Джон Норман - Изгой Гора
Она сказала, что рассчитается со мной. Я улыбнулся про себя, хорошо зная, что у нее мало шансов привести в исполнение эту угрозу. Ведь даже если она не попадет в лапы хищникам, то спастись от цепей рабства ей будет значительно труднее.
Возможно, она попадет к какому-нибудь воину, чтобы ублажать все его прихоти. А может, ей придется танцевать перед пьяными посетителями таверн кал-да.
Возможно, она станет посудомойкой и вся ее жизнь пройдет в четырех стенах, в облаках влажного пара и пыли. Постелью ей будут служить сырые опилки, одеждой
— короткий камиск, а едой — объедки со стола. В случае плохой работы или непослушания ее будет ждать кнут.
Возможно, она попадет на крестьянскую ферму, чтобы помогать своему хозяину в его тяжелом труде. И тогда она с горечью будет вспоминать Дом Развлечений. Ведь она будет истекать потом от непосильного труда, а спина ее всегда будет открыта для кнута.
Но я быстро выкинул из головы мысли о возможной судьбе Дорны Гордой. У меня хватало своих забот.
Мне самому нужно было кое с кем рассчитаться, а для этого я должен был добраться до Сардарских Гор, так как только там я мог встретиться с Царствующими Жрецами.
ГЛАВА 26. ПИСЬМО ТЭРЛА КЭБОТА
Написано в Тарне, 2 день эн-кара в четвертый год правления Лары, татрикс Тарны, год 10117 от основания Ара.
Тал, люди Земли…
В последние дни моего пребывания в Тарне у меня было время описать происшедшие события. И теперь настало время идти в Сардарские Горы.
Через пять дней я буду стоять перед черными воротами, отделяющими меня от гор.
Ворота откроются, когда я ударю копьем, а потом пройду сквозь них и меня будет сопровождать меланхоличный звон, означающий, что еще один человек из долин, еще один смертный осмелился отправиться в Сардарские Горы.
Я оставлю это письмо кому-нибудь из касты Писцов, кого найду на ярмарке. И с этого момента моя жизнь или смерть будет зависеть от воли Царствующих Жрецов, от которой зависит все в этом мире.
Они прокляли меня и мой город. Они отобрали у меня отца, любимую девушку и друзей, а взамен дали тяжелые испытания и опасности. И, к тому же, я чувствовал, что действую по их воле, служу им. Это по их желанию я попал в Тарну и участвовал во всех описанных событиях. Они сначала разрушили мой старый город, а потом с моей помощью восстановили его.
Кто они такие, я не знаю, но твердо решил узнать.
Многие шли в горы, чтобы раскрыть тайну Царствующих Жрецов, но никто не возвратился обратно, чтобы рассказать о них.
Но пока я расскажу о Тарне.
Она стала совсем другим городом.
Ее татрикс — прекрасная Лара — одна из мудрейших и справедливейших правителей этого варварского мира. Ей пришлось провести сложнейшую работу по объединению разобщенных граждан, примирению враждующих группировок. Если бы жители Тарны не любили ее, она не смогла бы ничего добиться.
Когда она снова взошла на трон, то не стала карать никого. Напротив, она объявила всеобщую амнистию, прощая и восставших рабов, и солдат, которые сражались на стороне Дорны.
Но эта амнистия не касалась серебряных масок.
Кровь рекой лилась по улицам Тарны, когда солдаты и повстанцы объединили свои усилия, охотясь за ними. Их преследовали везде — в домах и на улицах.
Их тащили по мостовой, срывали маски, сбрасывали со стен на торчащие мечи…
Тех, кто прятался в темных тоннелях дворца, бросали в каменные камеры, и вскоре они снова наполнились звоном цепей. Когда все камеры были заполнены, наступила очередь подвалов в Доме Развлечений, а потом и самой арены.
Многие, спасаясь от разъяренного народа, прятались в канализационных тоннелях, где нашли страшную смерть от клыков уртов.
Сбежавшие в горы становились жертвами слинов или их ловили крестьяне и приводили в город, где они разделяли судьбу других несчастных.
Но большинство сразу поняло, что борьба проиграна. Они вышли на улицы города и, стоя на коленях, унижено отдались на милость победителя.
Переворот в Тарне стал реальным фактом.
Я стоял у ступеней золотого трона и смотрел, как по приказу татрикс сбивали со стены огромную золотую маску. Теперь это бесстрастное лицо не будет больше взирать со стены на людей. Горожане, не веря своим глазам, смотрели, как маска, сбитая со стены, рухнула им под ноги и разбилась на тысячи кусков.
— Пусть их расплавят, — приказала Лара, — и сделают из них золотые монеты. Потом раздадут их тем, кто пострадал от старых жестоких законов Тарны.
— А из серебряных масок сделайте серебряные монеты, ведь теперь ни одна женщина в Тарне не будет носить маску — ни золотую, ни серебряную.
И эти слова Лары стали законом. С этого дня ни одна женщина В Тарне, включая саму татрикс, не имела права носить маску.
После победы восстания горожане сменили свою серую одежду на яркую и разноцветную. Члены касты Строителей стали украшать дома, что раньше было запрещено, так как считалось фривольным и легкомысленным. Черный булыжник мостовой был заменен цветным плитками, выложенными радующими глаза узорами. Черные ворота отполировали и выкрасили, медные полосы начистили до блеска.
В Тарну стали прибывать караваны торговцев. Город наполнился веселым смехом, шумом и гамом. На людях стали появляться золотые и серебряные украшения.
Дома горожан украсились прекрасными гобеленами из Ара, пушистыми коврами из Тора.
Везде, даже в мельчайших деталях одежды, проступала новая Тарна. Пряжки, пуговицы, ленточки и ремешки — все говорило о том, что люди стали радоваться жизни, наслаждаться ею.
Рынок уже не был просто площадью, где совершаются новые сделки, здесь встречались друзья, устраивались обеды, назначались свидания, обсуждались вопросы политики, погоды, философии, тысячи других проблем.
Я заметил еще одно новшество, которое не одобрял, считая бессмысленным: с площадок на крышах цилиндров были сняты перила.
Я сказал Крону, что это достаточно опасно, на что тот ответил просто:
— Тот, кто боится высоты, пусть не появляется там.
Среди мужчин появился новый обычай — они стали носить на поясе два желтых шнура. По этому признаку теперь всегда можно было узнать жителя Тарны.
На двадцатый день после победы восстания была решена судьба серебряных масок.
Их согнали, связанных друг с другом, на арену Дома Развлечений. Здесь они должны были услышать приговор. Они стояли на коленях перед Ларой, бывшие когда-то надменными и гордыми, а сейчас жалкие и несчастные. Они стояли на том самом песке, который много лет подряд орошали своей кровью мужчины Тарны для их удовольствия.
Лара долго думала, как поступить с ними, советуясь со многими, в том числе и со мной. Ее решение было более сурово, чем я ожидал, но должен признать, что Лара лучше знает свой город и своих людей.
