Ржевский. Том 2 - Семён Афанасьев
— Так вот. Оказывается, Принцесса устроила показательную экзекуцию: отрубание рук двум наиболее замешанным. В том числе, самому штабс-ротмистру.
— Что, так и отрубили?! — собеседник присвистывает.
— Практически. Правда, через минуту иллюзия рассеялась и оказалось, что это был спектакль в воспитательных целях. Эдакое послание, как я понимаю, из Эмирата в адрес Аппарата наместника: «Ребята, мы вашим солдатам даже на вашей территории руки отрубим, случись что. Пользуясь возможностью и иммунитетом».
— Я вас услышал, но пока не готов комментировать.
— Главное не это.
— Иллюзия, — молодой безошибочно ухватывает суть. — С Принцессой был их менталист, причём очень высокого уровня, от шестого и дальше: групповой морок, незнакомые люди…
— Вам не интересно?
— Нам это ничего не даёт: Залив впереди всех именно в ментале, не в стихийной магии. Если бы у меня в штате был хотя бы пяток ИХ специалистов, — говорящий мечтательно потягивается. — Я бы при дяде жил, как Наджибы при аль-Футаимах… Известно, кем из них был этот мастер?
— Точно неясно.
— Жаль. Интересно, спасибо, но информация паразитная. В каком составе действовали эмиратские?
— Сама аль-Футаим, она кстати молчала по большей части. Секретарша их посольства — вместе с нашими из Посольского Приказа вскрывала защиту. И одиннадцать их гвардейцев.
— Получается, менталистом мог быть кто угодно из двенадцати, саму Принцессу не считаем?
— Увы. Но я подумал, это важно: мы узнали только потому, что Канцелярия Эмира нашему августейшему ноту настрочила, — старший рефлекторно вздыхает. — Сергей дал знать, ему оттуда осведомители донесли.
— Вы не боитесь реакции дяди? Нападение на принцессу, прямой ущерб его честному слову.
— Наши друзья в его Канцелярии обещали либо похоронить документ, либо засветить в спешке. Максимально смягчая удар.
* * *
— Дим, не вздумай реагировать, — Мадина спокойна, как удав.
— Почему я не должен на это реагировать?
Все озадаченно замолкают, не понимая ни слова из нашего разговора.
Если бы это был французский, немецкий, любой европейский язык — большая часть присутствующих как минимум уловила бы суть.
Но речь Залива, похоже, здесь относится к редким.
— Она преднамеренно тебя провоцирует. Я сейчас сканирую сразу нескольких, это скоординированная группа: тебя специально расшатывают.
— Ух ты.
— Нюанс: большая часть соучеников относится к тебе критично по умолчанию.
— Не могу их за это осуждать, — бормочу. — Я и сам к себе прежнему отношусь ещё похлеще них.
— Группа из пяти человек, связанных с Воронцовыми, имеет планом конфликт с тобой с серьёзными последствиями. Эта дама выступает в роли затравки. — По лицу Наджиб пробегает намёк на эмоции и она озадаченно добавляет нормальным тоном. — Ничего себе, у вас школа! И женщины вместе с мужчинами учатся, и стихийных магов хватает! Мне страшно.
Она произнесла не фамилию по-русски, а слово «ворон» на своём языке, но я понял.
— Я бы тебя сейчас обнял, чтобы успокоить, — предлагаю. — Или при людях не стоит?
Вслух не скажешь, но после ночных профессионалок почему-то остался оттенок досады.
Сами тёлки, если что, не виноваты. Они отличные! Техника на десять баллов по пятибалльной шкале, остроумные, с хорошими коэффициентами упругости, но…
Чего-то не хватило. Вроде и поливал как из скорострельного пулемёта, и трудились они не покладая рук — а в душе лёгкая пустота.
Ужас. Был бы в возрасте деда, можно было бы свернуть на старость. Но это явно не она.
Обдумать вечером. Может, даже посоветоваться с аль-Футаим по секрету: она умная, вдруг что подскажет?
Я не сразу разобрался: Мадина больше по прикладному применению ментала, а Далия глубже знает теорию.
Если ложечкой мозги в голове в гоголь-моголь взбивать не надо (это как раз к Наджиб), то Принцесса, пожалуй, проанализирует как бы не точнее подруги.
Заодно, пользуясь близостью, клинья к ней подбить: а вдруг. Жопа с сиськами и у Далии норм, к ней моя душа тоже расположена.
— НЕ СТОИТ! ОСОБЕННО ЗА ТЕ ЧАСТИ ТЕЛА, ЗА КОТОРЫЕ ТЫ ОБЫЧНО СХВАТИТЬ НОРОВИШЬ! ДАЖЕ БЕЗ ЛЮДЕЙ НЕ СТОИТ! — на моё предложение менталистка реагирует мгновенно.
— Видишь, вот ты и успокоилась, — хихикаю.
— Занятно, — озадачивается она. — Вот ты хитрое существо. А вроде ж моя поляна. Профессиональная.
— Ржевский, а ведь я к тебе обратилась, — претенциозная девица никак не унимается, правда, по-русски. — И я ни слова не поняла из вашего собачьего лая!
— Ты КО МНЕ обратилась? — демонстративно удивляюсь.
С внешностью Димы Ржевского, кстати, ломать спектакль — милое дело. Вид более чем простодушный, в изощрённости никто не заподозрит.
Нос картошкой, уши оттопырены, причёска — неприбранный сеновал. А если рот приоткрыть да так и оставить, то дебил дебилом.
Права Наджиб в некоторых своих одиозных оценках, грех не пользоваться.
— Да! — Некто Егорычева победоносно оглядывается по сторонам, словно рассчитывает на поддержку зрительного зала.
Вообще-то, за претензии к предшественнику я одноклассников не виню: Дима Ржевский был ещё тот коржик. Но кое-какие приготовления магически одарённых соучеников мне не нравятся.
Права Наджиб снова: ну и школа. Чёрт, я ещё слово не материться давал. К сожалению, сейчас нарушать придётся.
Интересно, а интимный темперамент у близнецов одинаковый? Или Принцесса отличается от двойника? И ведь не спросишь.
— Да, я обращалась к тебе! — Егорычева заводится на ровном месте, как будто я ей что-то должен.
— Ну обратилась — молодец, теперь иди себе спокойно на**й, — предлагаю вежливо.
Тишина вокруг сгущается, хоть ножом кромсай.
— Что? — её глаза раскрываются как бы не шире моих.
— Обратилась ко мне, говорю — значит, твоя задача выполнена. Можешь идти н***й, — объясняю терпеливо. — Видишь ли, Татьяна, — на всякий случай убираю мешочек с золотом в карман.
Если сейчас воевать или драться придётся, как бы остатки активов впопыхах не растерять.
— У меня вчера был сложный день, — продолжаю, аккуратно фиксируя боковым зрением всех без исключения вокруг. — Ночь была дню под стать, хотя и с чуть более приятными приключениями. Не пью вторые сутки, нервы ни к чёрту. Мне с вами, бл**ями, сейчас просто сил нет политесы соблюдать.
— ЧТО. ТЫ. СКАЗАЛ?
— Повторяю персонально для тебя, Егорычева: сказала мне, что хотела? Молодец, свои тридцать серебренников отработала. Можешь с чувством выполненного долга идти на**й, свободна, бл**ь противная. Отпускаю, — взмахиваю тыльной стороной ладони от себя.
Насколько понимаю, любая баба благородных кровей этот жест трактовать будет однозначно. В местных реалиях.
— Не смею задерживать, — восторженно таращусь ей в глаза.
Глава 22
Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.
Профессионалки Семьи, кроме физической разрядки для Ржевского, попутно поболтали с ним о том о сём (как водится в их профессии на Островах).
Шу категорически не
