Смерть Рыцаря - Александр Павлов

— Галахад, — кричала она только что образованным горлом, языком и губами. — Ты где? Мне нужна твоя помощь!

Её тут же окружила крики женщин, детей, мужчин. Всех, кроме того голоса, что был ей так близок, что так она ждала.

— Оставьте меня в покое! — крикнула Мария, осознавая бессмысленность попытки.

Эти крики словно проходило сквозь нее. Снова и снова. Пытались, проходя через грудь, забрать с собой часть её. Это злило Марию. С каждый новым криком незнакомца в её груди, она всё сильнее отмахивалась кулаками, до сих пор не понимая, стоит ли она на чем-нибудь или лежит.

— Оставьте меня в покое! — крикнула она и увидела вспышку света, исходящую из её груди. Он крикнула ещё раз: — Оставьте меня в покое! — и свет усилился, распространился на тьму вокруг неё, но не освещая путь, а сжигая его. Крики незнакомцев превращались в пепел, в искры, и летали вокруг словно медленно падающие хлопья снега.

И в этой темноте, вдали от неё, но уже видное глазу, наступало туловище. Невозможно было определить наличие головы или ног. Грудь в укутанном черном плаще словно магией выделялась в кромешной темноте. Оно было небольшое поначалу, но приближаясь, размеры его превзошли мужчину, затем статую, дом, а теперь и замок.

Туловище остановилось. Под темной тканью Мария разглядела очертание рук, пояса и уходящих вниз ног, ступни которых были слишком далеко, где-то на дне этой пустоты.

Мария стала слышать слова. Кто бы их не произносил, делало оно это медленно, протягивая каждую букву. Голос был не женский, но и не мужской. Он был тяжелый и всеобъемлющий, как растекающаяся смола.

— Я тебя вижу, — сказало оно медленно. — Кто ты, что стоишь передом мной?

И тут же над туловищем вспыхнул свет, который ослепил Марию. Эта вспышка не погасла как предыдущие две, напротив, вспыхнула еще одна, рядом с первой. Два огромных светящихся шара смотрели на девочку, что была в десять раз меньше даже одной из них.

— Я не знаю, — ответила девочка, ослепляемая глазами этого огромного существа.

Глаза стали приближаться к ней. Из темноты выходил сплющенный нос с огромными ноздрями. Лоб со странными узорами был покрыт тёмной, будто деревянной коркой, на которой выжгли сотни линий. Вместо волос назад были откинуты тёмные прутья, в плотную прижатые друг к другу. А из приоткрытого рта наружу вылезали неровные клыки, создавая ужасающую гримасу неподходящую ни под одно описание.

— Я знаю это лицо, — говорило чудище, не двигая ртом. Слова сами появлялись в голове Марии, пока это ужасное существо приближалось, — я его уже видел.

Мария не могла двигаться от сковавшего её ужаса и шока. Ей казалось, будто она утонула и находится так глубоко под водой, что у неё нет другого выхода, кроме как умереть от рук неведомого.

Пока в голове не появился другой голос. Тревожный, почти приказной и полный сострадания. Голос отчаянный, неверящий в собственные слова и силы.

— Галахад? — спросила Мария, разворачиваясь от приближающегося монстра. Спина тут же покрылась мурашками и заледенела.

Впереди, сверху, пикировал всё ближе и ближе к Марии крохотный лучик света. Из него и доносился голос.

— Иди ко мне. Иди ко мне!

— Я пытаюсь, — сказала Мария и заболтала ногами ещё сильнее. Она пыталась плыть, думала о мгле как о воде.

— Думай о движении, но не двигайся.

Мария недовольно развела руками. Луч света приближался. Монстр за спиной тоже.

— Ты не здесь, — сказал сгусток света, — ты помнишь о своём теле, но его здесь нет.

Мария закрыла глаза.

— Я пытаюсь. Я не могу.

— Оно близко. Его руки тянутся к тебе. Ты сможешь!

Слова Галахада, если этот сгусток света им был, только угнетали Марию и заставляли её невольно закрываться в себе, скрещивать руки, которых у неё здесь не было.

— Я тебя знаю, — протянуло чудище.

Мария почувствовала, как внутри неё напрягаются жилы, её будто обволакивают тонкими верёвками и тянут назад. По ладоням потёк пот. От кончиков пальцев на ногах до самой лодыжки посыпалось покалывание, оно волнами бродило вперёд-назад, с каждым разом поднимаясь всё ближе к коленям. Мария теряла контроль над собой, превращалась в каменную статую. Она почувствовала, как в горле что-то застряло, а затем увидела свечение, выходящее изо рта.

— Нет! — крикнул Галахад в светящемся шаре. — Нет! — и вспыхнул ярче глаз чудовища.

Волны покалывания, дошедшие до коленей, спустились обратно к ступням и выше не поднимались. В горле растворился ком, и Мария с полною силой вдохнула в себя свет, что озарял Галахад. И столько сожалений обрушилось на её тело, что задрожали руки. Она схватилась за живот, неспособная контролировать новые чувства и эмоции. Зрачки забились в панике, словно оказались в белой темнице. Мария пыталась отдышаться, пыталась прокашляться, но тело сотрясало всё сильнее. Пока последняя вспышка света не вскинула её руки в стороны, разрывая грудь и освобождая от бренного тела.

#

Крик пронзил все три этажа храма. Что-то тяжелое упало на деревянный пол, и наступила тишина. В ней зазвучало резкое дыхание, но осторожное, смешанное с необходимостью паниковать и быть на стороже.

Мария поползла сама не понимаю куда ей нужно. Определив, с какой стороны дует по полу, она перестроилась. Послышались чьи-то шаги, совсем близко. Её схватили! Она забилась в чьих-то сильных, слишком сильных руках и закричала изо всех сил.

— Мария! Мария! Это я! Галахад!

Он крепко прижал её к себе.

— Всё будет хорошо, — шептал он ей на ухо, — всё будет хорошо.

Мария расслабила мышцы, перестала биться в его объятиях. Безжизненно повисла и заплакала ему в плечо, вспоминая, где они находятся.

— Прости меня, прости, — повторяла она, — я убила нас обоих. Прости меня, прости.

— Всё в порядке, в порядке. Я с тобой, — Галахад присел, опуская девочку на пол, но не разжимая руки вокруг её спины. — Мы найдем выход, найдем, — шептал он ей, пока она плакала.

У него не было никого ближе этой девочки. Чувствовать так близости, как сильно она страдает из-за себя, из-за него, разбивало Галахаду сердце.