Сабля, птица и девица - Алексей Вячеславович Зубков
— Так говоришь, как будто для тебя все равно, что этот конь, что любой другой.
— Просто его оказалось легче увести. Император, думаю, примет. В конце концов, если ему нужен именно дестрие по обеим линиям, то король Франциск вряд ли откажет обменять одного из коней, каких у него много на коня, который у него был только один.
— И ты его так просто отдашь?
— Мне чужого не надо.
— Черт! Черт! Черт! Если бы я знала! И эти дурацкие голуби не могут понять, что важно, а что не очень!
Колетт почему-то распереживалась на ровном месте.
— Идем, перекусим и решим насчет завтра, — сказала она.
Выйдя во двор, Ласка встретил двоих монахов. Нет, двух странных людей, одетых в балахоны, похожие на сутаны. Почему не монахи и не сутаны? Потому что у обоих пояса с оружием.
Первый из них выглядел почти как святой Христофор с икон. Ласка случайно знал, что был такой святой, которого пишут с песьей головой. Еще ходили слухи, что где-то далеко от Святой Руси живут разные необычные люди, в том числе, псоглавцы. Но где конкретно, никто не знал, а на ярмарку в Москву такие не приезжали.
Псоглавец брил лицо, пытаясь быть похожим на обычного бородача. Получалось неважно, но может и прокатывало, если как следует скрыть голову под монашеским капюшоном. Серовато-розовая кожа на лбу, на носу и вокруг глаз. Черная прямая шерсть на голове, такие же брови, такая же борода. Только кончик носа темнее, ноздри на вид собачьи, носогубной складки нет, а челюсти вытянутые. И зубы совсем не человеческие.
Второй человек в сутане был абсолютно лысым. Ни волосинки на голове, даже нет бровей и ресниц. Ушных раковин нет. Глаза — оранжевые с вертикальными зрачками, как у змеи.
Руки оба держали на виду. У псоглавца поросшие шерстью и с длинными желтыми ногтями. У змееглазого — нормальные человеческие. И довольно чистые, не крестьянина руки и не ремесленника.
У первого на поясе висел длинный нож, по форме похожий на европейский поварской. У второго — широкий изогнутый клинок. Если это такая сабля, то точно не османская или татарская, и тем более, не венгерская. Из ножен торчала рукоять, похожая на рукоять ножа. Наверное, это какое-то местное простолюдинское оружие, которое рыцари и стражники считают не оружием, а инструментом и разрешают носить без ограничений.
— Познакомьтесь. Жорж, Серп. Laska, — сказала Колетт.
Прозвище хорошо тем, что его можно назвать иностранцам как имя, а можно перевести, чтобы намекнуть, за что могут дать такое прозвание. Значит, Вольф поосторожничал и не перевел.
Сейчас бы самое время зайти в дом и поесть, но что-то не так. Амелия стоит на крыльце у двери. Цыгане Пьер и Мишель на ступеньках, а Вольф рядом с крыльцом.
— Нутром чую, это ловушка, — сказал Вольф.
— Да ну? — ехидно усомнилась Колетт.
— Да. Только не пойму, зачем тебе рыцарский конь из королевской конюшни. Отродясь не слышал, чтобы ведьмы воровали коней.
Колетт поморщилась.
— Я не знала, что вы украдете именно этого. Но полагаю, что дальше справлюсь без вас.
— А если бы мы пригнали обычного? — спросил Ласка.
— То я бы ограничилась тем, что вырезала бы сердце этой скотине, а коня бы отдала цыганам, — Колетт сердито посмотрела на Вольфа.
— По кой черт тебе мое сердце? — удивленно спросил Вольф.
— По кой черт ты изменил мне с ней! Она должна была понести от красавчика.
— Я не собирался, но она сварила какую-то колдовскую мазь, — смутился Вольф.
— Это не я и не для тебя! — возмутилась Амелия с крыльца, — Но Ласка ее даже не потрогал, а ты пригрозил меня убить, если мазь колдовская.
— Я как чувствовал, что к ней прикасаться не стоит, — сказал Ласка.
— Да уж, — ответила Колетт, — Редко встретишь мужчину, который держит слово даже перед лицом таких соблазнов.
— Что-то я не помню, чтобы ты сопротивлялась, — сказал Вольф Амелии.
— Я сначала испугалась, что вы из-за колдовства меня побьете или бросите. Мне еще перед госпожой отвечать. А потом мазь в обе стороны одинаково работает.
— Вот дура, — хором сказали Ласка, Вольф и Колетт.
— И что теперь? — Ласка прервал молчание и положил руку на рукоять сабли, — Как хотите, но я ни друга, ни коня не отдам. Сейчас свистну и только нас и видели.
— Кони расседланы, вещи на полу, — сказал псоглавец, — Местности не знаешь.
— Шшшш! — сказал змееглазый и высунул раздвоенный язык.
— Момент! — Колетт прошла в конюшню.
Вольф положил руку на рукоять корда и повернулся к двоим чудищам в сутанах. Цыгане за время переговоров успели сходить в дом и теперь вернулись, держа в руках натянутые арбалеты. Амелия, глядя на цыган, что-то шептала, еле шевеля губами.
Колетт вышла.
— Получилось! — довольно сказала она, — Убейте их!
Два арбалета щелкнули и загадочным образом промахнулись.
— Амелия, скверная ты девчонка! — вскричала Колетт.
Скверная девчонка бросилась бежать, но Пьер и Мишель легко ее догнали.
Змееглазый Серп выхватил свою саблю и набросился на Ласку и Вольфа. Псоглавец Жорж и не подумал доставать нож, но вытащил из рукава веревочную пращу и вложил в петлю камешек, который держал в левой руке.
Ласка никак не ожидал, что противник окажется настолько быстрым. Его мужицкий клинок вертелся кругами, восьмерками и зигзагами, атакуя сразу со всех сторон. Ласка с трудом успевал уворачиваться и парировать.
Вольф бы мог и помочь. Не мог бы. Уже лежит, а псоглавец раскручивает пращу с новым камешком.
— Что ты возишься? — недовольно спросила Колетт.
Серп высунул язык и громко зашипел, не переставая махать саблей.
— Помогите ему! — приказала она.
Камешек из пращи пролетел мимо головы Ласки, отрикошетил от дерева и чуть не попал Серпу в лицо.
— Сссс! — выругался Серп.
На плечо Колетт сел голубь.
— К нам приближается королевский рыцарь, — объявила Колетт, — Уходим!
Серп тем временем загнал Ласку в пшеничное поле. Ласка уже больше бегал, чем отбивался. Серп же довольно быстро ходил, но не бегал.
— Шшшшш! — гневно крикнул змееглазый в сторону противника.
— Что, ничья? — спросил Ласка.
— Ссс!
Серп жестом показал, что перережет противнику горло, но когда-нибудь потом. Отступил задом на несколько шагов, развернулся и
