Джеффри Лорд - Ричард Блейд, беглец

Выпад, удар, нырок, обманный финт… Конечно, Гворд был профессионалом и крепким парнем, но как фехтовальщик не стоил и мизинца своего противника. Если б не шлем и кольчуга, поединок закончился бы в первые же пять минут. Но Блейду, практически нагому, приходилось обороняться с большой аккуратностью, что требовало внимания и сил. Вдобавок он не любил драться коротким мечом типа римского гладиуса; набор возможных приемов для этого оружия был сильно ограничен.

Лезвия скрестились, заскрежетали. Внезапно разведчик отскочил в сторону и ловким ударом сшиб с головы Гворда бронзовый шлем. Толпа взревела; ряды воинов в темных кольчугах и кожаных панцирях сдвигались все тесней, и Блейд разобрал — услышал-таки на этот раз! — грозное рыканье его свирепости: тот приказывал дать бойцам больше места.

Удар, опять удар, ложный выпад, за ним — настоящий, нацеленный прямо в лицо… Упорный парень этот Гворд! И смерти боится куда меньше, чем начальства! Блейд не хотел его убивать. В конце концов, он не нанимался в мясники и должен только продемонстрировать свирепому пузану свое умение… Если противник про этом останется жив, тем больше почета победителю…

Блейд скользнул направо, уходя от меча десятника, мгновенно перебросил клинок в левую руку и ударил Гворда плашмя по затылку. С коротким вскриком тот выронил оружие, рухнул лицом в пыль и замер. Поединок закончился; разведчик воткнул меч в землю и, присев рядом с недвижимым соперником, перевернул его тяжелое тело на спину.

— Живой, — довольно сообщил он.

— Скоро будет мертвый, — ответствовал его свирепость. — В Потанских болотах, — он махнул пухлой рукой куда-то на восток, — дольше года не выдержит никто.

Блейд встал, стискивая зубы. Если бы эта жирная свинья попала под его клинок, он не стал бы бить плашмя!

Начальник, тем временем, начал раздавать распоряжения. Двое солдат утащили бесчувственного Гворда, толпа, натешившись зрелищем, рассосалась, а бдительный Тасла с десятком стражей повел пленников со двора. На этот раз их поместили в гораздо более приличные апартаменты — в комнату с топчанами, столом и табуретами на третьем этаже самой большой казармы. Правда, окна в ней тоже были зарешечены, но Блейд мог сколько угодно разглядывать плац и наблюдать за сменой часовых у ворот. Он занимался этим до обеда, а потом решил вздремнуть перед ночными хлопотами. Поручив наблюдение понятливой Сариноме, разведчик улегся на топчан и уснул. Солнце, клонившееся к западному горизонту, светило прямо ему в лицо, и Калла устроилась рядом, заботливо прикрывая Талзану от струившихся сквозь окно лучей.

Блейд пробудился в полумраке. Прохладный ветер с моря гулял по комнате, на небосводе зажглись первые звезды, солнце почти опустилось за горизонт, и лишь неяркое пламя двух свечей на столе разгоняло темноту. Он лежал на спине, прикрыв рукой глаза и чувствуя тепло молодого тела Каллы; рядом раздавалось ее тихое дыхание.

Медленно кружились мысли, всплывая сквозь дремотный туман, развеивая его, напоминая, что пришла пора действовать. Снова бегство… В который раз?.. Определенно, это странствие состояло из одних побегов; либо он удирал от кого-то, либо бежал к чему-то… К Золотому Шару? К мечте, которой не суждено сбыться? Бегство, бегство… Да, воистину, он превратился в Ричарда Блейда, беглеца!

Сон окончательно отступил, голова стала ясной. Он хотел уже приподняться, как вдруг понял, что в комнате идет разговор — тихий, шепотом. Говорили двое — Джейдрам и Саринома; похоже, они спорили, и предмет этой негромкой дискуссии был весьма любопытным. Блейд замер, стараясь не выдать себя ни звуком, ни шорохом, и напряг слух.

— Это несерьезно, — произнесла Сари с некоторым раздражением. — Ты действительно полагаешь, что он вытащит нас из этой ловушки?

— Почему бы и нет? — голос Джейда тоже был напряженным.

— Но как?

— У нас — свои секреты, у него — свои… — По этой реплике Блейд понял, что разговор опять идет о нем — как и тогда, на озерном берегу.

— Не вижу повода для шуток, лайо. Талзана очень силен и сметлив, но он не может сломать дверь, разбить ворота, покончить с охраной и вывести нас всех в горы… Да еще в полной темноте!

— В конце концов, это его мир…

Наступила небольшая пауза. Потом Саринома сказала:

— Помнится, раньше ты не был в этом так уверен.

— А теперь я больше не сомневаюсь.

— Почему?

— Он понимает язык этой прибрежной страны. Какие еще нужны доказательства?

Сари опять помолчала.

— Ладно, дело не в том. Ты — как мальчик, готовый следовать за сильным старшим братом…

— Хорошо, оставим это! Что ты предлагаешь?

— Вызови Защитников.

— Почему бы тебе самой их не вызвать?

— Если ты будешь вести себя неразумно, я так и сделаю. Но ты добился разрешения на этот визит, и первое слово принадлежит тебе.

Снова пауза. Затем раздался голос Джейдрама:

— Ты знаешь, чего это будет стоить. Для меня…

— Чего бы ни стоило, — прервала его женщина. — Жизнь дороже арисайи… ты сам так сказал.

— Но почему ты не хочешь, чтобы Талзана попытался? Не получится, вызовем белых…

Белых, отметил Блейд. Кто же это? Защитники?

— Они появятся тут через три вздоха, как говорит Талзана, — разведчик почувствовал, что Джейдрам улыбается. — Появятся и спасут нас, прикончив заодно уйму народу… Может быть, и Талзану…

От неожиданности Блейд дернул локтем, и рассохшийся топчан скрипнул. Разговор затих, потом послышались осторожные шаги и Саринома — он узнал ее по горьковатому аромату — склонилась над постелью.

— Они спят. Оба, — произнесла женщина спустя некоторое время.

— Но все же лучше не использовать оривэй, заметил мужчина. — Талзана знает наш язык на удивление хорошо.

Внезапно Блейд почувствовал, как сердце грохнуло о ребра, и по спине побежали мурашки. Он крепко, до боли, стиснул челюсти, всматриваясь в осколки цветной мозаики, калейдоскопом кружившиеся под сомкнутыми веками. Постепенно они замедляли движение, складываясь в знакомую картину.

— Пожалуй, ты прав, дарлинг, — ответила женщина.

Они говорили на английском.

Глава 11

Сентябрь 1966 года, Монако, Земля.

Все стремительней и стремительней разматывался клубок памяти, протягивая нить воспоминаний в прошлое; невидимый хронометр методично отсчитывал год за годом, пока его стрелки не остановились на цифре шесть. Почти не прислушиваясь к негромким голосам спорящих мужчины и женщины, Блейд внимал сейчас иным звукам, и видения иного мира плыли под его сомкнутыми веками. На безымянном берегу неведомой планеты, вытянувшись на жестком ложе рядом с девушкой, преодолевшей, подобно ему, бездны пространства и барьеры времени, Ричард Блейд вспоминал теплый сентябрьский вечер, узкие улочки старинного города, разноязыкий говор, яркие огни фонарей, неоновое сияние витрин; потом он увидел россыпь карт на зеленом сукне стола, и среди них матовый блеск золота. Перстень. Перстень с печаткой, с крылатым чудищем, оседлавшим колесо или солнечный диск… Смертоносное ринго, которым Калла сожгла в ущелье мохнатую стаю…