Ничейная магия - Ирина Ростова
Житие святого Амайрила, 11
… страшней. Пока размышлял да думал ар-Маэрэ, грызли мыши его так и эдак, отвлекая от заклинаний. И тут почуял маг, что нет от мышей этих ни тепла, ни хлада, ни света, ни дыхания: ни одного дара богов не имелось, и, значит, вовсе не мыши то были, а порождения пепельных полей. Прочитал тогда ар-Маэрэ заупокойное заклинание, что от ниессэ спасает, и рассыпались мыши колдовские в мелкий пепел. Вышел маг из погреба и свою задачку задал: вызвал он Злосчастного духа, чтоб сел тот на плечи короля-чародея и неудачи приносил, пока сидит. И был …
Интере ас ар-Маэрэ, 11
— Магия начинается не со слова или формулы, или ингредиента. Магия начинается с воли мага, — сообщил лектор новым тоном, куда более живым, чем в первый раз. Он и сам выглядел поживее: Мист застряла глазами в его расслабленной позе, пытаясь понять, как это он не падает со стула, или вместе со стулом — не иначе, как магия в действии. Стул стоял на одних только задних ножках, опасно балансируя, а скрещенные в голенях ноги лектора в роскошных сапогах возлежали на широком подоконнике. — Формы и формулы лишь облегчают изъявление воли, и это касается всех видов и направлений волшебства.
— А почему тогда у меня сработали подземные наговоры? — поинтересовалась Мист, подняв руку вверх, как и полагается на уроке.
— Именно поэтому, — с улыбкой ответил ей лектор. Мист не могла толком разглядеть его лица, скрытого тенью от шторы, но совершенно точно было понятно, что он не человек. — Твоя магическая воля, какой бы слабой она не была на тот момент, влилась в сильную формулу и заставила ее работать. У человека, начисто лишенного волеизъявления мага, ничего бы не вышло. А вот самые сильные из магов могут изъявлять и без формул — хотя это, конечно, требует куда больше усилий. Проще выучить пару заклинаний, чем каждый раз так напрягаться, право слово.
— А Ийилива жива? — еще раз подняла руку Мист, пытаясь выяснить хоть что-то в самом деле важное.
— Жизнь — относительное понятие для стихийных существ, — помолчав, ответил лектор. — Сейчас Ийиливы не существует, она истратила все волеизъявление, которое я в нее вложил, и это рассеяло ее условную личность. Однако, если ты будешь упорно заниматься и стараться на занятиях, ты сможешь вернуть ее, когда-нибудь. Я полагаю.
— Полагаете, но точно не знаете? — привязалась к словам Мист.
— Все зависит от волеизъявления, — покачал он головой, и темные рыжие волосы бросили отблеск на стену, ловя солнечные лучи. Не иначе, как снова магия. — Эола Эйиладд.
Комната тут же потекла, оплавляясь, превращаясь в засыпанные пеплом руины, и свет за окнами стал тревожным и холодным, идущим от блеклого неба, рассеченного пополам.
Мист смотрела туда, на трещину, смотрела и смотрела, утыкаясь глазами до боли, только бы не видеть, как Мейли из Сполохов снова и снова погибает в огне.
А потом глаза пересохли, Мист моргнула, и увидела уже совсем другую картину: дыру в потолке, сквозь которую виднелось светлое предрассветное небо.
Надо было спросить про Вейлариса, внезапно подумала она. Это в самом деле имеет смысл. А я что?..
— Ты чего? — сонно уточнил Торрен, потирая глаза.
— Я ничего, — буркнула Мист, с трудом сглатывая ком в горле. — Дерьмо пепельное приснилось.
— Глядь, — сочувственно отозвался Тор. — Тот маг, что ль, из башни?
— Точно, — вздохнула девушка, про себя дивясь его нежданной чуткости.
Особых вариантов, кроме как возвращаться и искать следы наемников в сторону Университета, не было — так что после более чем скромного завтрака и записи пары местных легенд про волшебных животных на скорую руку, они отправились в путь обратно по той же дороге.
Это было немного похоже на поражение: чем больше времени их отделяло от наемников, чем больше они отставали, тем меньше были шансы их найти и догнать. Видимо, понимали они это оба, поэтому путь их был молчалив и мрачен, и скорбное настроение усугублялось от расспросов каждого редкого встречного путника.
Их разговоры между собой ограничивались периодическими стонами о том, как все плохо и просьбами передать “серую гадость” — “Серый мир” хорошо помогал держаться на ногах и изрядно бодрил.
Несмотря на зелье, в конце концов Мист начала клевать носом на ходу, шагая и проваливаясь в сон, почти падая и подхватывая себя в последний момент. Торрен, заметив это, через некоторое время с огромной покорностью судьбе взвалил ее на плечи и потащил, получив в ответ невнятную благодарность.
Очнулась Мист на телеге с сеном, причем телега не двигалась. Однако, рядом был нащупан спящий Торрен, поэтому девушка тут же уснула обратно, даже не задумываясь ни о чем, кроме того, чтоб только не приведи пепел, не увидеть снова во сне ар-Маэрэ.
Конечно же, ей не могло так повезти, да и вообще, удача ее, кажется иссякла в тот момент, когда она взяла в руки приснопамятную карту.
На этот раз вместо классной комнаты она оказалась на верхней площадке башни, продуваемой ветрами. С нее открывался прекрасный вид на приморский городок, уютный и совершенно кукольный. Все тот же лектор, отвернувшись от нее, стоял после перил, опираясь на них, и смотрел вниз. Темно-красные волосы шевелил ветер, но Мист опасалась приглядываться к ним, то и дело ожидая, что красивая картинка пойдет дырками, опаленная огнем.
— Совершенно верно, — не оборачиваясь, сказал маг. — Не стоит слишком пристально приглядываться к иллюзиям, даже хорошим — от этого они могут прохудиться. Однако, игнорировать их тоже не стоит, если не хочешь, чтобы они поблекли раньше времени.
— Интересный сюжет, — сморщила нос Мист, стараясь не приближаться к краю площадки ни с какой стороны. — Пялиться нельзя, игнорировать нельзя. Как же с ними быть?
— Примерно так же, как с реальностью, — без запинки отозвался ее собеседник. — Ты же не пытаешься проглядеть реальность до дыры, и не игнорируешь ее, верно?
И тут Мист вспомнила.
— Вейларис, — сказала она четко. — Мой друг Вейларис, он жив?
— Откуда мне знать?
— Вы же там были. Вы всегда там, разве нет? Мимо вас проходили мертвецы из отряда того эльфа, Алгариенна. И Вейларис бы прошел тоже. Он был там! Он жив? Говорите же, Вы его видели? — девушка даже шаг вперед сделала, немного преодолевая страх высоты, так ярко проявившийся во время приключений с джиннами.
— Вейларис, — повторил маг, и Мист отчетливо
