Екатерина Соболь - Короли будущего
И он наконец понял, кого имели в виду те люди под «павлином, который советует всем сидеть тихо».
Уилфред стоял в толпе людей и, примирительно подняв руки, вещал – из-за гвалта, который стоял на площади, Генри услышал его только сейчас.
– Я уверен, в глубине души вы все знаете, что ваши требования невыполнимы! Прошу вас, успокойтесь! Может быть, все еще наладится! Умоляю, будьте благоразумны и уйдите из-под дворцовых стен!
Генри даже удивился, почему его за такие речи еще не побили, но, протолкнувшись чуть ближе, понял: вокруг Уилфреда стоят четверо самых рослых дворцовых охранников, со зверскими лицами выставив перед собой копья. На этот раз они были в черных куртках – видимо, чтобы не так ярко сиять в темноте.
Лицо у Уилфреда было несчастное – было ясно, что свои воззвания он повторяет не в первый раз, и все время с одним результатом. Уилфред оглядел мрачные лица вокруг себя и уже набрал в рот воздуха, чтобы продолжить, но тут взгляд его уперся в Генри, и он медленно выдохнул. Генри дернулся было назад – он был уверен, что в такой толпе его не узнают, – но тут Уилфред приподнял руку, невнятно пробормотал: «Благодарю всех за внимание» – и пошел к Генри так быстро, что его охрана едва за ним поспевала. Генри настороженно замер – лицо Уилфреда казалось добрым, умоляющим, он будто молча просил его подождать.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но к нам идут четверо с копьями, и мы все еще не бежим, – выдохнул у него за плечом Джетт.
Уилфред тем временем подошел совсем близко, жестом велел охранникам остановиться, и те замерли за его спиной. Они были заняты тем, что сурово выставляли копья в сторону людей, и на Генри даже не взглянули. То, что вокруг полутьма, впервые показалось Генри удобным. Он низко опустил голову и повернулся к Уилфреду разбитой половиной лица.
– Вы освободились, – с непонятным облегчением пробормотал Уилфред, и Генри поднял угрюмый взгляд. Он был готов броситься прочь в любую секунду.
– Как вы меня узнали? – буркнул он.
– О, все очень просто. По рубашке, – улыбнулся Уилфред. – Точнее, по ее остаткам.
– Все рубашки одинаковые, – пробормотал Генри.
Он поверить не мог, что ведет такой разговор в такой момент, но у него правда в голове не укладывалось, как Уилфред мог заметить его в темной толпе.
– Конечно, все разные, – покачал головой Уилфред. – Последнее время я вижу удивительно много деталей в одежде всех вокруг и должен признать, что она выглядит поразительно уныло. Я мечтаю о том, чтобы… – Он тряхнул головой и замолчал, покосившись на охранников. Тех по-прежнему не особо интересовало, чем занят начальник. – Я просто хотел сказать вам спасибо за то, что вы тогда, на площади, спасли нас. Его величество ужасно поступил с вами, а теперь во дворце стало еще хуже. Не знаю, чем все кончится. Я уже три дня пытаюсь урезонить людей, но… – Он покачал головой, безнадежно глядя на толпу. – Вы вели себя благородно, молодой человек, и я верю, что вы наследник Сиварда. А если у вас при этом дар огня – что ж, значит, такова была воля Барса.
Генри смотрел на него во все глаза. Ему когда-то сказали, что мастера отличаются от бездарностей не только тем, что хорошо делают свою работу. Они становятся сильными, начинают видеть мир яснее, и только сейчас он увидел, как это бывает.
– Вы поможете мне попасть во дворец? – брякнул Генри.
Он был почти уверен, что Уилфред в ответ посмеется, но тот задумчиво покивал, будто и сам об этом думал.
– А корону вы сможете найти? – уточнил он, и Генри кивнул. – Никто не посмеет бунтовать против короля в великой древней короне, и это, по-моему, наша единственная надежда. Хорошо. Думаю, я могу это устроить, только придется вас как-то замаскировать.
– И меня, – прошелестел Джетт. Все это время он жался за спиной Генри – вид такого богатого господина его сильно впечатлил.
– И его, – кивнул Генри. – Мне нужен помощник, а ему я доверяю.
Судя по взгляду, который Уилфред бросил на Джетта, он глубоко сомневался в том, что такой скособоченный и грязный член общества может хоть чем-то быть полезен, но вслух он сказал:
– Хорошо. Давайте для начала проберемся во дворец, а потом все обсудим.
И он вдруг с поразительной ловкостью подобрал с земли чье-то прожженное в нескольких местах грязное одеяло и набросил на Джетта. Сердитых воплей ниоткуда не последовало, так что хозяина одеяла, видимо, поблизости не было.
– Слишком заметный цвет волос. А теперь, вы оба, сгорбитесь и смотрите только вниз, – приказал Уилфред и, толкая их перед собой, пошел к воротам. Охранники опомнились и засеменили за ним.
Уилфред, лавируя среди костров, довел Генри и Джетта до двери в стене, постучал, и ему тут же открыли. Толпа попыталась пробиться внутрь, но охрана начала тыкать в их сторону копьями, отпугивая, – и тыкала до тех пор, пока дверь не захлопнулась. Здесь было светлее – стражи развесили на стенах факелы.
– Это кто такие, господин управляющий? – подозрительно спросили они.
– Я решил отвести двух смутьянов во дворец, чтобы они могли поговорить с его величеством и высказать свои требования, – твердо ответил Уилфред.
– А его величество вроде ни с кем говорить не хочет. Я так слышал. Нельзя им сюда, – не уступал охранник.
Уилфред расправил плечи.
– Дорогой Эндрю, я надеюсь, вы не забыли, что я – управляющий дворца? Не забыли, кто по правилам утверждает разрешение на проход через эту стену?
– Вы, господин, – проблеял охранник.
– Вот именно. – Голос Уилфреда смягчился. – Увидите, эти двое нам помогут всех утихомирить. Или вы хотите, чтобы разъяренные люди продолжали круглыми сутками оскорблять вас через дверь и бить в нее кулаками?
– Нет, ваша милость. Добро пожаловать во дворец, ребята, – выпалил охранник и посторонился.
Уилфред, сопровождаемый Генри, Джеттом и четверкой в черных куртках, прошел сквозь глубокую арку в стене и поднялся по белой лестнице. Наверху, у дверей замка их остановили еще двое охранников, и вся сцена, от первого до последнего слова, повторилась снова, только охранника на этот раз звали не Эндрю, а Гуннар. Кажется, Уилфред был единственным придворным, который действительно знал имена всех, кто работал во дворце.
– Вы можете быть свободны, господа. Отдыхайте, – сказал Уилфред четверке своих охранников, едва они переступили порог замка.
– Но, ваша милость, как же вы без нас доставите мятежников к королю? А вдруг они опасные? – растерянно спросил самый высокий и попытался заглянуть Генри в лицо.
Но тот сильнее опустил голову. Сейчас он был искренне благодарен принцу за удар.
– Уверяю вас, они заинтересованы в этой встрече не меньше нас, – ответил Уилфред, и на этот раз голос его ясно говорил, что возражения не принимаются.
Охранники это тоже поняли и, неуверенно оглядываясь, ушли в темноту. Генри подождал, пока они скроются из виду, и сказал:
– Они ведь расскажут остальным про вашу идею.
– А вы, я смотрю, начинаете понимать, как устроено общество. – Уилфред покосился на него. – Конечно, расскажут. А через несколько часов я им сообщу, что переговоры с королем не удались, и я лично выставил вас через Северный ход. Он закрыт, но у меня есть ключ.
– И они поверят? – усомнился Генри.
– Конечно, – встрял Джетт. Он уже пришел в себя и теперь во все глаза разглядывал терявшиеся в полутьме стены. – Его милость скажет: «Эти двое – главные местные подстрекатели. Раз уж договориться о прекращении бунта не удалось, я им заплатил, чтобы они исчезли куда подальше и не возвращались на площадь, потому и не повел их обратно тем же путем». Угадал?
– Вполне. – На этот раз Уилфред посмотрел на него внимательнее. – Ну что ж, пойдемте. Факелы тут есть, но зажигать их не стоит. Это варварство, они портят старинные полы.
Он повел их сквозь уже знакомые Генри переплетения коридоров и через пару минут открыл небольшую дверь. Внутри пахло чем-то свежим. Когда Уилфред откинул штору на окне, Генри увидел, что вдоль стен тянутся длинные палки, на которых развешано множество вешалок с одеждой.
– Это гардеробная, а вон за той дверью – прачечная, – пояснил Уилфред. – Здесь хранят и приводят в порядок и старинные наряды, вроде золотых курток почетной стражи или платьев наших девушек, и современную одежду. Например, серые рубашки слуг.
– Я всегда думал, что вещи для господ и для слуг отдельно стирают, – прошелестел Джетт. От такого количества одежды он опять впал в ступор.
– Господа тоже так думают, – улыбнулся Уилфред. – Но дело в том, что одна из потомственных прачек дворца умерла бездетной, и ей некому было передать свои знания. Теперь у нас остался только один род прачек, мать с дочерью, а им удобнее стирать и гладить все вместе. Обычно они тут целые дни проводят, но с тех пор, как тьма усилилась, работать никто не хочет. Не думаю, что нам здесь помешают.
Он говорил, а сам в это время ходил вдоль рядов одежды, придирчиво вглядываясь в каждый наряд.
