Жемчужина дракона - Марина Романова
Все, что мне оставалось, – это тяжело вздохнуть и отправляться на утреннюю молитву к храму. Оправдываться было бы глупо, хотя, судя по последним событиям, гораздо глупее высовываться из дома без надежного сопровождения. Мои приступы рано или поздно могут закончиться не слишком-то хорошо. И все же я не могу сказать, что жалела о своем вчерашнем опыте. Странное дело, я не знала наверняка, что за зверь ревел в моем сне, но этот зов… Кажется, я до сих пор ощущала его незатихающие вибрации внутри. И самое необыкновенное заключалось в том, что эти воспоминания наполняли мое сердце радостью, словно я случайно встретилась с тем, кого так долго искала. Эти воспоминания согревали мое сердце, мое настроение стремилось куда-то ввысь, а душа жаждала перемен и новых свершений. Необычный настрой для меня!
Потому корпус я покидала, насвистывая себе под нос какую-то замысловатую песенку, что слышала в исполнении Рэби, и мне даже хотелось немного подвигаться в такт. Хотя это уже, конечно, перебор, особенно для ни в чем не повинных свидетелей.
Кажется, я так увлеклась, что не услышала шагов за спиной. Тем более неожиданным был голос, который, даже если бы раздался по плану, для меня был бы все равно неожиданным.
– Хорошее настроение?
Обернувшись, я увидела Китарэ, который вместо своей привычной холодности неуклюже махнул мне рукой, словно приветствуя, хотя больше походило на жест, которым указывают на пыль на столе, и оскалился, обнажая передние зубы, что, видимо, должно было расцениваться как улыбка. Ну, это я в свете своего хорошего настроения так предположила.
– Да. – Подозреваю, моя улыбка из-за шрама на шее, что тянул уголок губ вниз, выглядела не менее зловещей. – Привет. – Взмах моей руки походил на попытку отогнать надоедливую муху. Что говорить, к дружеским приветствиям я также не была привычна.
Некоторое время мы глупо смотрели друг на Друга. Уж не знаю, как Китарэ, но лично я судорожно соображала, как воспользоваться нежданным счастьем и продолжить разговор. Похоже, ни один из нас не был в курсе того, о чем следует разговаривать при попытках завязать дружескую беседу – или о чем там он хотел поговорить, что решил меня окликнуть.
– О, ты еще не ушел! – Со скоростью юной антилопы по одной из аллей к нам несся Дилай.
Кажется, мы оба испытали облегчение, когда появился тот, кто умел разговаривать даже за неимением слушателей.
– О, Игнэ, и ты тут! Пойдемте, поговорить надо, у меня тут парочка идей! Нужен свежий взгляд, хотя… Без обид, но я особо не рассчитываю на дельные предложения. Идемте, идемте, опаздываем же, по дороге сейчас вам все расскажу! Вы пили, что ли, вместе вчера? Чего такие тормозные? Хорошо, что Игнэ наконец-то решил выходить в свет в сопровождении кого-то из нас. – Он шлепнул мне свою ладонь на плечо, увлекая за собой. Подобной штуки с Китарэ он проделать так и не решился. Думаю, это все из-за происхождения. Репутация у меня все же была пострашнее. – Мы же единая Нить, как-никак, а толком даже не общаемся. Так вот, пока в Мидорэ сезон дождей, у меня есть отличная идея: а не наведаться ли нам всем в родовое гнездо воздушных драконов? – счастливо улыбнулся он.
– Хочешь сорвать смотрины? – как бы между прочим поинтересовался Китарэ.
– Естественно, – радостно согласился Дилай. – Я не могу так бездарно пропасть в расцвете лет!
– Смотрины? – не совсем понимая, о чем идет речь, поинтересовалась я.
– Конечно, – кивнул Дилай, а потом, смутившись, продолжил: – Это обычная практика в высокородных семьях. – Он виновато посмотрел на меня, словно чувствовал себя неловко, объясняя подобные вещи. – Как только у главы рода появляется наследник, молодой отец отправляется с ребенком на руках в храм дракона-покровителя, где получает предсказание о том, в какой именно семье и когда появится та, что составит ему идеальную пару для продолжения рода, чтобы кровь не утратила силы через поколения. Там же называют даты первых трех встреч, после которых можно будет назначить церемонию соединения Нитей и ветви.
– И ты хочешь испортить столь важное событие? – Я непонимающе посмотрела на этого эвейя, который всегда казался мне очень умным, несмотря на легкий нрав.
– Ну, – замялся Дилай, – в последний раз я видел ее, когда мне было семь, и не могу сказать, что встреча была… приятной.
– Она избила его, – коротко заметил Китарэ.
– Это потому что она была в два раза толще и выше меня! – вспыхнул Дилай, виновато взглянув на меня. – Прости, я не подумал, что в твоей семье этот ритуал если и был проведен, то потерял силу…
Ему не стоило объяснять. Я вовсе не чувствовала сожалений по этому поводу. С тех самых пор, как пришла в себя, я уже понимала, что брачный союз, тем более несущий выгоду моему роду, – это не моя история.
– Не стоит, – улыбнулась я, – мне не страшно смотреть на мир, в котором я существую. Страшнее заблуждаться. – Я покачала головой. – Так почему все-таки ты хочешь, чтобы мы отправились с тобой?
– Ему страшно, что она вновь возьмет верх, – монотонно констатировал Китарэ, даже не взглянув на друга.
– Эй!
– Это твой страх, я тут ни при чем. – Китарэ покачал головой. – Детская травма. – Он пожал плечами.
– Может, и так, – прошипел Дилай, – но тебе не кажется, что я был бы против разговоров об этом?
– Почему? Ты сказал, что мы как семья, забыл? Кстати, я поеду. – Китарэ царственно кивнул, вновь обращая свой взор вперед, мол, «аудиенция окончена, я все сказал».
– Спасибо, – не скрывая сарказма, поблагодарил Дилай. – Не вздумай брякнуть что-то подобное при ней, – особенно выделив интонацией местоимение, прошипел Дилай.
– Я не идиот. – Китарэ вновь покачал головой. – И с ней мы пока не семья, – фыркнул он.
– Ты видишь теперь, насколько нам тяжело? – вдруг обратился ко мне Дилай. – Всю жизнь, только вдумайся, всю жизнь придется терпеть это, – кивнул он в сторону наследника.
Я лишь пожала плечами. На самом деле я не видела в наследнике ничего ужасного. Да, он был большей частью холоден и неприступен, надменен и в какой-то степени жесток, но будь я на его месте, то вряд ли вела себя лучше. В Турийских лесах мне приходилось сталкиваться куда как с худшим отношением. Потому я просто принимала его ненависть в надежде, что однажды… когда-нибудь я все-таки смогу назвать его своим другом. Да, конечно, именно другом.
Боясь признаться себе даже в мыслях, я не могла подумать
