У края бездны - Владимир Александрович Сухинин
Девушка сузила глаза, ожидая его реакции. Но мужчина совладал с собой и спросил:
– Кого возьмем?
– Возьмем два племени с рабами. Мое и твое. Остальных вместе со старейшинами оставим на станции. Ее уничтожать не будем. Когда прибудут ВКС стран бледнолицых, у них будет чем заняться, и у нас появится время.
Унблаго кивнул:
– План принимается. А кто будет главой нового клана?
– Ты, – девушка решительно ткнула его пальцем в грудь. – А я – твоей женой. – Ее челка упала ей на глаза, спрятав взгляд.
Унблаго и тут кивнул:
– Хорошо, – согласился он. – Я в деле. С нами улетит почти шесть тысяч соклановцев. Остальные одиннадцать будут заложниками. Но ты должна решить вопрос с «Белыми пантерами»…
– Я сказала, что это мое дело.
Унблаго не стал спрашивать, как покинет этот мир Мундгабо. Он вычеркнул его из своей жизни…
После его ухода Арнура отключила подачу кислорода в капсулу, отвернулась и пошла в душ. Вернувшись, она открыла крышку капсулы. Отец был мертв и безмятежен, он на последнем издыхании открыл глаза и уставился в потолок. Она подарила ему быструю и легкую смерть. По ее мнению, он ее не заслужил, но выбирать не приходилось. Она закрыла ладонью его глаза и по связи вызвала командира отряда штурмовиков «Белых пантер».
Высокий светлокожий гигант пришел через несколько минут, поклонился и остановился у входа.
Арнура села на стул и позвала его:
– Заходи, Айюм. Есть разговор, и он секретный. Уверена, что ты разумный человек и поймешь меня правильно. Садись.
Айюм сел и внимательно посмотрел на девушку.
– Ты знаешь, Айюм, что я всегда к тебе хорошо относилась и смягчала нрав моего отца. Он бывал жесток и несправедлив… Но все это закончилось. Он умер во сне, сердце его не выдержало. Слишком много грехов он набрал по жизни. Не буду скрывать. Думаю, его душу забрали демоны.
Гигант сидел напротив, и выслушав известие о смерти главы клана, не моргнул глазом. Девушка вздохнула.
– Ты понимаешь, – продолжила она, – в какой мы заднице очутились? – Айюм кивнул. – Совет бездействует, лишь грабит станцию. Скоро прилетят объединенные ВКС белых и нас сожгут. Я не хочу умирать. У меня есть план. И мне нужна твоя лояльность. Что ты хочешь за свою лояльность?
Гигант задумался.
– Я хочу свободу, – подумав, произнес он.
– Ты ее получишь, Айюм. Только для себя?
– Нет, для меня и моей семьи. У меня два брата в отряде.
– Хорошо, я выплачу тебе сто тысяч космо и отпущу на небольшом корабле, после того как мы наведем порядок на станции. Унблаго и его отряды нам помогут. Ты согласен помочь нам?
Айюм кивнул.
– Что от меня требуется? – спросил он.
– Завтра я соберу совет, объявлю им о смерти отца и возьму власть в клане в свои руки. Тебе и Унблаго нужно будет навести порядок на станции и загнать в модули разбежавшихся людей. Потом обеспечить погрузку на корабли имущества. Как только это будет сделано, ты получишь корабль и космо – и лети куда хочешь.
Айюм снова кивнул.
– Я сделаю это, госпожа.
– Можешь называть меня Арнура, Айюм. С этого момента ты и твои братья – свободные люди…
Глава 8
Пятьдесят световых лет от Солнечной системы.
Границы ПДР «Ирбис».
Глубинный космос
Покинув медблок, Сюр не пошел в лабораторию, где работали профессор и Гумар. Он вдруг отчетливо осознал, что как руководитель большого коллектива он профнепригоден. Он был эмоционально и морально чужд всякой форме коллективизма, тем более он не видел себя в роли управляющего большим коллективом, и только обстоятельства непреодолимой силы заставили его организовывать вокруг себя ядро будущей коммуны. Он своим звериным чутьем понимал, что это необходимо.
На первых порах он втянулся в это, приложил массу усилий, и теперь, когда столкнулся с первыми трудностями управления, необходимостью принимать решительные меры, он испытывал страх принять неверное решение. Он сдулся и чувствовал себя бессильным. Сюр, явственно осознавая свое бессилие, понуро шагал по коридорам корабля, чтобы остаться одному в своей каюте и напиться. Чтобы забыться и хоть один вечер не думать о возникших проблемах, которые он был не в силах решить.
В его маленькой коммуне, в которой было «три с половиной» человека, появился гад, который расстраивал его планы, а он не знал, как найти затесавшегося врага и что с ним делать. Оказалось, что под подозрением находятся все, кроме него. От осознания того, что это может быть правдой, его воля надломилась.
Сюр зашел в каюту, заперся, достал бутылку коньяка и налил полстакана. Тупо посмотрел на стакан и залпом выпил. Поморщился, прислушался к своим ощущениям и еще налил. Поднял стакан, посмотрел на свет сквозь янтарную жидкость и снова выпил одним глотком.
В голове зашумело, но покой так и не пришел. Хотя пришли мысли, что надо как-то снять с себя груз управленческих решений. Сюр склонил голову, пытаясь поймать ускользающую мысль, и машинально налил еще. Ища помощь в стакане с коньяком, выпил для просветления ума и в туманной задумчивости, глядя на полупустую бутылку, задремал. В дреме он услышал голос дяди Изи, адмирала, который что-то негромко внушал его отцу. Сюр напряг слух и стал прислушиваться к их разговору. Он сквозь прикрытые веки видел террасу дачи, где в плетеных креслах сидели его отец и дядя Изя. Адмирал маленькими глотками пил коньяк и твердо по-военному рубил.
– Михаэль…
Сюр знал, что настоящее имя отца Михаэль, но в паспорте у него было написано Михаил, и отчество Валерий Штерн, ставший по прихоти друзей Сюром, тоже получил Михайлович, за что бабушка всегда упрекала отца: «Нельзя отрываться от родных корней, сынок. Те, кто так делает, засыхают, не принося плодов».
– Ты должен гордиться тем, что ты из колена Данова… – это был дядя Изя и сейчас он говорил с отцом. – Посмотри на моего внучатого племянника
