Трактир «Волшебная жемчужина» - Вера Лейман
– Одна? – удивленно переспросила Енын. По ее подсчетам оставалось еще три, если ей засчитают токкэби и Ино.
– Арен, его мать, токкэби, русалка, Хэиль и Имуги, – поочередно загибал пальцы Нефритовый император, который сейчас меньше всего походил на Властителя судеб.
«И чего он так веселится? Было бы чему радоваться…» – подумала Енын, сердито глядя в жизнерадостное лицо Ханнелиума.
– А при чем тут Хэиль и Имуги? Я не причастна к их судьбе, к тому же это сложно назвать спасением души, – тяжело вздохнула Енын, вспоминая огромные слезы дракона и убитую горем Хэиль.
– Эх… эти двое были рождены, чтобы стать друг для друга спасением. Но в одном я просчитался: не подумал, что они могут влюбиться, – сокрушенно покачал головой Ханнелиум, хотя Енын готова была поклясться, что он веселится. Людские чувства для него что, игрушка?!
– Так о какой помощи страдающим душам в таком случае может идти речь? – глядя на него исподлобья, спросила Енын. С каждой секундой ей все меньше нравился этот всесильный бог, который, похоже, развлекался, издеваясь над людьми.
– Хэиль суждено было стать человеком. И если бы не роковая ночь ее обращения, она бы прожила обычную человеческую жизнь и умерла еще пятьдесят лет назад. Однако в жизни людей всегда огромную роль играет случай, от него никто не застрахован, даже я. Он вмешался в ее жизнь, и она стала кумихо, проживая не свою судьбу. Сейчас все вернулось на круги своя. Со временем Хэиль забудет Имуги и будет счастлива. В свою очередь, Имуги наконец перешел на следующий этап своего существования и будет счастлив там, куда давно уже должен был уйти.
– Не понимаю, – нахмурилась Енын. – Если Хэиль не должна была становиться кумихо, тогда как же она могла исполнить мечту Имуги стать драконом? Ведь жемчужина у нее появилась благодаря своему обращению.
– Свою жемчужину должна была отдать ее мать, чью жизнь забрал Имуги. В конце концов, устав жить и пережив собственную дочь, лиса должна была уйти в темные воды с помощью Имуги и в благодарность отдать ему свою силу. Но после обращения дочери несчастная женщина совсем помешалась, потому что считала себя виноватой в том, что случилось с Хэиль, и ушла, не отдав Имуги ничего. Ее сила просто растворилась в водах реки Хан. А Хэиль добровольно пожертвовала своей силой, чтобы спасти любимого. В итоге все встало на свои места, правда, с небольшой отсрочкой в сто лет.
– Тогда при чем здесь я? Я ничего не сделала, чтобы помочь им, – развела руками Енын.
– Ты ошибаешься, – щелкнул пальцами Ханнелиум. – С тебя-то все и началось! Ты стала катализатором всего, что произошло с Хэиль, Имуги и Сином. Теперь догадываешься, что за последняя душа, которой ты должна подарить покой?
Енын смотрела на него широко раскрытыми глазами и не верила.
– Син?
– Именно! Мой глупый младший брат так мечтал стать человеком, даже не понимая, что это значит. Он слишком зациклился на себе и своем всевластии, ну и, что греха таить, утонул в зависти и ненависти ко мне. Но чтобы стать человеком, ему предстоит пройти долгий и болезненный путь, на котором ты будешь его проводником. Ты поможешь ему и только так сможешь выжить.
Енын ничего не понимала.
– Но ведь если он станет человеком, я умру.
Ханнелиум хитро улыбнулся, и в его глазах мелькнули озорные искорки, отчего Енын разозлилась еще больше. Этого наглеца просто забавляла игра с душами людей!
– Отчасти ты права, ваши переживания и повороты судьбы часто меня забавляют. Помни одно: ты должна помочь Сину стать человеком, только тогда останешься в живых.
И, подмигнув ей на прощание, он растворился в воздухе, оставив Енын в полном смятении. Что значит помочь Сину стать человеком, чтобы остаться в живых? Это же взаимоисключающие друг друга вещи!
Енын вернулась в пещеру, ощущая на сердце такую тяжесть, что хотелось выть. Ни выхода, ни единого варианта не приходило ей в голову. Слова Ханнелиума внесли еще большую смуту в ее мысли, и теперь она совсем не понимала, как быть. Син – последняя душа, которой она должна помочь? Но как? Умереть? Она так долго и упорно шла к своей цели остаться в живых, преодолевала себя, свои страхи, теряла друзей. И ради чего? Ради того, чтобы умереть?! Тогда зачем все это? Нет, должен найтись какой-то другой способ помочь Сину стать человеком, иначе и быть не может!
– Где ты была? – в тревоге бросился к ней Син. В глазах – неподдельный страх.
– Я навещала Хэиль. – Потянувшись к его губам, она запечатлела на них робкий поцелуй, ожидая, что Син подхватит ее инициативу.
Он нежно коснулся ее губ, все настойчивее углубляя поцелуй и, по всей видимости, совершенно не желая выпускать девушку из своих объятий.
– Тебе опасно ходить одной по улицам. Тебя же повсюду ищут, – прошептал он ей в губы, и от его шепота по коже побежали мурашки.
– Я буду осторожна, – тихо ответила она.
Енын обхватила руками его шею и, промычав что-то нечленораздельное, опять приникла к его губам. Син был первым мужчиной, который прикоснулся к ней, и она не представляла, что когда-то придется отдать себя кому-то другому. Сыну господина Яна или еще какому-нибудь отпрыску знатного рода – не важно, одна только мысль об этом причиняла боль. Выходит, даже если она останется в живых, ей придется всю жизнь прожить с нелюбимым мужчиной. После того как испытала первые настоящие и такие сильные чувства! Она теснее прижалась к Сину, всей душой желая, чтобы они всегда были вместе. Если бы только не эти проклятые чары…
– Не бойся, я не дам тебе умереть. Сделаю все, чтобы разрушить чары и вернуть тебе твою жизнь, – прижавшись лбом к ее лбу, печально ответил Син, и у Енын екнуло сердце от нехорошего предчувствия.
– Как же ты это сделаешь? Ты же сам говорил, что эта магия необратима!
– Кажется, есть только один выход. Я расскажу тебе о нем позже, а пока… давай насладимся этим прекрасным моментом.
Енын чувствовала, что Син умалчивает о чем-то очень важном, но не решалась спросить. Слишком боялась услышать ответ. Она закрыла глаза и спрятала лицо на его груди. Он был теплым, родным и казался таким надежным. Как страшно понимать, что, возможно, совсем скоро они расстанутся навсегда…
* * *
Дни летели со страшной скоростью, и Енын не успевала оглянуться, как снова наступала ночь. Син, похоже, забросил все свои
