Павел Корнев - Спящий
Тито кивнул, и самоходная коляска резво тронулась с места. Рамон Миро с обреченным вздохом достал из-под лавки обрез рычажного дробовика и принялся запихивать в трубчатый магазин патроны с картечью.
– Чует мое сердце, добром это не кончится, – без обиняков заявил он, поймав мой озадаченный взгляд.
– Сердцу стоит доверять, да, – усмехнулся я. – Но попробуем для начала поработать головой.
– Головой хорошо носы ломать, – не остался в долгу Рамон Миро.
На это мне возразить было нечего.
Игорный дом «Три листка» располагался в трехэтажном каменном особняке на китайской стороне Максвелл-стрит. Добротное строение стояло немного наособицу от соседних домов, его задний двор огораживал высокий забор с загнутыми наружу пиками, окна первого этажа закрывали решетки.
На обочине дороги, где нас высадил Тито, тек бурный ручей, но тротуар мутная и черная от сажи вода не захлестывала; от броневика до игорного дома мы с Рамоном дошли, не замочив ног. Дождь продолжал моросить, марая серые стены потеками копоти; меня от мороси спасал кожаный реглан, напарника – форменный плащ со споротыми полицейскими нашивками.
Рамон немного отстал, придерживая рукой топорщившуюся из-за обреза полу плаща, и я поднялся на высокое крыльцо игорного дома первым. Скучавшие на входе вышибалы немедленно встрепенулись и заступили нам дорогу.
– Сиятельный? – скривился мордоворот со сбитыми костяшками.
– Белоглазых нам тут не надо! – поддержал его напарник. – Проваливай!
Я в неописуемом изумлении поднял черные очки на лоб и с высоты своего роста посмотрел сначала на одного вышибалу, затем на другого. Пристальный взгляд прозрачных глаз заставил тех поежиться.
– Ошибка вышла, – промычал первый.
– Прощения просим, милсдарь, – развел руками второй.
– Свободны, – коротко бросил я и прошел в игорный дом.
Рамон прошел следом, и сбитые с толку охранники пропустили его, не заметив топорщившегося из-за обреза плаща.
– Все хотел спросить, а что у тебя с глазами? – спросил крепыш, нагнав меня в коридоре.
– Ерунда, пройдет, – отмахнулся я, снял фуражку и стряхнул с нее капли. – Не пускают сиятельных? Серьезно? Да что такое творится с этим миром?
Рамон Миро пожал плечами и предложил:
– Лучше сними очки. Нам ведь не нужны неприятности, правда?
Я последовал совету приятеля, поморщился из-за слишком яркого света электрических ламп и потянул носом воздух.
– Опиум?
– Он самый, – подтвердил мою догадку Рамон и указал на нишу неподалеку от лестницы, где стояло массивное кресло. – Подожду тебя там.
– Давай, – кивнул я и отправился в игорный зал.
До вечера было еще далеко, но заведение не пустовало. За карточными столами сидела троица невысоких желтолицых китайцев, напыщенных и важных, компанию им составляли два мавра и несколько вполне респектабельных на вид европейцев. А вот рулетку оккупировали откровенные бандиты; оттуда доносились взрывы хохота, хлопало игристое вино, мелькали вульгарные наряды местных девиц.
Тамошний заводила с золотыми зубами и циничными глазами прожженного жулика на миг отвлекся от пересчета банкнот и скользнул внимательным взглядом по моему затылку, но выходить из игры не стал и сделал очередную ставку. В зале с рулеткой я не задержался и отправился прямиком в бар, где небрежным движением кинул на стойку пару красных десяток с портретом Леонардо да Винчи.
– Чего изволите? – угодливо обратился ко мне молодой человек с напомаженными волосами и тонкой полоской усиков над верхней губой.
– Оставь себе, – спокойно ответил я. – Просто поговорим.
– Не надо. Уберите! – перепугался паренек.
– Мы просто поговорим, – повторил я, выкладывая на стойку еще одну банкноту в десять франков. – О покойнике. Это никому не может повредить, поверь на слово.
– О покойнике? – побледнел бармен. – Ничего не знаю ни о каком покойнике!
– Знаешь. Майкл Смит. Его застрелили здесь пару месяцев назад.
Паренек немного успокоился и кивнул.
– Было такое. Но я ничего об этом не знаю! Нас всех опрашивала полиция!
– Меня не интересует убийство, – мягко проговорил я, пытаясь поймать взгляд собеседника, но тот упорно смотрел куда-то себе под ноги. Пришлось добавить еще две десятки и подтолкнуть жиденькую стопочку купюр через стойку. – Пятьдесят франков за простой разговор. Решать тебе.
Бармен облизнул пересохшие губы и жадно уставился на деньги. Я буквально физически ощущал обуревавшие его сомнения. В итоге алчность победила страх, и паренек прошептал:
– Что вы хотите знать?
– Кто был этот Смит и откуда?
– Англичанин, но приехал из Нью-Йорка, я видел наклейки на его багаже. И он чего-то боялся. На улицу не выходил и даже играть спускался с охранниками.
– С кем он общался? – спросил я.
– Только с игроками, пожалуй… – неуверенно протянул бармен и слегка подался ко мне через стойку. – Хотя несколько раз заказывал звонок во «Франка».
– Куда? – не понял я и вдруг ощутил явственный отголосок страха.
Зрачки собеседника расширились, он кинул быстрый взгляд на кого-то у меня за спиной, и я не стал пренебрегать этой подсказкой. Развернулся и улыбнулся двум крепкого сложения господам в одинаковых серых костюмах, белых сорочках и кепках. Я и в самом деле был спокоен: револьвер в опущенной к бедру руке был направлен на незнакомцев, оставалось лишь спустить курок. Достать собственное оружие странные типы не успевали при любом раскладе, но их это, казалось, нисколько не обеспокоило.
– Давайте поговорим как цивилизованные люди, – предложил один, с тонким ножевым шрамом на жилистой шее. – Просто поговорим, да?
– Увы, совсем нет времени. Уже ухожу.
– Придется задержаться.
Незнакомцы не двинулись с места и даже не пошевелились, но Рамон вдруг вскочил из кресла и выпростал из-под плаща обрез.
– Мы уходим! – негромко объявил он. – А кто дернется, вышибу мозги!
Разговоры в зале оборвались, и враз смолк перестук фишек, словно игроки лишь сейчас заметили выставленное напоказ оружие. Один из непонятных типов слегка повернул голову, разглядел обрез и поморщился.
– Зря, – коротко произнес он, но теперь его спокойствие было насквозь показным. Гладко выбритая щека дернулась от нервного тика.
Я вступать в препирательства не стал, вслепую нашарил за спиной стопку банкнот, смял их в ладони и сунул в карман. Благотворительность не мой конек.
Не отводя от парней ствол револьвера, я отступил от стойки, по дуге обошел их и присоединился к напарнику.
– Большая ошибка! – предупредил парень со шрамом на шее, стоило нам только двинуться на выход.
