Саймон Грин - Стражи Хейвена
— Нет, Хок. Мы не знаем, какое мясо они кладут в эти сосиски. Ты не можешь позволить себе провести весь день в нужнике со спущенными штанами.
Хок засмеялся.
— Конечно, ты права, Изабель. К тому же, если не ошибаюсь, поблизости есть таверна, где нам на обед предложат прекрасного омара.
— Рановато для обеда.
— Хорошо. Съедим омара на ленч.
— В последние дни ты слишком много думаешь о еде, — заметила Изабель с неодобрением. — Даже удивительно, что пояс на животе у тебя еще застегивается.
— Надо же мне иметь какое-нибудь хобби, — парировал Хок.
Некоторое время они шли молча, посматривая по сторонам. Люди в толпе улыбались им или делали вид, что не замечают Стражей. Хок и Фишер отвечали на приветствия однообразными вежливыми кивками. Улыбкам они не доверяли.
Хок прожил в Хейвене только пять лет, но иногда ему казалось, что он провел здесь все пятьдесят. Он часто тосковал по родине, особенно осенью. В Лесном Королевстве в это время года лес окрашивался в золотисто-бронзовые цвета, его звуки и запахи тоже менялись — большие деревья готовились к зиме.
Хок тихонько вздохнул и обвел взглядом мрачные каменные дома и грязные булыжные мостовые Хейвена. Ничего не поделаешь, он превратился в городского жителя.
Впереди раздался грохот взрывов, и рука Хока уже потянулась за топором, но тут он сообразил, что это всего лишь очередной фейерверк.
Избиратели любили фейерверки. Без конца небо прорезали яркие фантастические вспышки, окрашивая облака в различные цвета. Кое-кто пытался выписывать в небе огненные начертания слов, но лозунги перемешивались друг с другом, превращаясь в тарабарщину. Приверженцам разных партий фейерверки быстро наскучили, и они начали пускать ракеты и шутихи друг в друга. Раздались крики, вопли и даже стоны. К счастью, пиротехника была недостаточно мощной, чтобы кого-нибудь ранить. Хок и Фишер не вмешивались. Пусть толпа развлекается.
Внезапно их внимание привлекла какая-то свалка впереди, и они ускорили шаг. Толпа в конце улицы забыла про фейерверки, занятая более увлекательным зрелищем. Слышались одобрительные крики и свист
— Похоже, драка, — флегматично произнес Хок, вытаскивая топор.
— Да, наверное, — согласилась Фишер, доставая меч. — Пора напомнить о себе.
Они двинулись вперед, и толпа с неохотой расступилась, освобождая дорогу Стражам.
Хок нахмурился, увидев, что именно привлекло внимание людей. Две группы расклейщиков плакатов, пустив в ход кулаки, дубинки и все, что нашлось под рукой, отчаянно дубасили друг друга. Зрители подбадривали соперников и заключали пари на исход схватки.
Поскольку большая часть избирателей была неграмотна, главные политические партии не могли рассчитывать на газеты. Они делали ставку на митинги, на уличных певцов и предвыборные плакаты. Плакаты обычно не отличались изысканностью, представляя собой всею лишь короткие лозунги, напечатанные очень большими буквами. Особенно был популярен такой: «СОВЕТНИК ХАРДКАСТЛ — ДРУГ ТОРГОВЦЕВ», хотя трудно сказать, что это — похвала или оскорбление.
Плакаты появлялись повсюду: на стенах, в витринах… Отряд опытных расклейщиков мог оклеить плакатами весь Хейвен за два часа. Если, конечно, хватит клея. И если никто не будет мешать. К несчастью, большая часть расклейщиков половину своего времени тратила на то, чтобы срывать плакаты враждебных партий. Когда две такие группы встречались, политические разногласия выражались во взаимных оскорблениях и открытых стычках — к удовольствию тех, кто оказался поблизости. В Хейвене любили простую, открытую, а главное — жестокую политику.
Хок и Фишер, стоя впереди толпы, с интересом наблюдали за сражением. Соперники не были профессионалами, они больше толкались и пихались, чем дрались. Хок решил, что можно пойти дальше и не мешать забаве. Драчуны не причиняли неприятностей никому, кроме себя, а зрители, заключая пари, были слишком заняты, чтобы лезть в драку. Кроме того, хорошая потасовка помогла бы немного разрядить обстановку. Неожиданно Хок увидел ножи, заблестевшие в руках дерущихся, и с сожалением вздохнул. Ножи — это другое дело.
Он шагнул в гущу схватки, схватил ближайшего расклейщика плакатов, угрожавшего кому-то ножом, и ударил его физиономией о стену. Расклейщик потерял сознание и повалился. Его противник ринулся на Хока с ножом, но Фишер сбила его с ног одним ударом кулака. Друзья тех, с кем так жестоко обошлись, двинулись было вперед, но застыли на месте, увидев зловещую ухмылку Хока и сверкающий топор в его руке. Кое-кто повернулся, чтобы бежать, но Фишер с мечом перекрыла им дорогу к отступлению. Немногие из тех, кто продолжал драку, остановились, поняв, что произошло Зрители загудели и засвистели, осуждая Стражей, но Хок бросил на них всею один взгляд, и они замолчали. Затем он обратился к расклейщикам плакатов.
— Вы знаете правила, — сказал Хок ровным голосом. — Никаких ножей. Теперь пусть все вывернут карманы. И шевелитесь, если не хотите, чтобы мы с Фишер помогли нам.
На тротуаре выросла внушительная гора ножей, кастетов и дубинок, а также амулетов и ладанок. Хок с отвращением посмотрел на драчунов.
— Будете играть не по правилам — забудете об играх вообще. Ясно? Теперь убирайтесь отсюда, пока я всех не арестовал за бродяжничество. Одни идут на север, другие — на юг. Если сегодня вы еще раз попадетесь мне, я отошлю вас к родным изрубленными на кусочки. Ну, живо!
Расклейщики исчезли, прихватив раненых. О том, что здесь происходило, свидетельствовало лишь несколько разорванных плакатов на мостовой. Хок столкнул гору оружия в канаву с водосливом. Затем он и Фишер повернулись лицом к толпе и заставили ее рассеяться. Только после этого Стражи спрятали оружие и продолжили обход.
— У тебя хороший удар, Изабель.
— Потому что мои намерения чисты.
— И потому, что ты носишь кастет под перчаткой.
Фишер пожала плечами.
— Мне кажется, в целом мы вели себя очень дипломатично.
Хок удивленно поднял брови.
— Дипломатично?
— Конечно. Мы же никого не убили.
Хок иронично улыбнулся. Фишер фыркнула.
— Послушай, Хок, если бы мы вовремя не вмешались, драка наверняка перешла бы в настоящий бунт. И скольких человек нам пришлось бы убить, чтобы подавить его? — Фишер покачала головой. — Мы уже пережили пять бунтов с тех пор, как была объявлена дата выборов, то есть за последние два дня. Этот город сошел с ума.
— С чего ты взяла? — удивился Хок. Фишер засмеялась. Хок тоже улыбнулся, хотя ничего смешного тут не было. — Не думаю, что потасовка могла бы перерасти в бунт. У расклейщиков плакатов нет времени на такие вещи. Нам не стоило столь круто обходиться с ними.
