Книга пяти колец. Том 7 - Константин Александрович Зайцев
— Нет. Госпожа Такеши сама решит, что с этим делать. Если попробуете забрать силой, то мой долг велит мне защищать мой груз любой ценой. Даже если мне придется сражаться с вами, я это выполню. — В Нефритовой империи есть устойчивое мнение, что для скорпиона честь это пустой звук, в то время как долг для них священен. Меня же в скорпионах больше всего раздражают их маски, из-за которых по их лицам так сложно прочесть то о чем они думают. Судя по нахмуренным бровям скорпион о чем-то напряженно думал и придя к решению он едва заметно кивнул со словами:
— Тебя отведут к поместью Такеши. Дальше все будет зависеть от воли госпожи нефритового магистрата и сможешь ли ты убедить ее стражников, что твое дело действительно столь важно. — Вот это да, он оказывается умеет говорить и длинными фразами. — Идем.
Поместье Такеши больше напоминало крепость, чем в сущности она и была. Почти уверен, что под землей этого квартала все изрыто в подземных ходах, через которые можно ударить нападающим в спины. От отряда, что сопровождал меня отделился один боец и направился к охранника охраняющим ворота.
Время тянулось тягуче-медленно и я уже начал жалеть, что решил пойти к Девятихвостой, а не к магистру Ляо, но тут ворота открылись и из них вышел мой старый знакомый. Именно этот пожилой воин, маскирующийся под слугу встречал меня, когда я пришел договариваться с Кумихо. Вот только теперь я мог видеть насыщенность его ядра. Очень плотное, почти как у меня, багряно-красное ядро. Такая структура и яркость цвета говорило о том, что он находится на пике мастера и ему остается сделать лишь шаг, чтобы перейти на следующую ступень.
— Вы, — Он указал на сопровождающих меня бойцов. — Свободны. — Лицо, как всегда, было закрыто маской из темной тонкой ткани, которая прилегает так плотно, что создавалось ощущение, будто это вторая кожа. Старый воин бросил связку монет, которую десятник мгновенно поймал. — Юноши никогда здесь не было и он вообще не заходил в квартал скорпионов. Если успели внести в книги — вычеркнуть и чтобы не осталось следов. Свободны. — Не хилые у Кумихо слуги, если они так легко указывают стражам квартала. Хотя насколько я знаю официальный чемпион клана тоже носит фамилию Такеши. Стоило стражам поклониться и развернуться как старик посмотрел на меня.
Мы играли в гляделки несколько секунд, а потом он хмыкнул и с легким поклоном сказал:
— Идемте за мной, молодой господин. Госпожа, требует вас к себе немедленно..
Кумихо ожидала меня в небольшой уютной гостинной, в которой не было ничего кроме двух удобнейших кресел и небольшого столика расположенного между ними. Фрукты и пара кувшинов отличного вина уже ожидали на столе. Почему я уверен, что вино отличное даже не попробовав его? Да потому что у нефритового магистрата другого не бывает.
Забравшись с ногами в кресло эта прекрасная и смертельно опасная женщина потягивало вино из чаши и смотрела на меня с легкой улыбкой просвечивающейся через тончайшую тканевую маску. Халат из такой же, почти прозрачной, ткани был небрежно накинут на ее полностью обнаженное тело позволяя наслаждаться ее хищной красотой. Что тут говорить, но даже сейчас после такой тяжелой ночи, когда я был на волоске от смерти ее тело вызывало непреодолимое желание. Будем честны, прошлый Ву Ян не смог бы противостоять такому искушению, но сейчас я просто любовался ее обликом как произведением искусства.
Восемь шагов вперед, на третьем я услышал легкий щелчок закрывающейся двери. Верный слуга оставил нас один на один. На последнем шаге я остановился и с низким поклоном протянул ей свой дар завернутый в окровавленные тряпки. Кивком она указала мне, что такому подарку самое место на столе прямо рядом с фруктами.
— Какая чудесная ночь, не находишь лягушонок? — В ее голосе слышалось злое веселье.
— Еще как нахожу, Кумихо. — Я поставил свой дар куда она показала.
— И что же такое ты мне принес? Разверни. — Со столика на нее смотрела отрубленная голова красноглазого выродка. Несколько секунд нефритовый магистрат молча смотрела на голову, а потом негромко сказала:
— Садись, Ян. Налей себе вина выпей со мной. Я смотрю ты уже не лягушонок. Вырос, заматерел и теперь охотишься на тварей, которые еще недавно могли бы тебя раздавить и не заметить.
— Сочту за комплимент, госпожа. — От напряжения мой голос был сух словно пустыня. Налив себе вина и сделав хороший глоток, я вновь поклонился со словами:
— У вас прекрасное вино. Такой изысканный букет. — Ответом на мои слова был мелодичный смех, чем-то напоминающий звук нефритовых колокольчиков в косе пожирателя духов.
— Похоже столица на тебя хорошо влияет или это заслуга тех на чей след я тебя поставила? — Ее взгляд был подобен остро отточенному клинку.
— Боюсь, что на меня так влияют ваши задачи.
— Ты знаешь кому принадлежит эта голова?
— Идиоту, который решил, что может с четверыми прихвостнями справиться со мной. — Прежде чем скорпион начала говорить, я продолжил. — Судя по его глазам он или из ковена Хозяев смерти или же последователь культа демонов. Какого именно понятия не имею, но почти уверен, что он демонолюб. — Сделав очередной глоток Кумихо откинулась на спинку кресла и тонкая ткань распахнулась открывая вид на ее небольшую, но очень красивую грудь. Не знаю сделано это было специально или же ей совершенно плевать одетая она передо мной или полностью обнаженная. Наверное второе будет вернее. Мысли метались, со скоростью света, от цели моего прихода к ее внешности и наоборот.
— Хотела сделать тебе выволочку, но ты оказался умнее чем не показалось вначале. Почему считаешь, что он не из погонщиков мертвых?
— Он сказал, что я убил его племянника. А тот выродок продал свою человеческую суть ради жалких крох силы. — Я сам не заметил как мой тон стал презрительно-ледяным. А вот Девятихвостая его оценила и отсалютовав мне чашей сказала:
— Рассказывай с самого начала.
Я рассказал ей все. И то что успел заметить. И то что Казуя был ублюдком посвященным в таинства демонлолюбов. Она очень подробно расспрашивала о всех особенностях моего противника. Как выглядели его щупальца-черви, что он мог ими делать и о моих подозрениях на его счет. Единственное о чем я умолчал была призрачная гуй-дзин,
