Александр Кулькин - Когда наша не попадала
– Постой, мил-человек, – встревожился Лисовин. – Кто убьёт? И за что?
Взгляд нувориша, или олигарха, как он сам себя называл, мгновенно окаменел. Уже другим тоном, страшно спокойным, он негромко ответил:
– За что? А за живое пиво, которое пьешь – и видишь солнце над хмелем, слышишь журчание родника, теплое бархатное прикосновение уютной темноты подвала. И понимаешь, что всё это сделано с любовью. Тьфу, – он сплюнул за борт. – Простите, привязалась реклама. Даже не знаю, как это сказать, слишком многие слова мы потеряли, расплатившись настоящим их значением за сверкающую пустоту так называемого современного мира. Смертельно опасно это знание для него…
– Пиво? – искренне удивился Лисовин.
– Нет, не пиво, – отмахнулся Борис. – Его вкуса и не оценят, это я ещё помню, а остальные… Страшно то, что остались ещё люди, не хотящие знать про Гиннес и Будвайзер.
– Дык кому они опасны? – недоумевал главный повар-наблюдатель.
– Ви хотите знать про мировую закулису? – вновь стал балагурить мужчина, только взгляд-то остался пристальным и спокойным. – Их есть у меня, причём самые свежие. Кстати, а что такой молодый мужчина совсем лежит на досках, у него таки никакого матраса нет?
– Пусть лежит, – на этот раз отмахнулся атаман. – Язык он так учит, совсем здесь разбаловались, по-нашему никто не говорит, кроме тебя, конечно.
– Ага, сами мы не местные… Но только не показывайте его Илоне Давыдовой, а то зачем вам бабский труп на борту? Говорят, это плохая примета, к несчастью. Ну да ладно, пусть себе учит, а я буду говорить! Итак, вся мировая компания делится на закулису и, соответственно, предкулису. О второй мы говорить совсем ничего не будем, а вот о первой говорить есть чего, и этого чего очень много. Знать, конечно, ничего нельзя, но говорить можно. Во-первых, мировых правительств очень много, все они, конечно, тайные, и некоторые настолько тайные, что сами о себе не знают. Значит, они нам совершенно неинтересны. Во-вторых, это разумеется, масоны. Отдельные личности говорят – жидомасоны, но что эти личности понимают в жидах? Это не во-вторых, а совсем даже в-третьих. Масоны, конечно, являются мировым правительством, потому что это все знают, и, более того, они это тоже знают. Единственное что они не знают: а зачем им это надо?
С тоской посмотрев на братину, которую хозяйственный Лисовин заворачивал в тряпку, Борис отхлебнул из банки, передернулся и с неожиданной тоской произнёс:
– Ну вот, отучили вы меня от пива навсегда. Сколько докторов пытались, и всё зря, а нужно было только показать какое пиво на самом деле бывает.
Плеснуло за бортом, и в ответ раздался громкий вопль с причала. Гость только рявкнул в ответ и попытался улыбнуться:
– Плевать на ихние штрафы, поговорим лучше о жидах.
– Погодь, – вылез вперёд сусанин. – О жидах говорить не надо, народ как народ. Ты лучше скажи, кто действительно правит миром?
– Деньги и людская жадность, конечно. И, друзья, смотрю, к вам спешит представитель этого правительства, деньги требовать, портовый сбор, как он это называет.
– А за что платить-то? – удивился Непейвода. – За то, что на воде место занимаем, что ли?
– И за это тоже, у вас деньги-то есть, а то я скину ему с карточки?
Кудаглядов повернулся к Лисовину:
– Ты позаботься, если кого скинуть надо. А то Михайле поручить, так этого кинутого придется долго искать. А если не надо кидаться, то дай-ка пару обрубков, что в сундучке лежат. Так и знал, что эта Атлантида нам боком выйдет…
Увидев обрубки металла, Борис несколько минут хватал ртом воздух, потом зашипел:
– Спрячь!! И никому не показывай!!! Вы прямо как младенцы в джунглях, откуда только и выбрались?
– Погоди, – протянул руку Геллер, покрутил обрубок желтоватого стержня и, пожав плечами, отдал обратно. – И чего так шуметь?
– Блин, как ты не понимаешь… Это же ЗО-ЛО-то!!
– Блин – это хорошо. Особенно с маслицем, – мечтательно вздохнул сусанин, но потом проявил интерес и переспросил: – Где золото, покажите? Помню, как энти дикие орали «Золото, золото!!»
– Какие именно дикие? – проявил вялый интерес Кудаглядов. – Много их было.
– Ну те, помнишь, на ихних, как они говорили, каравеллах, бородатые все. Ты ещё радовался, что вроде нормальных мужиков встретили.
– А-а-а. Этот… как же его звали? Вспомнил, Колумб! Не, нормальные они были, пока про золото не вспомнили, потом резко одичали и потеряли человеческий вид. Совсем дикари, больше одной плюхи не держат.
Потрясенный Борис молча переводил глаза с одного на другого и только хватал ртом воздух. Атаман забеспокоился и отдал обрубок Лисовину:
– Заверни в тряпочку. И достань ещё бочонок, видишь, совсем плохо человеку. Мил человек, ты-то, надеюсь, не одичаешь?
Гость передернулся, глубоко вздохнул, потряс головой и наконец-то смог ответить:
– Нет, я уже нормальный. Боже, опять спрашиваю, откуда вы на мою голову свалились? Бедному Христофору морду начистили, теперь понятно, почему он до Америки не доплыл.
– Он сам полез, – привычно огрызнулся Спесь и с наслаждением отхлебнул из братины. – На-ко, испей.
После Бориса чашу пришлось наполнять по новой, сильно потрясли мужика новости. К чести команды было то, что никто не высказал даже тени недовольства, хотя каждому досталось буквально по паре глотков.
– Ничего не понимаю, – Борис уселся на палубу. – Из какого захолустья вы выпали в наш мир и где пропадали последние несколько тысяч лет? Золота не знаете, Колумбов бьете… Кук – тоже ваша работа?
– Всех не упомнишь, – дипломатично ответил Спесь Федорович, устраиваясь поудобней. – А с энтим Кукой что случилось? Тоже золото увидел?
– Съели его, на островах каких-то.
Геллер помрачнел и потихоньку стал закатывать рукава:
– Обидеть норовишь? Человека есть не можно. Пусть он даже распоследней кукой будет или коломбом каким. Хучь дикий, но всё-таки на человека похож.
– Извиняюсь, ляпнул, не подумав, – меланхолично ответил Борис, прислушиваясь к крикам с причала. – Подождите, сейчас я с этим вомпером разберусь, и вернемся к нашим баранам.
Рукава Володимир откатывать обратно не спешил:
– Так-с-с, и где он тут баранов увидел?
– Бараны – это хорошо, – стараясь успокоить Геллера, Лисовин говорил негромко и размеренно. – Помнишь, как тот мужик нас бараниной на палочках угощал?
– Какой именно?
– Тот самый, у которого кораблик на мель сел возле горы какой-то. У него ещё зверьем вся лодка забита была…
– А-а-а, вспомнил. Семья у него большая ещё была, шумная. Он ещё жаловался, что ткемали и кинзу каких-то забыл, шашлык-де неправильный получается.
