Возвышение Меркурия. Книга 11 (СИ) - Александр Кронос
— Ты убил одного из потомков хозяина. И согласно его воле, теперь я должен забрать твою жизнь. Но… Есть нюанс. Отдавая приказ, он вёл речь только о жителях этого мира. Твоё тело отсюда, но вот сила и разум нет. Поэтому я всё ещё думаю, юный бог.
Раздражённо рыкнул Сандал. Полыхнул гневом Мьёльнир. Внутри меня тоже плеснулась толика ярости. Но в отличии от спутников, я с ней успешно справился.
Странная сущность, которая называла меня юным богом и абсолютно не боялась конфликта. Как будто перед ней вовсе не римское божество с трёхкомпонентной «искрой». Да ещё внутри собственной цитадели, где находятся члены его свиты.
— Как давно ты служишь своему хозяину? Откуда вы пришли? И куда он ушёл потом?
Размытый комок силы, что стоял посреди комнаты, на момент залился странным, каркающим смехом.
— Как много вопросов. Это даже интересно. Ты что и правда ничего не знаешь? Настолько молод?
Манера поведения раздражала. Но я старался сдерживаться. В конце концов, бог я или нет? Неужели не смогу управлять собственной яростью?
— Что я должен знать?
Существо прекратило меняться, приняв облик прямоходящего ящера высотой в полтора метра, который светился зелёным.
— Многое. Но тебе об этом неизвестно. А я не хочу ничего рассказывать, человеческий бог. Возможно будь здесь хозяин, он бы и смилостивился, но его тут нет.
Или, что более вероятно, собеседнику запрещено о таком говорить, даже если у него есть такое желание. Судя по тому, что он не принимал никакого решения и тянул время, сущность сама желала разговора. Сначала я предположил, что это такая своеобразная манера подготовки жертвы к атаке, но по мере того, как беседа затягивалась, изначальный вывод всё больше казался ошибочным.
— Кто он? Твой хозяин.
Ящер сместился чуть ближе ко мне и за секунду перевоплотился в дракона. Не такого, как Сандал — этот даже визуально выглядел другим. Иная форма крыльев, отличающееся строение черепа и высокий гребень на затылке. А ещё длинные ряды, как будто выбеленных чешуек, которые тянулись по обоим его бокам.
— Я не могу тебе этого сказать, бог смертных.
Теперь я был почти убеждён, что ему от меня что-то нужно. Конечно, оставалась вероятность, что это просто игра. Но если так, то она была весьма опасной для гостя. Каким-бы сильным он ни был, в случае необходимости, я всегда могу просто переработать свою «искру» и выплеснется столько мощи, что хватит на треть древних дворцов Пекина с их мощной защитой. Скорее всего, окажется достаточно и для него.
— Тогда не говори. Может намекнёшь, что он тут делал? Зачем ему потребовались смертные?
Собеседник снова принял иную форму — на моих глазах, перевоплотился из дракона в человека. И хмуро заметил.
— О делах хозяина говорить нельзя. Это запрещено, глупый бог. Давай лучше обсудим что-то иное. Например поведение человека, за которым идёт охота.
Полыхающая зелёным фигура неожиданно сжалась до размеров жабы, которая ловко запрыгнула с пола на стул и уставилась на меня.
— Самое логичное в таком случае — спрятаться. Кто станет искать смертного среди болотных жаб? Особенно, если он настолько вольётся в образ, что на самом станет одной из них. Идеальная маскировка. Великолепное укрытие.
Мой разум переваривал сравнение, а неизвестный продолжил.
— Он может даже привязаться к этим жабам. Обучить их паре новых фокусов по ловле насекомых. И озаботиться судьбой тех, кто вылупится из икринок его спутниц. Не знаю есть ли смысл говорить всё это тому, кого я скоро буду вынужден убить.
Как я говорил, любую клятву можно обойти. Точно так же, как это сделало существо напротив меня. Ему явно было запрещено касаться деталей жизни его хозяина. Но дракон не подумал о том, что оставленный им охотник способен на хитрость. Или не счёл такой сценарий возможным. Хотя, должен был. Разве что всё предполагалось выстроить так, что у «патриарха» не имелось и шанса заговорить с кем-то из смертных?
Не отводя взгляда от фигуры конструкта, я осторожно поинтересовался.
— Ты же понимаешь, что я не отношусь к этому миру?
Жаба снова обернулась человеком. Худощавым юношей, закутанным в тряпье, что прищурившись, смотрел на меня.
— Я не уверен. Разум твой из другого мира. А в цитадели ещё одна смертная богиня, что рождена далеко отсюда. Ещё я чувствую следы третьего, хотя его самого тут нет.
Медленно кивнув, я сделал следующий ход.
— Моё рождение тоже произошло далеко отсюда. Тело же, лишь оболочка. Если захотеть, его можно сменить. И совсем не обязательно создавать новое в пределах этого мира. А раз так, то зачем его учитывать в своих расчётах?
Тот, в задумчивом жесте поднёс пальцы к подбородку.
— Это имеет определённый смысл.
Тонко и негодующе пискнул Мьёльнир. А я двинулся дальше, пытаясь извлечь из этого драконьего слуги дополнительную информацию.
— От кого мог бы прятаться человек? Ради чего ему погружаться в общество жаб?
Фигура снова поплыла, меняя очертания и обернулась мужчиной с мечом в правой руке. Левая же была прижата к боку, а сам он стоял, чуть согнувшись и кривясь от боли.
— Иногда привычный людям мир рушится. Они внезапно узнают, что за пределами их уютной горной долины существует множество иных государств, населённых самыми разными существами. И две коалиции, древние как сам мир, бьются между собой. Сокрушая города, сжигая леса, обращая в крошку каменные хребты.
На момент замолчал, смотря на меня. Потом продолжил.
— И человек выбирает сторону. Ведь с одной из них, его собственная раса. Такие же, как он сам. Но потом осознаёт, что всё это не имеет смысла. Только уйти уже не получается — за ним охотятся и бывшие союзники и враги. Вот таким может быть путь, что в итоге приводит к жизни в теле жабы.
Аллегории были понятны и прозрачны. Конечно, оставался вопрос доверия. Но как по мне, сущность говорила правду. Потому как, раз этот визитёр до сих пор вёл беседу, значит ему что-то от меня нужно. Не его хозяину, а лично гостю. И как мне казалось, я знал, что именно.
— Предположим, человек долго прятался среди жаб, а потом решил вернуться в свой прежний облик. Но так привязался к своему квакающему потомству, что решил оставить кого-то присматривать за ними. Например мстить за их гибель. Чтобы никто не смел отбирать жизни тех, кого он породил и наделил частью своей силы.
Образ мужчины выпрямился и молча смотрел на меня, не двигаясь с места. Я же принялся говорить дальше.
— Оставленный им воин, исправно выполнял свои обязанности,
