Константин Храбрых - Противостояние. (СИ)
— Это да-а… — Внезапно взгляд Такеды изменился, заставив Укиту вскочить. — У меня очень плохое предчувствие, Укита. Надвигаются проблемы… и та девочка была только первой ласточкой!
Час спустя. Кабинет Физики.
Несмотря на то, что помещение официально относилось к аудитории физики, Ниидзима сумел выбить его для так называемого "клуба изучения истории", как он зарегистрировал Белую гвардию.
Дверь плавно отъехала в сторону, поскрипывая плохо смазанными роликами, и в аудитории оказался Танимото. В своей манере, когда его никто не видит, а именно: хмурый, недовольный и поглядывая на всех, словно сквозь оптический прицел, выбирая момент выстрела.
— Эй, паразиты, Сирахама заходил? — Вместо приветствия спросил визитер. — Куда он вообще пропал, кто знает?
Отодвинув стул, он уселся на нем поудобнее, закинув ноги на парту.
— Фух… Кто знает, может и приходил. А может и нет. — Не отрываясь от экрана ответил Ниидзима.
Танимото внимательно обвел взглядом аудиторию, выискивая, к кому бы придраться, и его взгляд зацепился за хмурого Такеду. Однако шанса прицепиться ему не дал негромкий стук в дверь…
Матсуи, у которого отобрали флагшток, чтобы не заехал никому в глаз, бросился открывать. В следующий миг его радостная физиономия застыла маской ужаса, и он на подкосившихся ногах упал на пятую точку.
— Прошу прощения за вторжение, друзья Кеничи-куна. — Фуриндзи Хаято с заминкой (из-за низкого дверного проема) вошел в аудиторию.
— Старейший?! — Удивленно присвистнул Такеда.
— Какой огромный…Эээ… — Со всех сторон посыпались удивленные возгласы.
— Кеничи-кун просил передать, — Старейший развернул сложенный вчетверо лист и прочел. — "Спасибо, друзья, но, похоже, на этом все. Дальше идет моя битва и я не хочу переживать вашу смерть. С уважением, Сирахама".
После чего он протянул Матсуи лист. Тот, на автомате приняв записку, вздрогнул:
— Т-т-ут кровь!
Повисла тишина. Каждый обдумывал зачитанные нежданным визитером строки.
— Да, черта с два! Старейший, передайте этому… этому… — Такеда, не находя слов сравнения, сплюнул. Подойдя к Матсуи, демонстративно порвал записку. — Передайте, что это не только его бой и так просто он не отвертится!
— Хм-м! — Танимото был немногословен.
— Поддерживаю Такеду. В Йоми много сильных противников и заграбастать все развлечение в одиночку он пусть даже не рассчитывает!
Остальные присутствующие ее поддержали…
От улыбчивого пожилого гиганта, волной плеснула жажда крови такой тяжелой концентрации, что все, кто были на ногах, рухнули на пол, словно подкошенные. Танимото, сопротивляясь, закусил губу, кожа на лице стремительно бледнела.
— Что ж, как и ожидалось, у Кеничи-куна хорошие друзья! — Слова Старейшего, словно эхо далекого колокола, доносились до присутствующих. — Только теперь ваш противник называется "Тьма"! Она не прощает и не жалеет никого!
В следующий миг дверь в аудиторию тихо хлопнула и давление исчезло. Пришедшие в себя подростки удивленно оглядывались в поисках странного старика, словно исчезнувшего с лица земли… О его недавнем присутствии говорила лишь разорванная пополам окровавленная записка.
В штаб-квартире Белой гвардии было шумно. Точнее, шумно было в помещении спортзала. Такеда, словно заведенный, бил по груше с песком. Доводя себя до исступления. Прокушенная губа и тонкая струйка крови, текшая по подбородку, капая на серую футболку, заставляли Кисару морщиться.
— Такеда! Да что с тобой происходит?!
— А вы еще не поняли?! — не отрываясь, произнес он полу срывающимся голосом. — Фуриндзи-сан, Кеничи-кун, Ренка-сан, Один, Берсерк, и даже Отшельник! Перешагнули нас в овладении боевыми искусствами! Простыми занятиями нам их теперь не догнать!
— А ты все такой же, Такеда-Боксер! Несдержанный! — прозвучал смутно знакомый голос, а в следующий миг груша, которую бил Такеда, буквально взорвалась, отбросив его к стене и осыпав помещение песком.
После того, как пыль осела и все прекратили кашлять, их удивленному взгляду предстал потрепанный с взлохмаченной нечесаной длинной гривой спутанных волос подросток.
— Кисара-сан! Я вернулся! — с радостным воплем он кинулся обниматься, но тут ему дорогу пересекла Ширатори.
Кисара выглянув из-за ее плеча, изобразив удивление на лице, спросила:
— А ты кто?
Шинноске словно пыльным мешком остановили. Он, стоял на полусогнутых ногах и открывал, и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба.
— Да успокойся, Цудзи! Я пошутила! — Рыжеволосая язва радостно оскалилась, довольная шуткой.
Единственный, кто не разделял радости от встречи, был Такеда, вставший на колени перед горкой песка, высыпавшейся из порванной груши. Зачерпнув в ладонь песок, он какое-то время подержал его и высыпал на пол.
"Черт тебя дери, Шинноске! Ее словно изнутри взорвало! — Мысли скакали, словно стайка кузнечиков. — И что это был за удар?! ГДЕ он этому научился? Теперь еще и он!"
— ЧТО-О-О-О?! КАК РАГНАРЕК РАСФОРМИРОВАН? — Вопль Шинноске наверно был слышен даже на улице.
Шинноске плюхнулся на старый диван, подняв облачко песка и пыли. Его планы и надежды были разрушены одной этой фразой.
— Да. После расформирования большинство перешло в Белую гвардию, за неимением достойной альтернативы… — Кисара замолчала, видя, что парень ее не слушает, а ушел куда-то в себя, что-то бормоча себе под нос.
Внезапно от него пошла сильная волна жажды крови, он вскочил и, подскочив к стене, нанес удар…
— ФО-О-О-О!
Толстый слой штукатурки после соприкосновения с кулаком подростка разлетелся в стороны, словно шрапнель от взрыва, по стене от места удара пробежали змейки трещин, стекла окон дождем осыпались внутрь помещения и на улицу, словно вынесенные тем же взрывом.
Шинноске со слезами на глазах и емкими нецензурной словами баюкал ушибленную руку и пинал ногой кирпичную кладку на месте удара, приговаривая: "Проклятая стена! Понастроили…"
— Шинноске! КАК ты это сделал?
Вопрос Такеды читался на ошарашенных лицах присутствующих. Повернувшись, и едва не поскользнувшись на стеклянном крошеве, тот вернулся на диван и принялся рассказывать:
— После проигрыша Сирахаме я отправился в горы, где проходил всевозможные тренировки. И вот однажды, когда я бил по стволу старого дерева, появился огромный старик, покрытый шрамами. Одежда и накидка у него были из шкур убитых медведей… Моя первая мысль, что это мой конец, за мной пришел бог смерти в обличии этого монстра. — Шинноске слегка вздрогнул и повел плечами. — Это был какой-то отшельник, сказавший, что я ему мешаю спать. Ради того, чтобы я убрался с гор, он обучил меня части своего искусства…
