небе драконий флаг Аурангзеба; но вот и стяг раджи поглотили джунгли. Перед всадником вновь расстилалась караванная тропа и тянулась поросшая высокой травой равнина. Джунгли влажной непроходимой стеной стояли по другую руку от путника.
Взор Шлоки остановился на каменном идоле. Черный силуэт давно забытого божества с растопыренными руками и полусогнутыми ногами отчетливо вырисовывался на фоне заката. Кто установил здесь эту статую? Когда это было? Как звали того бога и каких жертв он требовал?
Судя по всему, изваяние очень древнее. И, скорее всего, здесь приносились человеческие жертвы. Очень, очень давно…
Медленно подъехав к идолу, Шлока остановился. Спешился.
Красноватый свет уходящего дня неторопливо разливался по равнине. Еще какое-то время свет заката помедлит здесь, на земле, а затем, как только край солнечного диска скроется за горизонтом, мгновенно уступит место ночной тьме.
Шлока опустился на землю рядом с идолом, поднял взгляд на небо. Ночь уже скоро настанет. Еще один день поисков миновал.
Но какие бы трудности ни подстерегали Шлоку, он никогда не терял надежды. Ибо ему было открыто то, о чем он никому прежде не рассказывал. Однажды он обратился в горячей мольбе к Кали-Дурге. «О великая богиня! — вскричал Шлока в сердце своем. — Когда же ты подаришь нам бесстрашного воина, который станет опорой для нас и грозой для наших врагов?»
Долго не было ему никакого ответа, только тишина разливалась в душе Шлоки, неся с собой надежду. Не смутное ожидание чуда, но твердую уверенность в том, что чудо придет. И когда эта тишина стала совершенной, в отдалении Шлока услышал детский плач.
И тогда он понял: тот, кому дано спасти его народ, только-только народился на свет. Это дитя, младенец. И задача Шлоки — отыскать его, а отыскав — защитить от всех возможных опасностей и воспитать истинным воином.
Лишь бы не опоздать.
Однако мудрец верил: если божество открыло ему так много, оно позволит ему оказаться на пути врагов ребенка и отвести руку с мечом, когда она будет занесена для смертельного, рокового удара.
Глава вторая
Спасение
— Стало быть, ты — киммериец? — говорил Шраддха, бесцеремонно разглядывая Конана.
Конан сидел на земле, скрестив ноги, и внимательно осматривал свой меч. Малейший след ржавчины тотчас уничтожался. Клинок был ухоженным и остро отточенным.
Варвар поднял на вопрошавшего синие глаза. Холодный взгляд их обжег Шраддху, и вендиец непроизвольно сделал жест, отгоняющий злого духа. Конан еле заметно усмехнулся. Он знал, какое впечатление производит на людей Юга — на людей, которые не привыкли к светлым глазам и считают такой взор «дурным», «наводящим порчу».
