Последний жрец богини Лу. Том I - Александр Якубович
В родном мире я обычно брился под троечку. Ну а что, удобно, практично, голова быстро сохнет, тут так ходили крестьяне и я их всецело поддерживал. Однако с непонимающими взглядами я начал сталкиваться еще в управе Сердона: короткостриженый образованный человек вызывал у людей чувство внутреннего несоответствия уровня «ожидание-реальность». Так что за месяцы, проведенные в Трейле, я сначала отпустил волосы, дав им вырасти под теплым летним солнцем с поддержкой свежих овощей и фруктов, после чего смастерил типичный писарский хвост, собираемый на макушке и перехватываемый несколько раз тесьмой. Получалась такая небольшая гулька, которая не мешала в работе, но при этом показывала принадлежность человека к местной интеллигенции. Длиннее плеч отпускать волосы человеку, без меча на поясе, не допускалось.
Некоторые мытари шли дальше и выбривали волосы на лбу по линии ушей, чтобы точно ничего не мешало выводить буквы и руны на пергаменте. Я подумал, что это будет чересчур и ограничился просто отращиванием волос и прической.
Тиббот же носил свободный воинский хвост, который при военном походе заплетался в походную косу. Высокородные люди часто вплетали в нее серебряную нить. Аристократы герцогского и графского звания могли добавить к серебряным нитям золотые, а так же серебряные кольца с искусной чеканкой для фиксации. Король, наследники престола и особо приближенные вплетали в косы только золото, а перехватывали их золотыми кольцами с драгоценными камнями. Так что голова короля во время войны на самом деле стоила очень дорого.
Оценив диспозицию сил противника, я быстро поклонился — сначала барону, долго и глубоко, а потом мэру и управу. Последнее было необязательно, так как сейчас и они находились в подчиненном положении, но мелькнувшее в их глазах одобрение я заметил. Ну а что, мне не сложно, а чиновникам радость. Пока поклоны не стоили мне ровным счетом ничего ни в моральном, ни в финансовом плане, я был готов гнуть спину. Только жить не мешайте.
Мое отношение к начальству не ускользнуло от Амера Тиббота. Он хмыкнул, сделав какие-то свои выводы касательно моей личности и после обязательных представлений со стороны мэра, мы перешли к сути разговора.
— Молодой человек, Антон, правильно? — Барон сделал ударение на первое «А», но я был не настолько отчаянно туп, чтобы его поправлять. Хоть горшком назови, сейчас мне надо было извернуться и получить свободный доступ к Барону, так что я весь аж подобрался. — Как продвигаются дела с отчетностью? Мы платим вам жалование уже три месяца, а книги все нет.
Глаза барона на секунду блеснули, от чего управ буквально вжался в стену, после чего он продолжил:
— Голова Сердона, который так вас рекомендовал, сказал, что с его пятилетними отчетами вы справились за три недели.
— Ваше Благородие, — я отвесил еще один короткий поклон, — позвольте объяснить.
— Слушаю.
— Ваше Благородие, объем записей Сердона был в разы меньше, чем записей вашего хозяйства. Кроме этого, тогда я работал в паре с собственным писарем, которая, к сожалению, не смогла вовремя принять приглашение к работе, последовавшее от господина Михиуса во время моего найма. По независящим от нее причинам, не сочтите за неуважение к работе в вашей управе. Так что трудился я один, но трудился старательно.
Изменив версию событий относительно реальности, я прикрыл как и свою задницу, так и задницу Михиуса, за что получил один короткий благодарный кивок от управа. Потому что если барон спросит, почему моего писаря не наняли на работу сейчас — ведь вся управа знала, что «сестра» вернулась несколько недель назад и все с ней хорошо, что могло дойти и до баронских ушей — мы бы с Михиусом встряли. Мне бы пришлось говорить, что я опасался переигрывать старые договоры, а Михиусу бы, в свою очередь, пришлось бы рассказать, как все было на самом деле. Моя «гладкая» версия же устраивала все стороны, делая только Лу крайней. Но ее в этой комнате не было, так что прокатит. Главное не проговориться дома. В последний раз, когда я что-то провернул за спиной Лу, она чуть не отправила меня к Жнецу.
Тиббот молчал, своим видом показывая, что он ждет продолжения.
— Касательно дел, и результатов. Ваше Благородие, отчетность за последний год почти готова, как и отчетность за предыдущий перед ним. Еще три амбарные книги уже сшиты и заполняются, я думал полностью закончить через два месяца и продемонстрировать результаты Вашему Благородию.
— И какие результаты за последний год? — Прямо спросил барон.
— Я бы предпочел сообщить вам эту информацию в более подходящей обстановке и когда под рукой у меня будет книга, — я не придумал ничего лучше, чем вылупиться на барона и смотреть, не моргая. Даже «Ваше Благородие» забыл добавить.
От такой наглости мэр чуть не схватился за сердце, а управ вжал голову в плечи. Мое дерзкое поведение они списали на отсутствие опыта общения с аристократами. Плюс, эти мужчины лично видели, как, еще тогда молодой и бойкий, Амер двадцать лет назад развешивал на стенах и частоколах проворовавшихся мытарей, нечистых на руку дружинников и прочую чиновничью братию. Тут это было аналогом штатных проверок и реструктуризации персонала. И чиновники помнили, а барон всем видом показывал, что может реструктуризацию и оптимизацию провернуть еще раз в любой момент. Тем и жили.
Я продолжал лупиться на барона Тиббота и даже дернул в сторону глазами. Если бы мы были с ним одного социального статуса, это можно было бы расценить только двумя способами: или «пойдем, выйдем, поговорим наедине без этих в кабинете» или «погнали выпьем». Бухать с бароном я пока не планировал, как и отправляться в петлю или на плаху, так что очень надеялся, что до этого крепкого и практичного мужчины дойдет, что таким самоубийственным способом я прошу о приватной аудиенции.
Сначала Тиббот нахмурился, недовольный дерзким счетоводом, после чего его лицо вернулось к изначальному, чуть расслабленному и одновременно скучающе-повелительному виду. На такую рожу мог быть способен только потомственный аристократ. Дальше пошли дежурные и ничего не значащие расспросы.
Ушел я не солоно хлебавши. Чего я ожидал? Что барон со старта выкупит мой коварный план и задорно подмигнет, мол «понял-принял»?
После высочайшей аудиенции работа не клеилась, так что я
