Андрей Акулов - Панголин. Запретная книга(СИ)
Лаборатория уже вовсю полыхала, выпуская в небо снопы искр и клубы черного дыма, взрывались банки, трещали доски. По двору носились перепуганные куры, ревел великан, сбивая цепь с камня мечом волколака. Повсюду дым. Вонь. Жар. Пепел. Искры. Древний идол, призванный панголином, пожирал адское детище старой ведьмы. Огню все равно, что есть: сарай, дом, тюрьму или церковь – все горит одинаково! И все превращается в уголь, золу и пепел, возносясь на небеса черным дымом.
Не оглядываясь, Грэм вышел через калитку, переступил разодранный труп собаки, и исчез в зарослях.
6
В недрах грибницы.
Из проповеди Мироноса у ворот.
Итак, всякого, кто слушает слова Мои и исполняет их,
Уподоблю мужу благоразумному,
Который построил дом свой на камне:
И пошел дождь, и разлились реки,
И подули ветры, и устремились на дом тот,
И он не упал, потому, что основан был на камне.
А всякий, кто слушает слова Мои и не исполняет их,
Уподобится человеку безрассудному,
Который построил дом свой на песке;
И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры,
И налегли на дом тот;
И он упал, и было падение его велико…
- Замри! – закричал панголин. – Не трогай!
- А что это? – солдат вынул меч и указал на серый шар, размером с тыкву, сидевший в чаше толстых листьев у самой земли.
- Отойди от него! – панголин поспешил к арбалетчику.
- Замри! – выкрикнул тот и поднес клинок к растению.
Воины рассмеялись. Филипп нахмурился:
- Солдат, отойди! Это приказ!
- Это не трогай, туда не смотри, - воин спрятал меч, - тут не ходи, это не ешь, там не ссы…
В воздухе мелькнул комок грязи – шар лопнул! Раздался смех. Серое облако заволокло арбалетчика – он закашлялся:
- Фуууу!
Панголин мгновенно определил направление ветра и замахал руками:
- Никому не дышать! Туда! Бегом! Бегом! Не дышать!
Все побежали, включая и кашляющего солдата, но охотник сбил его с ног и отпрыгнул в сторону:
- Пошел отсюда! Иди! Иди! Или я убью тебя!
- Что за… я тебя!.. – солдат попытался встать, но панголин пинком отправил его в лужу.
Арбалетчик зашелся кашлем. Солдаты стояли в недоумении.
- Уходите! – закричал охотник. – Он уже мертвец! Я…
Он уже знал, что тоже заражен: в горле першило, тело горело, язык онемел, руки и ноги ломило. Паучье яйцо – так звали это смертоносное растение. Шар – это цветок со спорами. Когда кто-то касается яйца, оно взрывается, распыляя содержимое в воздух. Жертва вдыхает споры и уходит на некоторое расстояние, где вскоре погибает, становясь пищей для нового растения, бурно развивающегося в легких. Каждый такой цветок – могила какого-то бедолаги, вдохнувшего споры паучьего яйца.
- Я тоже… остаюсь… - панголин закашлялся.
Солдат уже харкал кровью и судорожно шарил в сумке на поясе. Превозмогая боль, он достал лечебное снадобье и стал жадно пить. Охотник усмехнулся: снадобье только продлит агонию, и не будет больно, когда растение пустит корни внутри, полезет изо всех дыр, пробьет кожу и намертво вцепится в землю.
Филипп резко обернулся к солдатам:
- Кто?
Все отошли от поникшего воина – его руки были в грязи.
- Простите… Святейший… - забормотал арбалетчик. – Я… не знал…
Главный чистильщик подошел:
- Я тебя прощаю… но бог во мне – нет! – в руках сверкнули кинжалы-змейки и крест-накрест пробили шею солдата.
Брызнула кровь, заливая Филиппа, воин встал на колени – глаза искали поддержку у товарищей, но солдаты только хмурились – и завалился лицом в мягкий мох.
- Он мог идти первым, - гулко промычал минотавр, перекинув в руках топор.
- Идем! – скомандовал Филипп и пошел на восток. Отряд за ним.
Влажный лес редел, переходя в заросшее ивняком болото. Вскоре показались каменные деревья – начиналась грибница, но Грэм не собирался ее обходить. Не было ни времени, ни карты с точными границами. К тому же в памяти всплывали рассказы о сплошных болотах, покрывающих восток Божьих Земель, а это значит, что грибница тут повсюду.
Панголин достал из сумки сплетенного человечка и зашептал:
- Мать мутантов, я вижу слезы твои, пусти меня вытереть их и прими мой подарок, вместо меня, - охотник закопал фигурку в мох.
По земле стелился туман. Серое, низко нависшее небо захныкало мелким дождем.
Вскоре начали встречаться небольшие островки-блюдца с грязной болотной водой. Инстинкт заставлял подальше обходить эти отрыгивающие газом лужи. К пушистому ковру мха прибавились осока и стройные прутья рогоза – Грэм вырвал растение с корнем, почистил до белой сочной сердцевины и съел. Появились заросли кровавой травы – черные взъерошенные пучки то тут, то там торчали на небольших бугорках, оплетая корнями весь участок земли, и не давая больше никому завладеть куском жирной почвы.
Кровавой ее прозвали из-за цвета сока, которым питались красные пиявки, густо усеивая молодые побеги травы. Во время их пиршества растения будто кровоточили, и вязкие струи стекали по черным стволам в воду. Бурый ореол окружал каждую такую кочку.
Грэм подошел ближе к кусту. Концом лука несколько раз ударил по воде и попятился – вода, только булькнула в ответ и стихла. Тогда он достал меч и пошел вперед. Осторожно приблизившись к зарослям кровавой травы, отрубил стебель и быстро вернулся на мохнатую землю. Из обрубка обильно текла тягучая жидкость, оставляя на воде кровавые пятна. Грэм подставил ладонь и, набрав полную горсть, щедро намазал голову – волосы тут же окрасились и слиплись в острые шипы. Краска разводами стекала по лицу, предавая ему зловещий вид. Грэм стал похож на ящера – агрессивного, смертоносного ящера!
«Клац-клац-клац…» - доносилось из-за каменного дерева, словно спрут раскинувшего по болоту свои ветви. Грэм обошел его стороной и обнаружил неизвестное растение. Оно было похоже на гигантскую мухоловку: стебель, толщиной с торс человека, состоял из свитых в косу гибких упругих лиан, в кроне они распускались веером и заканчивались широкими клешнями. Ветер на них не действовал – растения размахивали ветками вопреки его настойчивым порывам, хлопая голодными ртами.
В знакомых, давно изученных небольших грибницах каждый год появлялись новые виды самых разнообразных растений и животных – как безвредных, так и крайне опасных. И одно из правил, которому всегда следовал Грэм – не подходить близко к неизвестному, особенно к большому. В этой огромной дикой грибнице он не знал и половины встреченных растений. В основном это были безобидные невысокие травы и папоротники. Встречая их, панголин лишь осторожно осматривал и обходил стороной.
