Кварталы - Дмитрий Билик

— Мне еще надо Громовне помочь, я же в наряде, — ответила блондинка.

Да, я совсем забыл. С одной стороны, наказание нужно отбывать, с другой — жестить тоже сильно не хотелось. На выручку пришла сама Гром-баба.

— Ты, девочка в голову не бери, помогать и не надо. Сегодня ничего готовить не будем. На ужин тушенка, — свои слова она подкрепила делом, начав выгружать консервы. — Сейчас еще чай только поставлю.

— А с ним можно и сгущеночки, — разрешил я. — Не все же Крылу сладкое точить. Ладно, сидите, я пойду Алису к вам пришлю.

Схватил одну банку и отправился наверх. Подъем на чердак дался тяжело и оказался сравним с подвигом восхождения на Эверест. Ноги гудели, грозя отвалиться. А ведь я в неплохой физической форме. По крайней мере, так думал. Что же завтра с остальными будет?

— Алиса, давай «Сайгу» и иди ужинай.

— Устал? — как-то слишком участливо спросила красотка. Она обошла меня со спины и принялась мягко массировать шею. — Слушай, как тихо. Будто самый обычный город. Если помечтать, то можно представить, что там, наверху, сверкают звезды.

— Алиса, просто не хочется, — прервал я ее, понимая, куда клонит девушка.

— Да больно надо, — фыркнула красотка и громко топая, отправилась к остальным.

Я же вытащил бутылку виски. Янтарной жидкости осталось совсем немного. И со вздохом посмотрел на уцелевшие крыши кварталов. Тьма надвигалась все плотнее, брезгливо обступая работающие фонари. Те одинокими пятнами смотрели на проклятый Город, явно не понимая, что они здесь делают и главное зачем.

Однако меня волновало не освещение этого треклятого населенного пункта. А почему до сих пор нет Крыла?

Мог ли пацан не найти зэков за целый день? Маловероятно, но возможно. Этот вариант мне нравился еще меньше, чем если бы Крыл обнаружил противника. Потому что в подобном случае пацану придется ночевать в Городе. В незнакомом месте. А учитывая его способности к выживанию, это весьма херово.

Я поймал себя на мысли, что беспокоюсь о нем, как о собственном сыне. Пусть Крыл и старше. Внезапное «воспоминание» пробило сильнее тока. У меня есть сын. Там, в другом мире, у меня остался сын. Правда, на этом подарок от сознания закончился. Я до сих пор не помнил деталей. Как зовут, как выглядит, сколько полных лет. «Чуть младше Крыла» — в свидетельстве о рождении не пишут.

— Дядя, Шип, ты чего, пьяный? — раздалось из темноты.

Я чуть бутылку вискаря из рук не уронил.

— Скажешь тоже! Вот нельзя так тихо подбираться, я же не мальчик. Ты где был?!

— Как где, на задании. А что такого?

Я чуть не ляпнул, что мы с матерью всю ночь глаз не сомкнули. Да что это за вьетнамские флэшбеки?

— Нашел? — только и спросил я, убирая бутылку в инвентарь.

— Нашел, — тихо ответил Крыл, приземляясь рядом. Однако в его голосе не было слышно радости от выполненного задания. Тревожно. — Полдня наблюдал. Пришлось сумерек дождаться, чтобы обратно лететь.

— Ну, и чего, все так плохо? — спросил я.

— Не знаю, дядя Шип, — пожал плечами Крыл. — Но мне почему-то кажется, что тебе не понравится.

Он протянул мне руку, вместе с рукопожатием подарив значительно изменившуюся карту. И пацан оказался прав. Увиденное мне очень не понравилось.

Глава 17

— Что значит три квартала? — я еще раз вгляделся в карту. — Три квартала зэков рядом друг с другом? Они в одном, что ли, не поместились?

Сказал, а у самого под ложечкой засосало. Я рассчитывал на противостояние с десятком плохо подготовленных уголовников. Тут же, похоже, придется сражаться с целой колонией.

— Нет, просто у них там три основные группировки, — стал объяснять Крылатый. — Один квартал под Сивым, у него человек пятнадцать. Второй под Святым, у него людей чуть меньше. А последний под Федей Натюрмортом. Под его началом больше всего бойцов.

— Какие имена. Сразу чувствуется дворянское происхождение и голубая кровь. Хотя вот про Федю интересно. Еще один человек, который помнит свое имя?

— Да нет. У него на правой руке, на костяшках татуирова Федя. Да и вообще он весь в наколках.

— Ага, потому и натюрморт. Зэки, видимо, не особо могут в живопись. Потому портрет от натюрморта не отличают. Что еще?

— У всех выставлены посты. И часовые следят не столько за улицами, сколько друг за другом. Оружие примерно у трети. В основном, пистолеты, но видел пару калашей, — продолжал Крыл.

— Что за калаши? — сразу уцепился я.

— Не знаю. Такие черные, железные.

Я хмыкнул. Похоже на сотую серию. Правда, цевье и приклад там не металлические, а из стеклонаполненного полиамида. Ну, это уже частности.

— Получается, наши друзья не особо доверяют друг другу. Держу пари, могут в любой момент сорваться, чтобы глотку перегрызть. И тут мы. Как не вовремя.

— Почему? — спросил пацан.

— Смотри, расклад такой. Зэки, видимо, не поддерживают полномасштабное нападение на наш квартал после неудачной разведки Сивого. Только этим объясняется, что мы еще живы. У них же там три смотрящих, как ты говоришь. И этот Натюрморт, и Святой решили, что проблемы Сивого им побоку. Например, у них есть более важная цель, чем мы. Что, в принципе, неплохо. До определенного момента.

Я замолчал, свернув карту и присев на стул. Крылатый так и остался стоять.

— Сами напасть мы тоже не сможем. Не вывезем. Был бы там только Сивый — другое дело. Пробрались бы ночью, да перерезали всех.

Крылатый вздрогнул, но ничего не сказал.

— А около полусотни человек, да еще вооруженных — это серьезно. Хреновенький расклад. Плохо еще то, что так продолжаться долго не сможет. Рано или поздно тонкое равновесие нарушится. И тогда польется кровь.

— И что же нам делать?

— Готовиться к войне. Иди, отсыпайся. Завтра обратно полетишь.

— За Сивым следить, — скорее утвердительно сказал, а не спросил пацан.

— Да кому этот клоун нужен? Что-то мне подсказывает, что ему недолго осталось. Понаблюдаешь за человеком-картиной и его кварталом. А сейчас иди спать.

Вскоре меня сменил Псих, а я отправился к себе. Для начала минут пятнадцать отмокал в теплой ванне. Простое действие, но если о нем забыть, завтра мышцы будут, как каменные. И заодно размышлял о сложившейся ситуации. Что ж, как и подразумевалось, начали складываться различные полюса силы. Мне бы хотелось, чтобы зэкам противостоял кто-нибудь другой, те же Молчуны