Алексей Секунов - Платон. Книга первая. В прятки с судьбой
За ужином почти не разговаривали. Отец Аристарх Петрович лишь пару раз спросил у сына о делах и об учебе. Платон ответил на все вопросы односложно, ему хотелось как можно быстрее покинуть обеденный стол и позвонить единственному человеку, который являлся конкретной толстой нитью, связывавшей его и всю эту вселенскую историю с предметами.
— Алло, Влад, — произнес он в трубку, вырвавшись из-за стола. В трубке раздался кашель и хриплый голос ответил.
— Платон? Ты?
— Я, я. Есть пара вопросов к тебе…
Андропов поведал Владу все свои размышления по поводу предметов и слежки за собой. Сурянов внимательно слушал, лишь изредка вставляя какие-нибудь комментарии. Он по ту сторону волны видимо делал несколько дел сразу: разговаривал, мылся в душе и подпевал радиоприемнику. Но один момент в рассказе Андропова насторожил его.
— Как ты сказал? — прервал его Влад.
— Восход, а что? Ты их знаешь? — произнес Платон.
— Да нет, нет. Показалось просто. Ты говоришь, они за тобой следили? И нужен им был совсем не предмет, я правильно понял? А на капище они искали именно эту фигурку? — повторил Сурянов все выводы Платона.
— Да.
— Нестыковочка есть одна, — остановил его Влад, — если они на Капище искали предмет, то почему эти следаки не знали про него? Они же вроде как одна группа.
Платон задумался. Он сидел в своей комнате и глядел на личную страничку Светлакова растянувшуюся по всей поверхности экрана.
— Я что подумал. Это ведь вроде военная организация, ну у них ведь были пушки там, в поход, когда они к нам прилетели. В ней присутствует, какая-никакая иерархия.
Юноша остановился, ожидая от Сурянова какого-либо знака о том, что он понял или согласен с рассуждениями, но вместо этого из трубки послышался возмущенный голос.
— Ау, ты чего уснул?
— Ты хотя бы поддакивай или «Угу» говори, а то мне кажется, что ТЫ уснул… Ну, так я вот что думаю: на капище прилетели некие посвященные те, кто повыше иерархией, личный состав командира или кто там главный? А за мной следили шестерки обычные, поэтому я их так просто отделал.
Сурянов видимо вышел из душа и теперь шлепал мокрыми ногами по полу.
— Есть у тебя логика Андропов. Если бы ты столкнулся со спецназом этих ребят, они наверно бы понаделали из тебя пельменей, — произнес Сурянов и закашлялся, — кстати, о пельменях. Надо бы что-нибудь покушать, а то я выгляжу как наркоман.
— Еще бы.
— Заткнись! — рявкнул Влад.
Вскоре после того как они закончили разговаривать, Платон лег на кровать и покрутил перед глазами металлическую фигурку. Холодная. Она, казалось, пульсировала, будто где-то внутри у этого куска металла имелось крохотное сердце. И сердце это билось довольно быстро и сильно.
— Что же это такое-то? — пробормотал Андропов, будто ожидал, что на потолке будет написан ответ. Ответ, к сожалению никак не писался. Платон спрятал фигурку под футболку и взял в руки альманах.
Таким образом, пролетело три дня в родительском доме. Целыми днями юноша сидел дома либо находился во дворе. Паранойя все чаще и чаще подтверждалась. По ночам по особняку гулял кто-то достаточно прозрачный, чтобы быть невидимым, и достаточно тяжелый, чтобы стучать по полу. Свет в доме ночью хоть и не включался, но непонятное ощущение чужого взгляда на себе Платон переносил постоянно. Казалось, будто за ним постоянно кто-то наблюдает. Пока в особняке Андроповых творились странные вещи, юноша вел розыскную работу.
Отец отказался помогать сыну в поисках неизвестного человека, потому что не видел большой надобности в этом. Платон же не мог рассказать родителям обо всей этой нелепице с предметами. В лучшем случае, его могли просто счесть за сумасшедшего и пригласить доктора на дом, чтобы тот осмотрел их нездорового ребенка. Но на просьбу о помощи откликнулся как ни странно Сурянов. Он скинул Платону номер телефона одного из своих знакомых, который, по-видимому, являлся компьютерным богом.
— Его зовут Макс, — говорил Влад, — скажешь, что ты от меня, он тебе обязательно поможет. Парень толковый. Если будет просить деньги ни копейки не давай, скажи, что его «игрушка» лежит у меня, и я ее могу слегка подпортить.
Неизвестный Макс и впрямь просил деньги, но после недолгих убеждений он помог бесплатно. Толк в нем все-таки был, потому что данные по Темному Светлакову стали более широкими. Под таким столь странным и непонятным именем был зарегистрирован Прокофьев Индрит Васильевич. Директор Всероссийской государственной библиотеки и один из администраторов сайта.
Встретиться с Прокофьевым было делом архиважным, но как это провернуть Платон пока не знал. Если Индрит Васильевич достаточно много знает о предметах, то он может счесть Андропова за охотника и вероятно оказать сопротивление.
С такими нелегкими мыслями Платон в четвертый раз лег спать в своем родном доме и в своей комнате. Квартира на Волгоградке была, конечно, тоже домом и тоже любимым, но в родительском особняке было куда спокойней.
Что придавало спокойствие душе математика, расставленные по всему периметру охранники или присутствие в доме родителей?
— Свет, — бросил Андропов, укутываясь в одеяло. Исин домохозяин отключил «умные» лампы. Платон посмотрел на предмет, освещаемый бледным отблеском экрана коммуникатора. Он каждый раз по несколько минут перед сном смотрел на эту вещицу, она помогала сконцентрироваться или наоборот успокоится. Подобные моменты напоминали Платонк кадры из фильма «Властелин колец», когда хоббит не мог оторвать взгляд от своего кольца. Но тот хоббит был психом, а Платон пока в здравом уме и крепкой памяти. И эта мысль грела юношу как печка в холодном подвале. Он закрыл глаза и повернулся на бок.
Что такое тишина? Часть пространства, мира, материи? Как тогда их различают, виды тишины? Давящая, спокойная, гробовая. В комнате стояла тишина, не относящаяся ни к одному из этих разрядов. Нечто невесомое и очень хрупкое заполняло все пространство, весь объем помещения. Казалось, любое неосторожное движение или слишком глубокий вдох может нарушить это состояние покоя.
Неприятная колющая боль в груди заставила юношу открыть глаза. Ослеп? Нет, всего лишь темнота. Темнота непривычная, но глаза мало-помалу привыкают и в комнате вырисовываются очертания предметов.
Платон посветил на грудь коммуникатором. На том месте, где висела рысь, была длинная царапина, оставленная ее острыми краями.
Три часа ночи. Угораздило же его проснуться. Решение Платона было незамедлительно: раз уж встал, значит иди в туалет. Что он собственно и сделал.
