Легенда о Чжаояо. Книга 2 - Цзюлу Фэйсян
Теперь же хочу лишь сполна искупить ту прежнюю черствость. Я спустилась с крыши и направилась прямо к Мо Цину. Не колеблясь, я обняла его за шею и впилась в губы. Да, черт возьми, как же долго мы ждали!
Мой поцелуй, больше похожий на укус, был назойливым, дразнящим и яростным. Я будто хотела съесть его и одновременно – чтобы он ответил мне еще настойчивее, неистовее.
«Не нужно жалеть меня, просто схвати покрепче, сокрушай, обладай мной, и я сделаю то же, все то же самое – с тобой. Ведь я люблю тебя, люблю так, что, даже если бы изо всех сил старалась сдерживать себя, стоит мне только прикоснуться к тебе – и я лишаюсь рассудка. Я совершенно обезумела… Будь моим… принадлежи мне».
Глава 13. Отражение сердца
Я обхватила ладонями щеки Мо Цина, а он крепко обнял меня за талию. Это был подходящий момент для следующего шага… однако, опустив глаза, я увидела тело Ло Минсюаня. Затем обвела взглядом все вокруг: мои враги медленно поднимались с земли. Я стиснула зубы и подавила горячее желание. Нехорошо вышло. Я все еще не прикончила этих путающихся под ногами святош, к тому же дворец Не-зло разрушен, тут негде даже лечь.
Я обошла сушу и воду, преодолела неисчислимые тяготы, с большим трудом вернула свое тело, а эти бессовестные твари осмелились помешать моему роману. Пусть не удивляются праведному демоническому гневу.
Мо Цин понял меня и разжал руки. Он тоже окинул врагов ледяным взглядом, точно очередную помеху, и я нехотя выскользнула из его объятий.
Еще недавно они яростно сражались и разнесли все вокруг. Вот и здорово, меня это вполне устраивало. Вести переговоры на открытой местности куда удобнее: никто не нападет исподтишка.
Тем временем старик Юань Цзе ошеломленно уставился на меня, рядом с ним с точно таким же лицом застыл начальник Темной стражи. Какой ясный у него взгляд… Эти орлиные глаза показались мне знакомыми, вот только никак не могу вспомнить, где их видела. Четверо глав школ небожителей тоже смотрели на меня так, будто призрака увидели. Время от времени они испуганно переглядывались, но ни слова не произнесли, как будто первый, кто заговорит, тотчас умрет от моей руки.
Удивительно, но нарушил тишину тот, кто меньше всех знал меня:
– Лу Чжаояо…
Я обернулась и посмотрела на Цзян У. Стриженый, казалось, был тяжело ранен. Он держался за грудь, из его рта стекала тоненькая струйка крови, но в глазах горел огонь. Удивленный и растерянный, он все бормотал:
– Лу Чжаояо, Лу Чжаояо… Теперь я вспомнил… Так вот оно что, вот оно что…
Что он там вспомнил? Почему повторял это странное «вот оно что»? В своем истинном обличье я его никогда не встречала, да и вообще, Цзян У стал известен в Цзянху лишь после моей смерти. Впервые мы с ним встретились, когда я была в теле Чжиянь и отправилась в город, чтобы убедить людей сжигать жертвенные деньги. Помнится, тогда Цзян У сказал обо мне: «Я слышал, что она очень красива, но ее трудно приручить». Вопиющая дерзость! До сих пор это помню. Только, судя по лицу Цзян У, он еще не знал меня лично. Так почему же теперь непрерывно повторяет свое «так вон оно что»?
Все молчали, лишь Стриженый бубнил, как сумашедший, привлекая к себе все больше взглядов. Сам он пристально смотрел на меня. Постепенно растерянность и удивление исчезли с его лица, и им на смену пришли убийственная аура и решительное желание… обладать?
– Лу Чжаояо!
Выплюнув мое имя, Цзян У схватился за грудь и встал. Его губы скривились, и он рассмеялся. Смех был по-прежнему диким, безудержным, и в этой улыбке я смутно уловила опасность.
– Ты станешь моей!
«Стану твоей?!»
Тут я по-настоящему разозлилась. Однако меня опередил меч Мо Цина: он яростно ударил по колену Цзян У, и тот опустился передо мной. Помогая себе одной рукой, Цзян У приподнялся на колено. Однажды я уже наблюдала знакомую картину: когда он забрал тело Чжиянь с моей душой внутри, а Уродец бросился к нему и остановил.
Мо Цин не убил Цзян У, а только принудил опуститься на колени, чтобы сначала сломить семь десятых его высокомерия, сбить пять десятых легкомыслия и подавить. Несмотря на угнетающую энергию меча Невыносимой Тяжести, Стриженый отказывался уступать. Пока под его ногами трещали, раскалываясь, плиты, он зловеще улыбался.
Я прищурилась:
– Стану твоей? Никто еще не осмеливался говорить мне такое.
Тот не перестал смеяться.
– Мне нравится быть первым.
– Ты будешь последним, – произнес холодный как лед голос Мо Цина.
Давящая аура меча Невыносимой Тяжести превратилась в десятки тысяч лезвий, нацеленных прямо на Цзян У. Одно движение – и они устремились к нему, разрубая на мельчайшие кусочки. Святоши из праведных школ не вынесли такого жестокого зрелища: они отвернулись, кого-то даже вырвало.
Пока плоть и кровь Цзян У превращались в пыль, рассеиваясь по ветру, в воздухе прозвучал его голос:
– Лу Чжаояо, жди, я найду тебя!
Мо Цин глазами проводил кровавую пыль, пока она не рассеялась. От него так и веяло сильным холодом, а на лице отчетливо читалась жажда убивать. Заметив это, я удивилась, но убийственная аура Мо Цина исчезла, стоило ему взглядом встретиться со мной. В одно мгновение он принял спокойный вид, а затем отвернулся и заговорил с главами школ небожителей:
– Если хотите уйти отсюда целыми и невредимыми, прикажите своим ученикам сдать все оружие. Откажетесь – и уже не покинете школу Десяти тысяч убиенных.
Сдать все оружие… Хм, это не лишит их жизни, зато надолго подорвет боевой дух и нанесет весомый ущерб. Четыре школы небожителей привели множество талантливых воинов, а те захватили с собой кучу оружия и магических артефактов. Потребовать от них признать поражение и отдать все добро – это отличное решение! Во-первых, оно обеспечит безопасность последователей школы Десяти тысяч убиенных. Во-вторых, станет неоспоримым доказательством, что мы сумели отразить атаку врага. В-третьих, чтобы изготовить столько оружия и артефактов, уйдет не меньше десяти лет, а значит, силы школ небожителей окажутся ослаблены на некоторое время. По крайней мере в ближайшие несколько лет они не смогут снова напасть. Кроме того… Это оружие можно очень выгодно продать. Если святоши захотят вернуть свои драгоценные цацки, то мы сбагрим все им же по высокой цене – а что, прибыльно! Им придется опустошить свои карманы, это пошатнет их благосостояние
