Крис Уэнрайт - Империя крови
— Я охраняю заветы наших предков! — взвизгнула Энида. — Ты и тебе подобные оскверняют наши обычаи, и кто-то должен заступиться…
Акила резко остановилась, так, что конь, к которому были привязаны веревки, стягивавшие ее запястья, взвился на дыбы. Киммериец еще раз отметил про себя, насколько прекрасны линии ее сильного, мускулистого, но женственного тела.
— Да на тебя настоящий мужчина и взглянуть не захочет, пиявка! — Амазонка обернулась к Эниде и плюнула ей в лицо.
Правительница отшатнулась, ее конь рванулся, и она чуть не вылетела из седла. На нее тут же налетела замешкавшаяся всадница из свиты. Некоторое время перед варваром кружился хоровод, раздавались сердитые выкрики.
«Ругаются, как шадизарские фонарщики, клянусь хвостом Нергала, — хохотнул Конан. — Сейчас хорошо бы смыться, — подумал он, пытаясь ослабить оковы, но у него ничего не вышло: амазонки, как он справедливо заметил, были весьма аккуратными женщинами. — Ну что ж, — решил киммериец, когда понял, что все попытки тщетны, — значит, боги пока не вспомнили обо мне. Жаль Акилу, я ведь еще в прошлый раз твердил ей, что надо как-то менять их жизнь. Послушала бы меня тогда, сейчас не плелась бы за конским хвостом, а сидела бы на троне. Да и мне было бы гораздо лучше…»
Между тем суматоха улеглась, запутавшуюся упряжь расцепили. Энида, багровая от ярости, не могла оставить последнее слово за плененной, но все еще невероятно сильной соперницей:
— А кто захочет теперь посмотреть на тебя? Твой дружок сейчас гуляет по Серым Равнинам, шлюха!
— Боги накажут тебя за это, мерзавка, — убежденно сказала Акила. — Ты сдохнешь, захлебнувшись пьяной блевотиной! Мой любимый мертв, но ты, кажется, забыла, что его сын на воле. Его рука настигнет тебя, шелудивая сука!
«Здорово она ей выдала! — подивился киммериец. — Узнаю прежнюю Акилу!»
Эниду от последних слов передернуло, и правительница испуганно взглянула на Акилу, будто она, а не эта женщина была закована в кандалы и шла пешком в дорожной пыли нагая, словно последняя рабыня.
— Как ты смеешь! — Плеть одной из амазонок вновь взметнулась вверх, но Энида перехватила руку охранницы.
— Не стоит портить ей шкуру! — прошипела правительница. — Она нам еще пригодится…
Стегнув коня, она поскакала вперед, за ней устремилась свита…
Отряд двинулся дальше. Конан, однако, успел поймать взгляд новоиспеченной правительницы и весело ей подмигнул.
— Энида, — усмехаясь, крикнул он, — может быть, Акила и не права. Я могу тобой воспользоваться, а уж я-то, можешь не сомневаться, настоящий мужчина. Как, не желаешь попробовать?
— Ах ты дрянь!.. — завизжала Энида, и несколько плетей одновременно опустились на варвара.
Тот втянул голову в плечи и только громко смеялся, уворачиваясь от ударов.
— Тебе, наверное, достался хилый мужичок в Зале Таинства, — съязвил киммериец напоследок, — вот ты теперь и злишься, завидуешь тем, кому повезло больше!
Получив последний удар, он торжествующе захохотал, обернувшись к правительнице. Она втянула голову в плечи, и варвару показалось, что в ее глазах мелькнул страх.
«Надо же, а ведь она действительно чего-то боится, — подумал Конан. — Кого? Не меня же… Жриц? А может быть, Мэгенн? Но почему?»
Ответов на эти вопросы у него пока не было.
Глава вторая
Киммериец не ошибся: девушка, которую он видел в толпе, была Ингер.
Паина со своим отрядом пробиралась по лесным тропам вслед за войском Эниды и посылала шпионок во все селения. У ее девушек повсюду были подруги, и необходимые сведения они добывали легко. Сколько ни уговаривали Паину Тайрад и даже некоторые ее командиры напасть на превосходящие силы правительницы, чтобы отбить пленников, она не решалась: коварная самозванка могла убить Акилу.
— Нет! — коротко отвечала Паина каждый раз, когда возникал этот вопрос. — Мы можем потерять весь отряд и погубить правительницу. Подождем до Барун-Урта, там нам будет проще освободить Акилу.
— Почему проще? — недоумевал Тайрад. — Мы не сможем даже войти в город. Ты хоть это понимаешь?
— Предоставь это мне, — отрезала амазонка. — В конце концов, ты мой наемник, а споришь со мной, будто командир отряда.
— А если Конана убьют по дороге?
— И пес с ним, — хмуро ответила Паина. — Меня, прежде всего, волнует моя повелительница, а не твой приятель. Если хочешь, попробуй отбить его сам. Я рисковать не желаю.
Тайрад мрачно ковырял носком сапога землю, понимая, что одних гирканцев для такого дела явно недостаточно.
— То-то, — закончила разговор предводительница амазонок. — Если не будешь лезть вперед, может быть, и твой варвар уцелеет. Они ничего с ним не сделают, пока не прибудут в столицу. Мэгенн приберегает их для торжественного жертвоприношения.
— Мэгенн? — удивился Тайрад. — Я думал, что правительница сейчас эта, как ее?.. Энида, — вспомнил он.
— Много ты понимаешь, — усмехнулась Паина. — Новая правительница полностью в руках колдуньи. Сама Энида не способна ни на что, кроме как смотреть в чашу с вином. Если бы не Мэгенн, она не выходила бы из запоев и, думаю, давно бы сдохла. А у этой колдуньи есть какое-то снадобье, которое приводит правительницу в чувство, и после него Энида день или два не притрагивается к вину.
— Да… — протянул гирканец. — Хороша властительница. Даже у нас в орде такого не бывает, хоть порядки и дикие. Клянусь Предвечерним Небом, никогда бы не подумал…
— Не тебе судить! — вскипела амазонка. — Наши порядки ничем не хуже любых других. Мы следуем им много веков и менять не собираемся, даже если каким-то гирканцам они пришлись не по вкусу.
— Ладно, — примирительно сказал Тайрад, — не сердись. Пусть будет по-твоему, я согласен подождать.
Он пошел к своим, сокрушаясь, что ничем не может помочь варвару.
«Что делать? — подавленно думал гирканец. — Придется следовать указаниям Паины, другого выхода нет».
В нелегком походе, однако, были и приятные мгновения. Подозрения Паины были совсем не беспочвенны: почти все женщины из ее войска с нетерпением ожидали сумерек, когда отряд останавливался на ночлег, чтобы вновь встретиться со своими мужчинами из отряда гирканцев. Замысел Конана претворялся в жизнь, да с таким успехом, о котором, и мечтать не мог его создатель. Мужчин было меньше, чем женщин, желающих — и желающих страстно! — испытать радости любви, но выручала присущая амазонкам воспитанная с детства дисциплина: женщины сами установили между собой очередь и строго ее придерживались, чтобы никто не оставался в обиде. Тайраду оставалось только следить, чтобы эта сладостная обязанность не слишком истощила силы его воинов. Он ограничил время свиданий половиной ночи и строго следил за соблюдением этого правила, потому что, если бы его гирканцам дали волю, они начали бы падать с седел во время дневного перехода. Привычка повиноваться была впитана с молоком матери и у гирканцев, так что любовники без особого сожаления внимали голосу разума. Давно не видевшие женщин молодые воины и впервые познавшие сладость взаимного чувства амазонки были и так счастливы. Они прекрасно подходили друг другу во всех отношениях. Киммериец со своим варварским умом попал в самую точку, лучшего не мог придумать даже просвещенный мудрец!
