Сергей Мельник - Попаданец: Возвращение
– Ваше величество? – удивленно подал голос Верт, разглядывая прогуливающегося перед ним короля.
– Сколько мы с тобой знакомы, Верт? – Король внезапно остановился перед своим маршалом, задумчиво оглядев его с головы до ног.
– Да, поди, лет сорок, может чуть больше, ваше величество, – удивленно произнес тот в ответ. – Я тогда служил на границе с халифатом Амунадип, вы тогда наш гарнизон лично пожелали наградить за заварушку на границе.
– Скажи, сколько у тебя детей? – Король внимательно изучал лицо своего подчиненного.
– Четверо, ваше величество. – Верт смахнул пот со лба. – Три сына и дочка.
– Дочка это хорошо, Нем. – Король улыбнулся своим мыслям.
– Пацаны, они вырастают и словно чужие становятся, а вот дочка всегда будет помнить тебя. – Митсвел отвернулся от маршала, задумчиво разглядывая что-то на столе. – Всю жизнь удивлялся, как моей жене не надоедало до самой смерти таскаться к родителям. Природа у них такая, видать, это как всякие халдеи-научники говорят, мол, бабы, они это… того… слово еще такое похожее на «сиськи-масиськи» чем-то.
– Моногамны? – наморщил лоб генерал, пытаясь помочь своему государю.
– Точно, – кивнул король. – Умеют помнить, засранки.
Митсвел Первый взял в руки маленький портрет, до этого пристально разглядываемый им.
– Значит так, Нем. – Король шмыгнул носом. – Задача у нас теперь будет, чтобы меня хорошенько запомнили на этом свете…
Часть 2. Возвращение
Северо-восточный отрог Крипской лощины был гол и продувался ветрами навстречу и прямо в лицо застывшей армии Финора, с резкими хлопками дергая знамена и вымпелы, а также пригибая к спине красочные плюмажи на шлемах рыцарской элиты.
Общим числом порядка пяти тысяч людское, закованное в сталь море из тел и судеб выдвинулось наперехват армии мятежного рыцарского ордена под предводительством своего венценосного короля. В спешке, готовя обоз и стягивая столичные гарнизоны в один бронированный кулак, коим государь и собирался мощно и безапелляционно поставить точку в глупой грамоте магистров, осмелившихся в своем безумстве бросить вызов целой династии правящей семьи.
О чем думал король Митсвел Первый? О том, что скорей всего, это будет нелегкий труд, так как человек он был, может, и сумасбродный, но чего ему было не занимать, так это опыта по ведению боевых действий. Вообще нужно сказать, что Финор никогда не испытывал нехватки кадров в армейском ключе. Ибо южная его оконечность пусть и не пылала синим пламенем безысходного накала, но тлела мелкими непрекращающимися конфликтами с разобщенной и многочисленной армадой халифатов, где местная власть держалась исключительно и только на силе крепкой стали, а правители иной раз успевали смениться по нескольку раз до захода жаркого южного солнца.
Место генерального сражения и диспозиция были выбраны не случайно. Под знаменем короны был в основном пеший строй, не считая тысячи личной гвардии короля и примерно такого же количества рыцарской братии, успевшей стянуться со своих владений с близлежащих земель. Им нужно было преимущество высоты, так как рыцарский орден не скупился на снаряжение своих людей, и практически каждый в армии противника представлял собою тяжелую ударную конную единицу. Что, с одной стороны, внушало вполне оправданные опасения, а с другой – по зрелом размышлении, немного обнадеживало, так как подобный союз коня с человеком в разы увеличивал обозную часть противника, давая ему преимущество в скорости и открывая слабое и беззащитное вымя, от которого можно будет кормиться всем смелым и дерзким.
Ответный склон лощины, куда в данный момент выходил на позицию орден, был подернут кустарником и, чуть южней, переходил в длинную ветвистую рощу. Пока от визуального контакта ясности не было, сколько же смогли собрать магистры людей под свой вымпел, но из разведывательных отрядов генеральный штаб короля сделал вывод, что не меньше трех тысяч, не считая обоза.
Хороший расклад, даже с пехотой, а тут еще и успели на позицию выйти. Беспокоило же другое, Митсвел не любил бестиаров, но всегда отдавал им должное как хорошим бойцам, плюс далеко не глупым стратегам, что не раз выступали в прошлом на его стороне. Естественный вопрос, на что же они рассчитывают, выходя здесь и сейчас с ним в лобовую? Вопрос, что называется, на миллион.
Король восседал на породистом жеребце молочно-белого цвета, по традиции закованный в позолоченный и инкрустированный драгоценными камнями доспех. Его высокий шлем с впаянной короной небрежно, словно ведро был надет на высокую луку седла, а взгляд блуждал по первым шеренгам противника, неспешно выстраивающимся от его армии примерно метрах в пятистах. Все это ему не нравилось, ибо обещало быть слишком легкой победой, а как он доподлинно знал, подобных глупостей нельзя было ожидать даже от последних из последних варварских вождей орочьей орды. Все складывалось идеально и чересчур гладко. Хорошо провели сборы, бойко прошлись маршем, обоз не растянулся хвостом, и они даже успели вперед конных рыцарей со всем своим гамбузом пеших полков.
Теперь финал. До начала битвы оставалось от силы час-полтора, и это было не данью уважения к только что подошедшему противнику, это был необходимый посыл разума, так как пеший строй все еще принимал с медленно подходящего обоза инвентарь и вооружение, в частности специально удлиненные пики для пехотного строя, выставляемого против конницы.
Митсвел Первый слегка повел боком жеребца, прищурившись осматривая все свое воинство. Вот личная гвардия, немного рассредоточена по уставу с небольшим персональным усилением группой телохранителей. Вот по правую руку от него тяжко рыли копытами рыцарские тяжеловозы, в то время как их хозяев спешно облачали и заклепывали в семейные доспехи оруженосцы. Здесь публика подобралась цветистая и разномастная. Рыцарское сословие при его правлении хоть и не было цветом знати, но никогда не жило впроголодь, что ни говори, но подобным контингентом разбрасываться было бы верхом глупости. С виду это, конечно, море апломба, глупых страстей и непомерного самомнения, но по сути это единственные люди, которые во всей его армии рождались с мечом в руке и с ним же умирали.
Что есть знать? Это владетели и надсмотрщики земель короля, а что есть рыцарь? Это воин, сидящий на земле короля. Герцоги, графы и бароны это всего лишь люди, чьими фамилиями называются те или иные куски земли в королевстве, но воин, человек, рожденный воином, это не земля, не вода, не огонь и не небо, это хороший такой отрезок заточенной стали в руке разумного государя.
