Николай Басов - Устранитель зла
Сухмет тоже попробовал определить, что он видит, потом вдруг решительно заявил:
– Это еще не Колодец Силы.
– Что такое Колодец Силы? – насторожился Лотар.
– Такой Колодец, откуда он черпает силу. По легенде, он потому и победил, что заручился помощью очень древних богов и очень мощных. Они и проложили к нему такой вот канал, и он им пользуется. Лотару стало не по себе.
– Он черпает эту магму и пьет ее?
Сухмет так посмотрел на Лотара, что тому даже неудобно стало, к тому же он все еще висел на своей цепи, а значит, достойный вид принять не мог.
– Пить это невозможно. Особенно из Колодца Силы. Там никто не выживет. Он просто стоит и впитывает эманации, которые древние боги соглашаются ему отдать.
Лотар раскачался и спрыгнул по ту сторону зловещей ямы. Потом освободил цепь. Сухмету пришлось перебегать к нему по узенькому карнизу. Они поднялись по лестнице, ожидая ловушек со всех сторон, но ничего больше не было.
Сразу после лестницы превосходные ковры, равных которым Лотар даже в Гурхоре не видел, разводили путь на три стороны. Две ковровые дороги вели к высоким закрытым дверям. Третья шла вперед и после плавного, не очень даже понятного поворота втекала в зал, который из-за этого поворота от лестницы был не виден.
Лотар сошел с ковра, потому что слишком легко под ним можно было замаскировать что угодно, и пошел к повороту. Снова мелкие шажки, оглядывания, правая рука на рукояти Гвинеда, левая – на Акифе. Вдруг Лотар выпрямился и во всю свою глотку завопил:
– Выходи, архидемон!
Сухмет бросил на него укоризненный взгляд. Лотар пояснил:
– Устал я от этих ловушек. Пора силой оружия выяснить, не слишком ли я самонадеян, и все на этом завершить.
– Нервничаешь? – холодно спросил Сухмет.
Лотар пожал плечами. Он вошел в невероятно большой зал, через который ковровая дорожка пролегала, как шаткий мостик над бездонной пропастью.
– Ты подожди сзади. Что-то тут есть, уж очень пустынно…
Он прошел почти половину пути – ничего не случилось. Вдруг сзади раздалось дружелюбное хлопанье крыльев. Не оборачиваясь, Лотар спросил:
– Ду-Лиа, мы правильно идем?
– Уже немного, – ответила виана.
Но прежде чем ее голос затих в сознании, Лотар бросился вниз. И тотчас, до того как Сухмет успел что-то понять, огромные, страшные стрелы, каждая как пятидесятифунтовая дубина, прошили воздух над драконьим оборотнем и глубоко воткнулись в противоположные стены, в пол, в потолок. Их было много, очень много, не меньше сотни. Если бы Лотар оставался на ногах хоть на мгновение дольше, его бы сейчас пригвоздило к одной из стен и, без сомнения, с ним было бы покончено. Потому что каждая из стрел, помимо массы и ужасающей убойной силы, была напитана магией и ядами такой концентрации и мощи, что даже Сухмет заохал.
Лотар осмотрелся. В него стреляли колонны. Причем они оставались совершенно гладкими, без малейшего признака каких-либо щелей, прорезей или лепных выступов. Как это Нахабу удалось, Лотар даже не догадывался.
Но он все равно уцелел, поэтому ему оставалось только проверить, не будут ли колонны стрелять еще раз, а когда стало ясно, что они разряжены надолго и теперь не более опасны, чем придорожные валуны, он поднялся.
Дошел до конца зала. Перед ним была дверь, сдвигающаяся вверх, как в кургане Сроф. Это была не ловушка, просто это кому-то показалось более торжественно, чем примитивные створки. Дверь не таила угрозы, зато по ту сторону кто-то сидел. Лотар чувствовал его без труда. Собственно, он почувствовал бы его и через десяток таких дверей – столько в противнике с той стороны было силы и неистовой, неколебимой самоуверенности. Она выдавала воина.
Лотар сделал извечный охранный знак Кросса, потом вытащил меч, на случай если придется сразу отбиваться от слуг или отражать выстрелы из какого-нибудь лука, оглянулся. Сухмет и виана остановились далеко позади, шагах в сорока, это было хорошо.
– Стойте там.
После этого он ударил ногой по двери, и она легко, словно была сделана из бумаги, поднялась.
Зал, открывшийся Лотару, был великолепен. И дело было не в том, что его как-то очень уж величественно украсили, как раз наоборот, стены были пусты, лишь иногда попадалось разное, иногда и не совсем понятное, оружие. Но в нем как-то по-особенному ощущались сила и власть над миром.
В центре стоял трон. Сначала Лотар подумал, что он пуст. И лишь когда до него осталось не более полусотни шагов, он понял, что там сидит одно крохотное, фута в четыре росточком, существо. Кажется, он был цахором – та же бестелесность, кости, обтянутые красной, немыслимой аурой. Вот только на нем не было капюшона, поэтому можно было без труда рассмотреть огромный, больше, чем у обычного человека, череп. Существо вдруг пошевелилось и заговорило:
– Я – Мансур. Ты не слышал обо мне, Желтоголовый?
– Отдал бы ты мне лучше Нахаба, – предложил Лотар, хотя, разумеется, знал ответ.
– Его тут нет.
– Лжешь, если бы его тут не было, он не отбивался бы всеми этими ловушками, как трус.
Мансур, о котором Лотар никогда ничего не слышал, поднялся с трона. Движения его были легки, но он замедлял их, чтобы Лотар не понял, как он подготовлен. Но и без маскировки Лотар понял, что видит перед собой что-то, не укладывающееся ни в какие нормальные представления. Хотя бы потому, что Мансур не передвигался на своих крохотных ножках, а летел над полом, словно его носило ветром. Бить на упреждение при такой совершенной маскировке движений было бесполезно.
– Ну, ты тоже в Лотарии тогда не все выяснял только мечом. Чего-чего, а ловушек в твоем мерзком городишке оказалось немало.
Лотар, не спуская глаз с Мансура, обошел трон. Это был именно трон, никаких других видимых ловушек в этом сооружении не имелось. Проделав почти полный круг, он произнес, усмехаясь:
– У меня это называется иначе – военная хитрость.
Но непритязательный юмор был не самой сильной стороной Мансура.
– Я не знаю, как называется это у моего господина, поэтому промолчу. А вот хороши ли были мои ученики, я сейчас проверю.
Неожиданно, словно бы прямо из воздуха, в его руке появилось два равновеликих меча. Каждый был не очень длинным, но, глядя на совершенные, тонкие, легкие, как бамбуковые веточки, клинки, Лотар поймал себя на том, что его дыхание стало на миг чуть более затрудненным и глубоким. Это были мечи, предназначенные для боя, о котором драконий оборотень даже не подозревал. Это были клинки, предназначенные для скоростного парирования и молниеносных выпадов. Это было куда опаснее, чем даже Гвинед. Но какова же должна быть прочность и острота стали, чтобы вот такими тонюсенькими мечиками выигрывать поединки?
