Кодекс Охотника #29 - Юрий Винокуров
Так же было и с этим миром. Хранитель находился на его страже достаточно давно, вместе со своими братьями, хорошо исполняя свою работу. Вот только в последнее время всё пошло наперекосяк. Причём, время было выбрано идеально — когда силы Хранителя, а также его разум, находились на пределе.
Мутный туман вокруг Хранителя рассеялся, когда он оказался в неведомом месте, в неведомое время, попасть куда мог только он сам. Хотя как раз попасть туда было несложно, а вот выбраться оттуда… да, это была проблема. Прямо сейчас он находился в святая святых любого Хранителя — в так называемой «пространственной тюрьме», где были помещены создания, которых невозможно уничтожить.
Наконец, он проявился там полностью и устало огляделся. Кого здесь только не было!
— Твоё время прошло, Хранитель! — заорал огромный Титан, прикованный необычными цепями к большой скале.
Несмотря на то, что вырваться он явно не мог, ужасные раны покрывали места кандалов, что были накинуты на него, вместе с цепями. Титан каждую секунду пытался вырваться, но безуспешно. Так вот, несмотря на всё это, он сейчас улыбался.
— Ещё немного, и мои цепи спадут, и я получу искомое!
— Мечтай, мечтай! — Хранитель с вдохом уселся на поверхность, которая тут же, по его велению, превратилась в ковёр зелёной травки, и улыбнулся. Прямо здесь его разум очищался, расслаблялся и успокаивался. Каждое из этих неведомых созданий, которые за всё время существования этого мира штурмовали его границы, отбирало у Хранителя часть его сил. Но что ещё хуже — вместе с душевными силами уходили частички разума.
Это был необычный мир.
Нападения разнообразных тварей, в том числе божественного ранга, происходили каждую секунду. Астральная проекция Хранителя сражалась практически круглосуточно в течение уже многих лет. Силы его истощались. И всё большее количество тварей он был не в силах уничтожить. И их приходилось отправлять сюда. А как уже говорилось, каждая удерживаемая здесь тварь — это кусочек души и разума Хранителя, что покидала его там, снаружи.
Некоторые из тварей были неразумные и бессловесные посланники богов, либо же просто творения Хаоса, которые слетались в Запретные Миры, как пчёлы на мёд. Многие из них сейчас ревели, кричали, шипели, но все, как один, выражали восторг. Твари чувствовали, что силы Хранителя на исходе. И прямо сейчас он обессилел ещё сильнее.
Хранитель глубоко дышал и, несмотря на всё происходящее, улыбался. Здесь с ним было всё в порядке. Здесь его сознание возвращалось к нему в полной мере. И он испытывал удовлетворение — удовлетворение от хорошо выполненной работы, что поручила ему сама Многомерная Вселенная. Ни одна тварь, которая могла угрожать существованию этого мира, так и не проникла внутрь его охраняемой территории.
Вот только та самая мелочь, которая шла через Эпицентры… её становилось всё больше. Хранитель размышлял об этом. Ведь равновесие уже почти покачнулось. Но Многомерная Вселенная не забывает своих храбрых слуг. И, скорее всего, в рамках помощи, совсем недавно в мире переродился Охотник. И вот с его приходом всё стало гораздо сложнее и одновременно легче. Но со своим разумом нужно что-то делать.
Он уже отправлял сигнал Вселенной о том, что ему требуется очистка пространственной тюрьмы. Но вот только ответа он не получил. С другой стороны, он прекрасно знал, что Вселенная даёт нам испытания — такие испытания, которые мы в силах преодолеть. Вот он и преодолевал.
— Хранитель! — снова раздался крик Титана. — Я знаю, что ты слышишь меня, Хранитель! Улыбайся, улыбайся! Совсем скоро я приду в этот мир и разрушу его до основания! Бу-га-га!
Громовой хохот потряс пространственную тюрьму. Хранитель слегка скривился, открыв глаза.
— Выйдешь в мир, говоришь? — криво улыбнулся он. — Ну, удачи! Если ты думаешь, что у меня недостаточно сил, то я тебя удивлю.
Он со вздохом сожаления встал и собрался в обратный путь. К несчастью, он не мог находиться здесь долго, иначе растворился бы среди захваченных им существ, превратившись в призрака.
Перед тем, как уйти, он развернулся:
— Вот только, кроме меня, тебя там будет ждать Охотник. Великий Охотник Сандр. Может, слышал о таком?
Титан прервался на середине. Хранитель отвернулся и сконцентрировался на переходе, но внезапно что-то поменялось. Уже встав на путь домой, Хранитель неосознанно понял, что изменилось. Постоянный рёв и звон кандалов, которыми тряс Титан в режиме нон-стоп! Сейчас этих звуков не было. Кажется, Титан уже не так хочет вырываться и разрушать этот мир.
* * *
После уничтожения Амёбы Хаоса в Иркутске, я собирался вернуться в усадьбу, чтобы немного отдохнуть.
Вот только, перед тем как туда направиться, я всё же слетал на выстроенный мной периметр вокруг прогнозируемого появления портала для тварей Колыбели. Скучающий Москаленко доложил, что на вверенной ему территории всё в порядке, и поинтересовался, как там дела у «наших».
Я понимал Диму. Когда все сражались, он и часть моей гвардии находились на периметре. Да, я попросил Императрицу подтянуть имперские силы, дабы освободить своих гвардейцев, но совсем без присмотра оставить их не мог. Именно Москаленко командовал местной обороной, несмотря на то, что тут было целых два имперских полковника. К слову, репутация моя уже была непоколебима. Заместитель командира гвардии Галактионова приравнивался, скорее всего… ну, не знаю… наверное, к маршалу, но это не точно. Я поблагодарил Диму и попросил оставить меня в покое.
Переместившись в центр внутри периметра, я прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Я не мог ошибиться. Ошиблась ли Тёмная, показывая это место? Тоже вроде нет. Прямо здесь зрел прорыв пространства и вёл однозначно в сторону Колыбели. Вот только выглядело это так, как будто кто-то растянул резинку практически до упора и остановил растяжение, не давая ей окончательно порваться, но остановившись именно на такой длине, что буквально ещё незначительные усилия — и разрыв состоится. Вот и здесь сейчас прорыв мог состояться в любой момент, но кто-то или что-то его затормозило. Зачем это сделали — я понятия не имел. Поэтому, вздохнув, снова вернулся к Москаленко, который уныло поинтересовался:
— Никуда не уходим?
— Нет, Дима, никуда не уходите, — я прищурился и положил руку ему
