Небеса Умоются Кровью 5 - Евгений Астахов
— Младший сержант Сейдр! — паренёк вытягивается в струнку. — Лекарь Керайл прибыл по вашему приказу!
В его живот без предупреждения впечатывается кулак, окутанный плотным коконом Ки, но целитель, стиснув зубы, держится молодцом. Даже не пикнул, хоть и скривился от боли.
— Поторапливайся, когда старший по званию обращается! — рявкает Сейдр, кивая в мою сторону.
Он уже заносит руку для нового удара, но тут я на миг ослабляю контроль над собственной аурой. Высвобождаю импульс духовной энергии, ограничившись пиком Богомола, как и положено «Зено». Короткий, резкий и направленный всплеск Ки прокатывается по телам стоящих рядом. Я отшатываюсь назад и будто случайно заступаю Сейдру дорогу.
— Проклятая зараза!.. — сетую я в качестве извинения.
— Да что ж такое с тобой творится, дружище? — ко мне неспешно приближается долговязый боец. — Керайл, давай уже, осмотри его по-быстрому. И дуй оружие чистить.
Хоть они оба — всего лишь рядовые, меня не удивляет, что лекарь слушается этого парня. Слыхал я про такую штуку, как дедовщина. Это когда те, кто подольше служит или чином повыше, изгаляются над теми, кто помладше. Похоже, дружки Зено уже навели здесь свои порядки, подлизавшись к младшему сержанту. Или это такая проверка? С чего бы вдруг? Неужто меня в чём-то подозревают?
Пока паренёк меня осматривает, стараясь лишний раз не касаться, остальные перешёптываются и отпускают глупые шуточки.
— Разрешите доложить… — бодро начинает Керайл описывать тяжесть моего недуга.
Сам он — субтильный юнец с иссиня-чёрными волосами, затянутыми в аккуратный хвостик. Его походный наряд идеально чист и опрятен, невзирая на род занятий. И рапортует бедолага с таким жаром, словно перед ним сейчас не абы кто, а сам Император.
— Ладно, Зено, пока отложим дружеский спарринг, — идёт на попятную Сейдр. — А то ещё, не ровен час, заразу подцеплю. Лучше поведай, что стряслось. Если, конечно, это не военная тайна, — с сарказмом довершает он, явно намекая, что прикрыться секретностью задания у меня не выйдет.
— Ну, детали собственного спасения я помню смутно. Зато сама миссия…
— Про миссию-то мы в курсе, — встревает долговязый, его, кажется, кличут Ваном. — Это же мы вас и вытащили. Капитан Эйрин был в восторге, что удалось наших живыми застать. Мы как раз спешили на линию фронта, куда обрушилась новая орда демонов, когда узнали о вашем бедственном положении…
Да, уж. Спасибо пташкам Райдо…
— Это мы уже все слышали, — бесцеремонно перебивает его Сейдр. — Меня больше интересует, что там до этого приключилось? Как гражданских спасали? Как с трупоедами бились?
Ухватившись за шанс, я в красках описываю выпавшие нам тяготы. Делаю это умело, все же не зря над книгами столько сидел. Широкими мазками рисую общую картину, опуская подробности и щекотливые моменты. За излишнюю болтливость сержант Валкан по головке не погладит.
Простому селянину или горожанину моя история, глядишь, показалась бы захватывающей, но для бывалого вояки — так, очередная байка про ратные подвиги. Такими россказнями у солдатских костров только воздух сотрясать. Правда, порой из них и рождаются легенды да песни. Когда какой-нибудь ушлый сказитель в трактире услышит похвальбу разомлевшего от выпивки служаки — глядишь, и положит историю на музыку. Меж тем я ненавязчиво втираюсь в доверие и вызнаю побольше о ближнем круге Зено.
В данном отряде имеется трое его закадычных дружков. Двое сошлись с ним ещё в Академии и с тех пор не разлей вода. А третий, тот самый Ван — так и вовсе знает покойника с детства. В Академии, правда, не учился, но сам хвалится, что полжизни с Зено бок о бок провёл. Потому-то, видать, меня братцем и зовёт.
Вообще, в их отряде сложилась своя иерархия. Верхушка — это сам Сейдр и товарищи Зено, за ними — пяток прихвостней, а остальные — вроде как за прислугу. Мерзавцы устроили себе здесь свой собственный знатный клан прямо на фронте.
Мой сказ прерывает появление их сержанта. Здоровяк раза в два шире Сейдра в обхвате. Рыком, словно оголодавший зверь, загоняет всех по койкам.
— Ну-ка отбой, молокососы! Устроили тут посиделки!.. Нашли время языками чесать. Вот наревётесь завтра на марш-броске!
— Опять? Сержант, ну за что? И когда? Неужто прям с утра? — слышатся жалобные стоны.
— Молчать, недоноски! — громила в два счёта наводит порядок, и отряд застывает по стойке смирно.
Я один остаюсь чуток в стороне.
— Эй ты, новичок, как там тебя! — сержант мельком зыркает в мою сторону. — Дуй-ка в лазарет. Скоро с твоим взводом отправишься обратно в лагерь новобранцев. Не упусти шанс — отдохни сполна.
— Разрешите идти, сержант? — задаю я дежурный армейский вопрос.
— Свободен! — бросает он, но продолжает сверлить меня взглядом ещё некоторое время. — Да, и завтра, как освободишься, загляни-ка к нашему капитану. Он хотел тебя видеть.
— А может, прямо сейчас сходить? — предлагаю я. — Спать пока не тянет, так чего откладывать?
— Гляньте на него, какой прыткий выискался! — ухмыляется сержант, обращаясь к остальным. — Вам бы его слова себе на лбу выбить, чтоб неповадно было от дел отлынивать!
Он вновь переводит прищуренный взгляд на меня:
— Капитан нынче занят, разбирается с проверкой. А теперь п-шёл прочь! Надо преподать пару важных уроков кое-каким зазнавшимся ребятишкам.
Удаляясь, я ещё некоторое время слышу нравоучения вперемешку со звуками затрещин.
— Это кто опять спихнул на Керайла чистку амуниции⁈ У самих, что ли, руки отсохли? Ах да, простите великодушно, господа благородные, я запамятовал — вы ж небось мозоли боитесь натереть! — разоряется сержант, принимаясь выкликать провинившихся. Судя по именам, влетает Вану, Сейдру и ещё нескольким дружкам Зено. Просто бальзам на мою душу.
В лазарете я провожу ещё пару-тройку дней, наконец-то свидевшись с настоящими армейскими товарищами. А вот с капитаном Эйрином пересечься так и не удаётся. Он отвечает за всё подразделение, и, похоже, этот напыщенный имперский дознаватель Дин решил здесь всё вверх дном перевернуть. Неудивительно, что войско пока никуда не двинулось и стоит лагерем.
Торвальд с Изааром искренне радуются, когда меня переводят из карантинного шатра в общий. Райдо среди раненых нет — Умник в очередной раз подтвердил своё прозвище, отделавшись парой царапин. Он же и направил
