Коллапс - Макс Крынов
— А дальше?
С Романовичем я был знаком, и мне было интересно, что он придумал.
— Кирилл Романович сперва убил наглого мента, которого и послали сообщить, что родители искателя захвачены. Потом — задействовал свои связи и узнал имя и номер человека, который и организовал похищение. Позвонил и пообещал, что если родителей не отпустят в течение суток, зачистит весь полицейский участок. А если предков посмеют тронуть, начнет убивать всех ментов и военных в городе.
— И что, отпустили?
— А что они в таком случае сделали бы? Реально убили родителей? Это вообще каким-то цирком было бы: убить тех, чья жизнь и защищает тебя от смерти от рук Романовича. Отрезанные пальцы работают только в сериалах. Представь себе, на что способен искатель, который поставит своей жизненной целью уничтожение чиновников любого калибра. А пять таких людей? Десять?
— И что теперь с искателем?
— Ничего. Живет, здравствует. Вряд ли будет здравствовать долго — скорее всего скоро тромб оторвется, на фоне тревоги за душу усопшего полицейского. Или случится какое-нибудь «комбинированное заболевание: аритмогенный характер смерти на фоне критического повышения артериального давления». Но прецедент учли, теперь никто не трогает наших родителей. Может, найдутся бандиты, которые решат заработать, но государство больше таких просчетов не допустит: тот случай стал показательным. Легче предложить нам все, что захотим, чтобы мы работали на них, а если откажемся — вовсе не трогать.
— Ну да, — киваю я в задумчивости. — По сути, государству нужны ресурсы из города и из мира островов. Орсы, облики, артефакты. Мы умеем их добывать и готовы продавать. К тому же мы не угроза национальной безопасности, мы обладаем силами только неподалеку от города.
Насколько я помню, способности, которым ты обучался на островах, слабеют, но не исчезают даже за пределами невидимых границ. Но до угрозы мы все равно не дотягиваем.
— Но почему шантаж работает, если ты говоришь, что умный человек не станет идти на поводу у шантажиста? — робко встрял Макс. — Или шантажист выбирает глупых?
— Шантажист выбирает любых. Прелесть шантажа в эмоциях, — даже не обернулся к Максу рослый искатель. — Это вообще в половине мошеннических схем работает, так или иначе. Когда человек напуган, ему сложнее думать, он проще подчиняется. А то, что в обмен на выполнение условий, шантажист от рычага не избавляется — так часто бывает. Просто жертва считает… даже нет, не считает, а надеется, что если она подчинится, шантажист не станет публиковать фотки, например. Хотя здесь уже ошибка — если человек оказался настолько прогнивший, что прибегнул к шантажу, то он не будет по-рыцарски честно выполнять свои обещания. Ну, в жизни это имеет смысл — чем дольше шантажист держит с тобой контакт, и вообще, чем больше он совершает действий, тем проще его найти. Работает, правда, только если в процессе жертва ищет шантажиста или обратилась к тому, кто искать будет. Ситуация с фотками и деньгами это вообще вымогательство, какая-то там статья уголовного кодекса. Короче, чтоб шантаж работал, нужно не брать в заложники родственников, а скорее напугать. Если бы я хотел тебя, Макс, напугать, я бы сперва выяснил, что ты любишь, ценишь, чем занимаешься. Вдруг ты пианист великолепный — тогда угроза сломать тебе пальцы будет сильнее, чем выкрасть твоих родственников. Вдруг ты их не ценишь совсем.
Я, помня о том, где обитал Макс до того, как я перекинул ему орсы, посмотрел на искателя. В глазах его горела злость. Думаю, если бы его кто-то шантажировал родственниками, Макс расхохотался бы в трубку.
— Обычно шантаж долго не работает — либо что-то идет не так, либо кончаются пальцы у похищенной жертвы, либо шантаж перестает действовать, — продолжал рослый. — А может, ненависть к похитителю перехлестнет через край и затмит любовь к родственнику. Да и не стоит игра свеч в отношении нас. Очень замороченная схема получается, и цель не очень понятна. Шантаж такой мутной боевой единицы, как искатель, да еще если ты не знаешь полные ТТХ этого искателя, и насколько он адекватен — это как игра в русскую рулетку, где барабан может быть без патронов, а может с целыми шестью. Легче собрать нас на вот такой базе, а кто не захочет сюда идти — тех не трогать. Я вот, к примеру, не требовал рукопожатие президента в обмен на лояльность. Мне бы воды горячей, электричества и задания на выбор. Которые еще и оплачивают щедро, кстати. Уйти тоже без проблем можно — здесь уже группа сутки пожила, что-то им не понравилось, ушли к тем же Бессмертным — они где-то в городе обитают. Ну и напоследок. Мы искатели. Маги, лекари, крафтеры, воины. Нас слишком мало, нас беречь нужно. И нас будут беречь. Правительство настроено на игру в долгую: слышите, молотки стучат? Это строят домики для нас и других неспящих. Так что не удивлюсь, если здесь скоро кроме домиков появится больница, десяток психологов. Потому что мы — не просто расходный материал. Среди нас есть маги, среди монстров могут перенестись сюда какие-нибудь духовные паразиты, против которых будет работать магия, но оружие от ножей до ядерной боеголовки не подействует. Вот с теми же зомбями как произошло? Никто такого не ожидал! Если использовать толстенный кнут, а вместо пряника — кнут поменьше, можно оказаться со спущенными штанами, когда мир Кошмаров решит подкинуть на Землю следующий неприятный сюрприз.
— Артур, — тяну руку рослому. Тот здоровается с размаха. Звучит мощный хлопок.
— Владос.
После этого мне тянут руки все собравшиеся, перечисляют имена и прозвища, которые я не запоминаю. Разве что Егора запомнил, паренька с полузакрытыми глазами наркомана. Здороваемся. Макс тоже тянет свою. Автоматически жму руку и ему, но сразу выпускаю ладонь — ощущение неприятное, будто пожимаешь вялое щупальце осьминога. И не столько из-за рыхлой руки, просто сам человек мне противен.
Хотя как бы я поступил на его месте, если бы мне нужен был облик, чтобы вырваться из плена родительской опеки? Думать об этом не хочется. У своей группы не украл бы
