Смертник из рода Валевских. Книга 3 - Василий Михайлович Маханенко
Вы изучили символ «Аз».
Доступно 3 улучшения.
— Прекратить сражение! — голос герцога наполнил дворик. — Графине Фарди был нанесён смертельный удар, но сработал один из магических амулетов, сохранив ей жизнь. Графиня Фарди, прошу объяснить причину, по которой вы пренебрегли правилами поединка, которые сами же утвердили? Почему воспользовались защитным амулетом?
— Я не намерена ничего объяснять, — прошипела сквозь зубы девушка. Она убрала руку, явив всем присутствующим огромный ожог на плече. Символ, что находился там, смог повредить не только руку, но и прожечь платье. Герцог какое-то время смотрел на Карину. Судя по играющим скулам, мужчина пытался совладать с обуревавшими его эмоциями. Наконец, он произнёс тяжёлым голосом, словно каждое слово давалось ему с огромным трудом:
— Графиня Фарди признается проигравшей в дуэли в связи с грубым нарушением дуэльного кодекса. Графиня Фарди, а через неё весь род Фарди, обязан возместить репутационные, моральные и физические потери виконта Лукинского в размере тысячи золотых. Информация об этом будет доведена до всех заинтересованных сторон империи.
По рядам прошёл ошарашенный шёпот — для многих семей тысяча золотых являлась не просто приличной суммой, а неподъёмной. Из того, что я помню, годовой бюджет рода Валевских составлял полторы тысячи золотых в год. Сюда входила зарплата персоналу, стражникам, закупка провизии у соседей и содержание замка. Каким же я был глупцом, что совершенно не забивал себе голову такими скучными вопросами. Всё бы мне копьём помахать, да близняшек потискать. Вот это мне нравилось и на это я тратил практически всё своё свободное время.
Однако на этом герцог Турбский не успокоился. Дождавшись, когда гул в толпе утихнет, он продолжил:
— Графиня Фарди признаётся нежелательной персоной в центральном регионе. Она обязана покинуть мои земли в течение двадцати четырёх часов. Мне нет дела, каким образом графиня Фарди будет добираться до региона, которым управляет её отец. На моих землях она больше не имеет права свободно перемещаться. В случае, если графине Фарди потребуется поездка в столицу, она обязана известить об этом и получить моё разрешение. Ни в каком другом случае ей не разрешено находиться в центральном регионе. У тебя есть что сказать?
— Использование арбалета не предусматривается дуэльным кодексом, — произнесла девушка, тоже с трудом сдерживая гнев, направленный, как я понял, в мою сторону. — Мой противник должен быть признан проигравшим!
— Ты знала о том, что у охотника на тёмных Макса есть такое оружие? — спросил герцог.
— Знала. Но сути это не меняет — пользоваться арбалетами нельзя! — последние слова Карина выкрикнула, не сумев сдержаться.
— Дуэльный кодекс не запрещает использование дальнобойного оружия. Его запрет отдельно оговариваться в условиях, которые стороны согласуют между собой в начале поединка. Ты знала о том, что у твоего противника есть арбалет. Однако ты не запретила ему его использовать. Охотник на тёмных Макс вошёл в круг вместе с арбалетом. Он не получил его после того, как начался поединок. Твои претензии не имеют за собой оснований, графиня Фарди. У тебя есть ещё что сказать? Нет? В таком случае правом, данным мне императором Девалоном шестым, я утверждаю своё решение! Да будет так! Виконт Курпатский, проследите, чтобы графиня Фарди покинула мои земли через двадцать четыре часа.
К Карине подошёл Курпатский и жестом предложил ей покинуть поместье, но девушка его игнорировала. Всё внимание Фарди было сосредоточено на мне. Она смотрела на меня, я смотрел на неё и между нами образовалось пустое пространство. Даже виконт отошёл в сторону, настолько ситуация казалась наэлектризованной.
— Ты меня убил, тварь! — прошипела-прорычала Карина Фарди. — Ты меня убил!
— К сожалению не до конца, — в отличие от девушки, мой голос был спокоен. — В следующий раз, когда у меня появится ещё один шанс сделать это, я учту, что ты пренебрегаешь всеми нормами и правилами, принятыми твоим же обществом. Буду действовать так, как принято в моём. Убью, потом несколько раз добью. И так будет не только с тобой. Так будет со всей твоей семьёй.
— Ты использовал свой шанс, будущий труп! Клянусь — я сделаю всё, что в моих силах, подключу все доступные моему роду ресурсы, но ты не проживёшь и месяца! Я уничтожу тебя и ни одна Крепость не сможет тебя защитить. Слышишь, мать Алия! Мне не нужны ваши подачки! Мне не нужны ваши тренировки! Мне больше не нужна Крепость! Я ухожу от вас! Засуньте своих тёмных туда, где им самое место! В задницу вашего великого верховного епископа! Всё, что я захочу, отныне буду брать сама по праву, данному мне при рождении! И помешать вы мне в этом уже не сможете! То, что сделала сейчас эта падаль, эта мразь, заслуживает медленной и мучительной смерти. Обещаю — он её получит! Обязательно получит, не будь я графиня Фарди. Только попробуй меня коснутся, виконт! Твой хозяин дал мне двадцать четыре часа, вот и не рыпайся раньше времени!
Ещё раз взглянув на меня, Карина Фарди развернулась и быстрым шагом покинула поместье.
— Это немного не то, что я просил, но такой результат меня тоже более чем устраивает, — епископ Цват в окружении своих верных помощников магическим образом оказался рядом со мной, несмотря на всю ту огромную бурлящую толпу, что стала свидетелем развернувшейся драмы. — Виконт Лукинский, прошу вас, подойдите.
Осмелевший франт, ощутивший новый вкус жизни, подошёл к нам и тут же рухнул на задницу, когда епископ врезал ему со всего размаха прямо в нос. Удар у епископа Цвата оказался весьма поставленным — нос у виконта превратился в кровавую лепёшку.
— В следующий раз, если ты вздумаешь ещё раз задирать представителя Крепости, я признаю тебя тёмным и сожгу в центе Кострища, — голос у епископа был спокоен, но по тому, как резко от нас отхлынула гудящая толпа стало понятно, что происходило нечто из ряда вон выходящее. — Ты должен охотнику на тёмных Максу жизнь. Свою никчёмную, глупую и погрязшую в пороках жизнь. Из-за тебя, глупца, Крепость только что лишилась одного из сильнейших воинов за последние десятилетия. И ты за это заплатишь. Обязательно заплатишь. Герцог Турбский, у меня есть мнение, что виконт Лукинский жаждет покрыть свой род славой. Полагаю, три года
