Отражения одиночества - Светлана Залата
Еще одно Лезвие – теперь в момент удара Саша едва удерживает щит. Отдача откидывает ее к стене.
Она облизывает кровь, скапывающую из носа.
Демон все побери.
Бомбарда – щит.
Саша чуть открывается, одергивая часть активной защиты, словно показывая свою уязвимость.
Лезвие летит к ней тут же, как по часам. Летит и на пол дороги натыкается на самый обычный на вид щит, что вмиг походит рябью – и с удвоенной силой запускает заклинание обратно. Меньше, чем за половину удара сердца. Сила атаки, умноженная Зеркалом, такова, что защиты на пришельце в спортивном костюме прогорают за один миг, и он падает на кафельный пол магазинчика, заливая все вокруг кровью из разрезанной собственным же, по сути, заклинанием, шеи.
Останови кровь сразу после того, как он умрет.
Саша на негнущихся ногах подходит к мужчине. Он лежит лицом в пол, неподвижный и бездыханный. На Изнанке его целостность, так и не ставшая четкой и однозначной, медленно истончается.
Она ведь могла бы ему помочь…
Он все равно не жилец. Ты видишь Отпечаток, его нечеткость – трансформация лишила его изначального облика. Такое и сильный менталист не исправит. Его разум уничтожили ради превращения тела в раба чужой воли.
А мы довершим начатое.
Счастья на всех не хватит… Только сделает ли она кого-то счастливее?
Отпечаток в Отражении распался окончательно, растворяясь на Изнанке, и в этот же миг Саша выпалила останавливающее кровь заклинание. Без отклика чужого ядра оно только закрыло рану механически, постоянно заставляя тратить силы.
Держи так. Когда я займу тело, подпитывать чары не понадобится, они зацепятся за мое ядро.
Я слышу неуверенность.
Я никогда этого не делал, ясно? Тем более так.
Отлично. И что дальше?
Ничего особого. Просто пожелай перекинуть меня в это тело и повторяй за мной то, что я буду говорить. Я перекину образ, просто следуй за ним.
Образ появляется. Не сразу, но Саша ухватывает отпечатки. Самые разные: знаков, рисовать которые быстро и легко кровью; чужих, непонятных слов; сложнейших плетений, которые Миклош знает наизусть, и теперь знает и она, выплетая на остатках своей силы и силы менгира, пульсирующей разом и в далеком теперь лесу, и в ее собственном разуме. И Саша следует за словами, следует за образами, за отпечатками, за ощущениями и эмоциями, выплетая магию желанием и жестами, звуками и намереньем. В один миг катерны заканчиваются – и начинается боль. Из нее буквально выдирается чужое «Я», пробираясь по телу и разуму, выгрызая себе путь на волю. Исчезая на пике боли – и заставляя не то мертвое, не то живое тело под ее пальцами выгнуться дугой и зайтись в кашле. Сашины чары, сдерживающие кровотечение напавшего на нее, медленно, но верно находят чужое ядро, закольцовываюсь и переставая вытягивать силы.
Саша в изнеможении прислоняется к чудом уцелевшему стеллажу с какими-то чипсами у самого входа в магазин. Повсюду витает магия недавнего боя и ритуала, Отражение лихорадит. Минимаркет выглядит словно пережившим бомбежку. Пол залит кровью. И посреди этой лужи, размалеванный ритуальными знаками, в нелепом спортивном костюме, пытается перевернуться набок из неудобного положения «лицом в пол» не то неясный враг, не то невинно осуждённый соученик, не то оба сразу.
Саше почти хочется смеяться. Но лишь почти. Что дальше? Что теперь? От перенапряжения по лицу идет кровь.
– Неродова, какого черта тут произошло?
Михаил Ефимович останавливается у входа. Его фигура в Отражении подернута множеством чар, а сзади маячит, кажется, кто-то из близняшек. Анотнина? Леса? Саша так и не запомнила кто есть кто до сих пор.
Как всегда вовремя.
– Я все объясню. Только не убивайте никого, ладно?
Кажется, она теряет контроль не только над не желающим вставать телом, но и над разумом и уж точно – над собственным языком.
– Не убивать? Тебе придется действительно постараться с объяснениями.
Саша глупо улыбается, пытаясь не сказать и не сделать ничего, за что будет совсем уж стыдно. Кажется, все произошедшее было уже слишком для ее здравомыслия.
Глава 11
– Еще раз уточню. С тобой вышел на контакт неопознанный подселившийся субъект, представившийся именем известного тебе преступника, рассказал о своей невиновности, подбил скрыть свое существование от всех остальных и предложил провести под своим руководством неизвестный ритуал над свежеубитым Затронутым. И ты безоговорочно поверила этому субъекту и сделала все, как он просил, включая нарушение Закона, внутренних инструкций и здравого смысла. Я ведь ничего не забыл?
– Ничего, – отвечать пространно не было сил. Голова болела зверски, несмотря на то, что зарождавшуюся истерику от переутомления начальник погасил одним взглядом. – И это все правда.
Саша сидела, забравшись с ногами в огромного размера кожаное кресло. Если бы не пример Лесы, поступившей также, едва они приехали в загородный дом около Краснодара, который, как поняла Саша, принадлежал сестрам, при Михаиле Ефимовиче она бы так не сделала. Но близняшка только подмигнула, и стащив кроссовки, предложила следовать своему примеру и нисколько не стесняться в ее жилище.
Миклош, если его конечно можно было так назвать, полулежал на диване. Глава Ордена сначала окончательно залечил раны его тела, а потом, коротко расспросив Сашу, несмотря на все ее протесты, почти полчаса молча изучал лежащего на полу магазина под сковывающим заклятием мужчину, сидя рядом и беспрерывно глядя в глаза. Но, по крайней мере, помиловал, забрав с собой в город и оставив все зачищать нескольким приехавшим на место незнакомым оперативникам. И теперь Саша, Миклош в своем-чужом теле, Леса и сам начальник сидели в большой, шикарно обставленной гостиной, обсуждая произошедшее.
Это становилось прямо какой-то нехорошей традицией. Даром что последние четыре практики до этой выпускной тихо прошли, но там-то и ничего серьезного не было.
Михаил Ефимович, расположившийся в самом шикарном из кресел и потягивающий коньяк, выглядел разом и очень необычно, и привычно-строго. Саша никогда не видела его в неформальной обстановке настолько отстраненным, в противовес собранности во время происходящего в Свободе. Но ее магии, навыков и чувствительности хватало для одного-единственного вывода – глава Ордена напряженно раздумывал над ситуацией, по контрасту с внешне спокойным и почти расслабленным видом.
– Ты сдавала мне основы ментальных взаимодействий.
Это не было вопросом, но Саша кивнула.
– И в этом случае у меня есть подозрение в собственной никчемности в роли педагога. Или в том, что ты сознательно решила забыть абсолютно все, что говорилось и в Ордене, и о чем, я уверен, поведал тебе твой наставник.
Да. Раз тридцать.
Но вслух Саша сказала другое:
– В индивидуальном проективном пространстве его владелец имеет абсолютную власть, способен распознавать любые эмоции и напрямую считывать мыслеобразы, минуя ментальные защиты.
– Учебник ты помнишь. Похвально. Но даже если, если, я подчеркиваю, взять гипотезу о том, что твой подселенец не оказался бы
