Колесница бога - Генри Кеннет Балмер
— Если ты сейчас не проявишь достаточно ума, Фретти, дочь моя, королева Эреша, то ты будешь выслана прочь. Теперь, когда вернулся этот королевский ублюдок. — Норгаш с негодованием сплюнул. — Все было так хорошо — и теперь это! Я слишком много предпринял для того, чтобы у тебя родился сын, Фретти. Нумутеф — трус, недотепа, — и все же он твой сын и мой внук…
— Можешь свои претензии передать его отцу, — вспыхнула Фретти, — если ты знаешь его.
— Дочь! Тише! Этот предмет нельзя обсуждать. Никогда!
— Я слышу, отец, — сказала Фретти, мгновенно сникнув. В ней проснулся страх.
Если Неб-Айн-Ке когда-нибудь узнает об этом! Ночью несколько людей тайно проводили одного за другим в ее покои, и угрюмые охранники ее отца убивали каждого, кто выходил от нее, выполнив свою задачу. И который из них был отцом, может сказать только сам Ке. Но в результате этою постыдного действа у Фретти родился сын — и король Неб-Айн-Ке радовался чрезвычайно, так как его старший сын, сын бога, исчез.
И теперь этот ублюдок вернулся!
Норгаш стоял, сдвинув брови, положив палец на губы, призывая к молчанию. Затем он заговорил, и голос его был не громче, чем шуршание песка в нагруженной барже, плывущей по Реке.
— Я прожил много лет, отпущенных мне Редулом и Луфали. И все эти годы я был королем Дилпура и дедом короля Эреша. И ничто не должно стоять на пути моего внука. Ничто.
Но он вслух не сказал, что как только Неб-Айн-Ке отправится в лучший мир, Нумутеф, сын неизвестного отца, тут же отправится за ним, и Норгаш будет королем Эреша и Дильпура. Так и предсказали звезды. Шадофернес, любимый астролог короля, обещал ему это. Ошибки быть не могло. Он смаковал в уме свой будущий титул — Норгаш, король Эреша и Дильпура…
— И ты мой брат, — сказала Зенара.
— И ты моя сестра, — сказал Одан.
Зенара покачнулась и без сил опустилась на подушки дивана в личных покоях короля Норгаша в его дворце в Дильпуре.
— Боги посмеялись над нами!
— Да! Боги сделали забаву из нас. Я стащу их из их небесных дворцов вниз и закопаю в землю под семью холмами. И все же — все же мне кажется, что палец Одана Эн-Ке коснулся меня. Ведь я должен был бы сойти с ума и умереть от любви к тебе, моя Зенара. Но я цел и невредим, я живу и дышу, могу ходить и могу говорить, как любой смертный человек. И все же мое сердце мертво в моей груди.
— У меня нет сердца — оно все растаяло, — Зенара не прикасалась к Одану, и он старался держаться от нее подальше.
— Может, Ке или Задан коснулись меня, так как я нема, мертва, парализована. Я чувствую то же, что и ты. И больше мне нечего сказать.
— Нечего, кроме того, что я всегда буду любить тебя, Зенара, моя сестра. Мой гнев направлен против богов, против судьбы, против тех темных и злых сил, которые насмеялись над моей жизнью… этот гнев сжигает меня, убивает меня, хоть я и остаюсь живым.
— Не нужно бороться против судьбы, мой милый.
— Но ты моя сестра, и я не могу назвать тебя — моя любовь.
— Нет, Одан. Ты прав. У меня мутится все в голове.
Душевная мука ножом прошла по сердцу Одана. Он смотрел на нее, на ее опущенную голову, на нежную округлость ее щек, на ее ресницы, с которых стекали слезы, согревающие ее бледные щеки.
— Ты моя любовь, и я с гордостью произнесу эти слова перед лицом нашей судьбы. И все же мы должны расстаться. Для нас нет мира. Нигде, хотя мир так велик.
— Никогда.
— Мое сердце мертво, хотя оно горит любовью к тебе, Зенара. Меня удручают твое горе, твои страдания. Они увеличивают мои страдания многократно. — Одан был возбужден до последней степени. Он стиснул руки, ломая пальцы в отчаянии. — Я не могу предложить тебе ничего — ни надежды, ни лживых заверений в том, что все будет хорошо. Все, что я могу сказать тебе, Зенара, моя принцесса, моя любовь, мое сердце, моя единственная, это — слово прощания.
— Прощай, мой брат, прощай, мой господин!
В тайных коридорах в толще стен Норгаш, король Дильпура, слушал и задумчиво почесывал бороду. Так вот в чем дело! Значит, брат и сестра любят друг друга! О, это чудесная тайна. Здесь есть над чем поработать!
Да, решил Норгаш, да. Знание тайны дает могущество. Это большой скачок по дороге к славе. Да! Это ключ к трону, которого жаждет его амбиция…
Одан не знал, что делать. Он чувствовал себя утопленником, безвольно плывущим по течению Реки. Даже запах гниющих водорослей стоял у него в ноздрях. Он плыл.
И в это жуткое время некоторое развлечение доставляло ему фехтование на деревянных мечах с юным Анкиду, сыном лорда Андана из Эреша. Они проводили целые часы на небольшой тренировочной площадке дворца. Конечно, у Анкиду не было надежды победить Одана, но он старался изо всех сил, истекая потом, ругаясь, получая синяки и изнемогая от усталости.
Это был гибкий стройный мальчик с круглым приветливым лицом и блестящими ласковыми глазами. Его волосы были перехвачены лентой, как у Одана. Отец его был богатый человек и занимал очень высокое положение в обществе Эреша. Но мальчика, казалось, не коснулись спесь и заносчивость, присущие людям такого положения.
Так как Зенара была недоступна для него, а остальные женщины внушали отвращение, Одан обратился к мужскому обществу. Он упорно занимался утомительными физическими упражнениями, изнуряя вое тело фехтованием до тех пор, пока усталость не валила его ног и он спасался от мрачной действительности в сладких грезах сна.
Анкиду оказался хорошим товарищем, и однажды на охоте они повстречались в пустыне со львом. Лошади, запряженные в колесницу, перепугались и понесли. Одан от неожиданности вывалился из колесницы и упал в песок. Лев зарычал и стал огромными прыжками приближаться к нему. И тут Одан узнал кое-что о дружбе.
Анкиду в облаке пыли развернул колесницу и помчался обратно, как сумасшедший, размахивая кнутом. Стегая лошадей, он заставил их мчать прямо на льва. Лошади хрипели, но неслись вперед. Они столкнулись со львом. Треск досок, рычание льва, ржание лошадей смешались в невообразимом шуме. Полетели колеса, поднялся столб пыли. Одан вскочил как пружина и выхватил из этого столпотворения Анкиду. Затем, выхватив копье из обломков колесницы, ударил льва сильно и точно. Тот заревел, покатился по земле, выпуская кровавую пену и царапая
