Вячеслав Шалыгин - Исполняющий желания
«Прощай, приятель, с тобой было весело!»
Пифуций понял, что приключение зашло слишком далеко, и решил более не рисковать собой, любимым: сдавил в кулаке «Дырку жизни», прикрыл глаза – он не любил падать в принудительный портал, – и лишь через пару секунд понял, что по-прежнему стоит в проклятом новосибирском подвале, а не барахтается на простынях в приемной московской обители.
Артефакт перехода не работал.
Конец похолодел.
Радость вновь сменилась… нет, не унынием, конечно же, но настороженностью: вслед за наследником Бортникова к театру подошли полицейские. Причем вооруженные так, словно собирались штурмовать американскую военную базу.
Сначала Кукловод не обратил на их появление внимания, решив, что они по привычке расположатся вокруг и будут ждать, когда к ним выйдут големы. Но так, увы, получилось. Полицейские пошли в атаку: проломили стену как раз в районе замаскированного входа в убежище и тем запустили цепочку отключения морока, что привело к обнаружению тайной лестницы, по которой челы отправились вниз.
В принципе, и в этом не было ничего страшного: при желании Кукловод мог замаскировать «казарму» големов, оставив любознательных блюстителей порядка без главного приза, но наследник Бортникова и конец спутали все карты. Их Кукловод прикрыть не мог, поскольку Пифуций молниеносно почувствовал бы чужую активность и насторожился. Полагаться на их сообразительность также не имело смысла, но главное – Кукловод не имел права отдавать их в лапы полиции. Оставалось одно: устроить кавардак.
Поэтому големы спугнули недотеп, выгнав их из «казармы», и позволили пройти дальше по тоннелю.
И стали прикрывать их от полиции…
Испуганный возглас за дверью и топот послужили знаком, что пора вмешаться.
Командир группы подал бойцам знак, спецназовцы распахнули дверь и вломились в смежное помещение.
За ними бросился Зябликов.
«Карьерист!»
Майор отреагировал последним, как, впрочем, и положено пенсионеру, а Десятник – самым последним. И начал не с движения, а с крика:
– Что происходит?!
– Будь позади!
– Я должен все видеть!
Миша наконец-то собрался с духом и обозначил шаг вперед.
«Проклятье!»
Нарушить приказ Колпаков не мог, но получить мертвого блоггера ему не хотелось.
– Не лезь под пули!
– Там пули?! – Десятник побледнел и вжался в стену.
«Сработало!»
И довольный собой майор бросился дальше… Но дальше порога не прошел, укрылся за дверью, с удивлением уставившись на тех, кто вел с полицейскими огневой бой.
– НКВД?! – взвизгнул подкравшийся сзади блоггер.
И самое ужасное заключалось в том, что он был прав – НКВД. В просторном, но изрядно захламленном помещении свистели пули, выпущенные из табельных «ТТ», с помощью которых бравые парни в военной форме стойко, и при этом как-то равнодушно сдерживали наступление вооруженных автоматическим оружием спецназовцев.
Гимнастерки, фуражки, шаровары, сапоги, уверенные действия в бою… Не оставалось сомнений в том, что полицейских встретили самые настоящие военные, и это обстоятельство вызвало у Десятника форменную истерику:
– Вы готовите переворот? Репрессии? Я так и знал, что здесь концлагерь и фашисты! Теперь я все знаю! Вы меня убьете?!
Блоггер предсмертно разрыдался.
А вот полицейских интересовало совсем другое:
– Куда они бегут? – вопросил Колпаков, высовываясь и тут же прячась обратно за угол.
– Они не бегут, они уходят, – проворчал спецназовец. – У них есть четкий план на бой, и мы не смогли его нарушить.
В дальнем конце помещения виднелась дверь, и именно за ней один за другим скрывались военные. Неспешно, но неотвратимо, уверенно прикрывая друг друга.
– Что с потерями?
– Все целы.
А выстрелы трещали так, будто из пулемета.
– Может, у них холостые? – предположил Зябликов.
А в следующий миг пуля врезалась в стену совсем рядом, наглядно продемонстрировав, что за «холостые» в старых стволах этих странных парней.
– Нормальные у них патроны, – угрюмо ответил Феликс лейтенанту. – Просто они не хотят нам вредить.
– Нет никаких сомнений в том, что под церковью…
– Под водой или под церковью? – въедливо уточнил шас.
– Где-то внизу, – поморщилась Роксана.
– Так стало намного понятнее.
Фата внимательно посмотрела на друга, но промолчала, понимая, что, если дать говорливому шасу возможность, он будет трепаться до утра.
– Итак, нет никаких сомнений в том, что где-то внизу происходит магическая активность. Она достаточно слабая, но при этом – она есть. Это данность. Вопрос в том, как далеко мы готовы зайти, чтобы ее проверить?
– Вопрос в том, что делать с хваном, который засел где-то на острове? – Дамир опасливо огляделся.
– Это второй вопрос.
– Уверена?
– Да.
Присутствие четырехрукого также тревожило Роксану, но, поскольку он не проявлял враждебности, фата решила пока не обращать на него внимания. А дальше… Дальше, безусловно, возможны варианты, однако одно ведьма знала точно: в магической схватке у хвана нет шансов, и потому главное – не позволить ему перейти в ближний бой.
– У нас преимущество: два Великих Дома против одного. Убить обоих он не успеет, значит, второй обязательно отомстит.
– Согласен, согласен: отомстит… – протянул Хамзи, а через секунду до него дошло: – Что значит «убить»? Что значит «не успеет»?
– Если ты хочешь узнать, что происходит внизу, то надо туда спуститься, – хладнокровно продолжила фата, не позволяя втянуть себя в глупый разговор.
– У тебя есть акваланг?
– У меня есть магия. Я могу построить на дне «пузырь» и провести в него портал.
– А хван? – тут же спросил шас. – Он сможет проникнуть в твой «пузырь»?
– К сожалению, да.
– Плохо.
– Так мы идем?
Дамир тяжело вздохнул, всплеснул руками, снова вздохнул и уныло ответил:
– Глупо останавливаться на полпути…
– Согласна.
– Но если появится хван – бей первой.
– А ты? – заинтересовалась Роксана.
– Я в это время буду убегать…
– Есть!
Левая дверь открылась примерно на треть и застряла, но главное – открылась. Протиснуться в образовавшуюся щель компаньоны могли только поодиночке, сначала Воронов, потом – перепуганный Пифуций. А вот следующий за ними голем оказался чересчур широк и застрял, нелепо дергая руками и ногами.
– Придурок, – важно сообщил ему конец.
Убедился, что застрявшая кукла не может стрелять, и отвернулся.
– Кажется, мы в ловушке, – грустно констатировал Макс.
– Кажется, – не стал спорить Пиф. – Но пока – на свободе.
Правда, неизвестно, надолго ли.
