Б-11 - Олег Юрьевич Рой
– Макарыч, мне надо Вас осмотреть, – сказала она твердо. – Вашу рану. Это важно.
– Вот еще, – фыркнул тот. – Сказал же, все со мной нормально. Нечего меня осматривать! Все со мной в порядке.
– Кто-то тут пять минут назад помирать собирался, – заметил Мишка.
– Мало ли что, – смутился Макарыч. – Ну, да, чувствовал я себя неважно, но все прошло. Я в норме!
– Макарыч, – строго сказала Женя, – у Вас вполне может быть бактериальная инфекция неизвестной этиологии. Я обнаружила ее признаки у Тани; пришлось оперировать.
– Мы слышали, – заметил Генка. – Жуть какая-то, и как ты справилась?
– Ну, не только мужики бывают смелыми и решительными, – ответила Женька. – Макарыч, я настаиваю…
– Настаивают самогон на травах, – буркнул Макарыч. – Вот прицепилась, малая… ты здесь осматривать будешь?
– Нет, – ответила Женя. – Идемте к Вам в бокс. И я хочу предупредить: возможно, Вас тоже придется прооперировать. Вы готовы к этому?
– Если после этого ты от меня отцепишься, – сказал Макарыч, – и не будешь мешать мне пойти со всеми вниз.
– Вы что, собрались туда? – зрачки Жени расширились.
– Надо спасать Игоря, – ответил Макс. – Если он, конечно, жив.
И тут, неожиданно для всех, на базе зазвучала песня…
* * *
Когда человек узнает нечто фатальное – что он безнадежно болен или что ему вынесен смертный приговор – все ведут себя по-разному. Кто-то не верит, кто-то ищет способ спастись любой ценой, кто-то хочет забрать с собой других, заражая своей болезнью, сдавая подельщиков или просто отравляя жизнь окружающим…
А кто-то заботится только о том, как бы другие не разделили его участи.
Над Игорем нависло лицо. Лицо можно было назвать благообразным, даже красивым, но росло оно на длинной «шее», уходящей корнями в плоть комнаты-гекатонхейра.
– Не нависай, – попросил Игорь, и «шея» стала стремительно укорачиваться.
– Знаешь, я ведь тебе сочувствую, честно, – сказал Биарей. – Догадываюсь, что ты сейчас переживаешь. Но пойми, все не так плохо, как ты думаешь.
– Да нет, все просто зашибись, – сказал Игорь, садясь и застегивая рубаху. На то, что под ней, он старался не смотреть. – Кроме того, что я весь порос какими-то червями, и предполагается, что скоро мое тело присвоит один из дьяволов, сидящих в вашей преисподней, а сам я займу его «тепленькое местечко». Кстати, в каком виде?
Биарей вздохнул в несколько голосов:
– Ты все не так понимаешь, – сказал он. – Наверно, надо как-то тебе это объяснить…
– Было бы неплохо, – согласился Игорь.
– Когда я родился, война уже шла полным ходом, – начал Биарей, – и даже в легендах не было ни намека на то, когда она началась. Говорят, некогда владыки бездны правили всей землей, и были для людей богами; но потом прибыли владыки небес, и им это положение вещей отчего-то не понравилось. В конце концов, они победили. Но вот в чем соль – мои создатели бессмертны, их просто невозможно убить. По крайней мере, даже владыки небес не знали, как это сделать. И они решили проблему радикально, загнав владык в их Бездну, и запечатав входы. Мы же, те, кто служит владыкам бездны, оказались в заточении, отделенные от наших богов непроницаемой преградой. Мы можем видеть, как страдают те, кого звали повелителями боли в своих бессмертных телах, сгорая и не умирая, пожирая плоть друг друга, и не убивая – но помочь им мы не можем. Да большинство и не желает, если честно. Интеллектуальные способности у них, как у табуретки…
Но та, что меня породила, Белет Эршигаль, и ее муж, Бел Энграл, нашли выход. Им потребовалось для этого три тысячелетия, при том, что они знали – время работает не на них. Но они сумели привлечь к себе людей там, на поверхности; очаровать их и заставить искать эреб кибаль. Долгие годы это было невозможным – владыки небес погребли наши царства, запечатав Кладезь Бездны километрами вулканического туфа. Но вот, не так давно, пришел некто смелый из рода людей, из племени Принявших Печать, который пытался пробиться к элкибаль белети. Конечно, ни одной машине это не под силу, ведь невозможно сокрушить Бриллиантовый свод, созданный владыками неба, р-р эрету! Но это и не нужно. Создавшая меня, Белет Эршигаль, наделила меня силами, способными делать таких, каким был ты, варакью-белети – готовых принять Бела или Белет. В твоем случае, конечно, Бела – не думаю, что Белет Эршигаль захочет себе мужское тело.
– Очень ты меня успокоил, – заметил Игорь. – Значит, какой-то древний божок займет мое тело, а я окажусь в его теле посреди преисподней. И что же здесь хорошего?
– Ты ничего не понял, – сообщил Биарей, – а точнее, я не объяснил еще толком. То, что растет на твоем теле, зовется либбу тамаху, похититель души. Я наделил д’тупсу способностью заражать людей семенами либбу тамаху, и каждый, кто получит этот дар, будет чувствовать усиливающийся зов Бездны – если несет на себе Печать.
Душа циркулирует внутри тебя, как река течет в своем русле. Так у всех живых существ, и у того бела, что выбрал тебя, тоже так. Либбу таммаху соединяют между собой эти потоки, их вода перемешивается, пока не смешается вся. Со временем твоя душа и душа твоего бела соединятся в одно, как соединяются воды двух рек, чтобы образовать новую реку.
Да, часть тебя – с частью твоего бела! – будет страдать в эреб кибаль, но другая часть вместе с ним устремится в победоносный поход против владык неба. И на этот раз повелители бездны победят. Тогда рухнет Бриллиантовый свод, и твоя душа воссоединится и освободится.
– И я должен этому поверить, ага, – Игорь сам себе поражался. Конечно, все то, что говорил Биарей, можно было счесть слишком фантастическим… с другой стороны – сам облик этой массы человеческих и не очень частей тела, хаотически соединенных и перемещающихся, был столь фантастичен, что трудно было поверить в его… ее… в реальность этого. Того, что с ним говорило.
– А у тебя есть выбор? – спросил Биарей. – С другой стороны, могу поручиться, что белети всегда выполняют свои обязательства… хотя не всегда, как ты себе это представляешь.
Послушай, ты мог бы прожить короткую и болезненную жизнь и умереть лет через сорок. Теперь ты будешь бессмертным, и будешь рядом с теми, кто поведет свой победоносный поход против небесных узурпаторов.
– Ну, круто, – пожал плечами Игорь, – только сначала я должен буду обрасти живыми языками, пожирающими мою душу, и какое-то время пожариться в преисподней в чужом теле. Кстати, я ведь только что с поверхности,
