Иван Безродный - Массандрагора. Зов Крысиного короля
– Да отойдите вы от окон! – раздраженно приказал Далед. – Судьбу, что ли, испытываете? Удивительный вы народ, приматы!
– Да, Павел и Лиза, ложитесь-ка спать, – нахмурившись, сказал Федор. – Тут есть раскладушки. Подъем – в полседьмого!
Но еще некоторое время они все стояли посреди зала и как завороженные смотрели на беснующуюся грозу. Она буквально гипнотизировала. Все вокруг было наполнено разноцветным свечением, мерцанием, треском и резкими разрывами гневающихся молний. Казалось, вот-вот вдребезги разлетятся окна, сорвется с петель дверь или рухнет крыша, и тогда… тогда, наверное, мало не покажется.
Однако постепенно природа утихомирилась. Разряды сверкали все реже, гром только бубнил и ворчал, уже где-то совсем далеко, а затем «сухая» гроза и вовсе прекратилась. На улице почернело, а от окон повеяло холодом. Дуар авторитетно заявил, что снаружи уже ниже нуля. Но стоило ли этому удивляться?
Пашка, которому поставили раскладушку на кухне между плитой и разделочным столом, долго ворочался, не смыкая глаз. Никак не засыпалось – было жестко и неудобно, к тому же по полу дул холодный сквозняк, а укрыться было нечем. Единственную найденную скатерть отдали Лизе. Он пыхтел, переворачивался с боку на бок, считал веселых коров и овец, но сон не шел. Какой же безумный день!.. Невероятный!.. В реальности происходящего Пашка уже практически не сомневался, несмотря на постоянные странности, если не сказать больше. Все-таки так долго, планомерно и логично сны не длятся, да и его кошмары никогда такими не были. Там случалось иначе: все решительно понятно, он досконально «знает» предысторию, что он «тут» делает, зачем и что ему делать дальше. И никаких сомнений по поводу окружающего! А вот сейчас все наоборот… Хотя это разве что-то доказывает? Память-то к нему так и не вернулась. Ну да, было какое-то общее улучшение, в самом начале, но потом…
Тут Пашка вспомнил о таблетках. У него же еще оставались целых две! Он пощупал задний карман в джинсах. Да, на месте. Хорошо, что Лизка передала их ему в полиэтиленовом пакетике, иначе они бы полностью размокли, когда он болтался в колодце. Может, принять одну прямо сейчас? А то когда еще будет время? Тихо, спокойно, никто не видит, и вода есть… Но подумав еще немного, Пашка решил пока повременить. Успеется.
Наконец совершенно незаметно его начало клонить ко сну, веки сомкнулись, и он, измотанный бессонницей, начал проваливаться вниз, в темноту, туда, где…
– Эй, эй, вставай!
Кто-то бесцеремонно тряс его за плечо:
– Студент, мать твою, подъем!
Пашка резко открыл глаза и испуганно отпрянул. Над ним нависала темная фигура. Ольга?! Нет, к сожалению, это был Сармат, а в его руках – огромный тесак для разделки мяса. За поясом у вояки торчал еще один внушительного размера нож.
– Давай, твоя очередь, – сказал сержант.
– Чего?.. Что такое? – прохрипел Пашка.
– Дежурить, чего!
Пашка с досадой облизал губы. Он почему-то наивно думал, что чаша сия минует его, что дозорным его не поставят, ан нет!
– Сколько времени? – спросил он, пытаясь отогнать остатки сна.
– Тише ты… Два часа. Идем.
Пашка с кряхтеньем уселся на раскладушке, приводя мысли в порядок. Сумрак и мертвая тишина, только чуть поодаль сопела во сне Лиза.
– А где остальные?
– Отдыхают. Собирайся быстрее!
Пашка поплелся за сержантом. Они прошли по коридору в конец здания к черному входу. Окон рядом не было, выглянуть на улицу можно было только из бокового ответвления коридора. Холодно, но светло – наверху висели несколько длинных ламп дневного света, старых, еще люминесцентных.
– Вот, – показал на дверь Сармат. – Находишься тут и охраняешь закон и порядок. Наш покой, короче. Это тебе. – Он протянул Пашке тесак. – Пользоваться умеешь?
– Разберусь. – Пашка взял тесак. Тот был увесистый, удобный, внушающий доверие. Да, таким можно и помахать. Если что.
– Не оттяпай себе чего-нибудь ненароком, – усмехнулся Сармат. – В общем, так. Вот дверь. Вот засов. Там, снаружи, – он ткнул пальцем в металлическую поверхность, – вражеская территория. Будет кто ломиться – сразу орешь благим матом, зовешь остальных, понял? Орешь, а не бежишь. Сам – ни с места! Без самодеятельности. Но если кто башку сюда просунет и будет угрожать, руби ее, не думай, понял?
– А если башку сунет, а угрожать не будет?
– Ты, это… не умничай! Ори в любом случае, я буду спать на твоей койке. Капитан и Хранители – в первом зале. Тебя сменят через два часа. Ну или два с половиной… Как получится. На улицу не выходить ни под каким предлогом, пост вообще не покидать. Только следи за окнами в коридоре, вон там. И не вздумай спать, твою мать! Проверю. Что еще? Ну, значит, все. Усек?
– Усек.
– Вопросы есть?
– Да вроде нет.
– Ну и чу́дно.
Сармат, круто развернувшись на каблуках, собрался было уйти, как вдруг за дверью что-то хрустнуло, стукнуло и… заскрипело.
– Что это?.. – прошептал Пашка.
– Тихо!
Снова хрустнуло, а затем будто кто-то сбросил с плеча на пол мешок картошки. Еще раз. Снова…
– А ну-ка, дай сюда! – Сармат вырвал из рук Пашки тесак и приложил к двери ухо. – Погаси свет! Вон там, живо!
Пашка щелкнул выключателем – стало темно, только из бокового коридора проникало слабое ночное освещение.
Бум, хлоп, бум, шлеп… Тишина. Шлеп-шлеп. Снова тишина. Шебуршание. Хлоп-хлоп, но совсем тихо, кажется, уже чуть дальше.
– Уходит… – одними губами прошептал Пашка.
– Нет, надо посмотреть… – пробормотал Сармат. – А то не засну…
– Не надо!.. – дрогнувшим голосом пробормотал Пашка. Какая тварь там могла таиться, что за монстр поджидает их?
– Нет, надо! – напрягшись, Сармат тихонько отодвинул засов. – Будь наготове! – Он легонько подтолкнул дверь коленом и немного приоткрыл ее.
Но ничего страшного не произошло. Внутрь не ворвался тираннозавр, не влетела граната, не вполз ядовитый туман и даже не просунулась чья-то голова. Только засвистел ветер, ледяным порывом обняв их, а на пол, кружась, упало несколько снежинок. Пашка успел заметить лишь кусок темно-серого неба – по нему бежали плотные облака.
Хлоп-хлоп! Хрум. Сармат, закусив губу, приоткрыл дверь сильнее и высунул наружу голову. Пашка услышал его хмыканье, а затем откровенный смех.
– Сам смотри, – сказал сержант, освобождая место.
Пашка выглянул на улицу. Падал легкий снег, уже припорошив округу. Трава и кусты заиндевели и теперь весело поблескивали в ярком свете полной луны, невысоко висевшей над горизонтом. «Ну и погодка», – подумал он.
