Сводный экипаж - Юрий Павлович Валин
вроде бы человеческие, но порядком раздробленные, разведчики
Тихо плескали озерные волны, поблизости от погибшего судна завалов древесных стволов не было, тянулась ровная площадка песка и мелкой гальки. Конструктивно старый корабль имел палубу лишь частично: под приподнятыми носом и кормой были закрытые отсеки-каюты.
Магнус, держа наготове пневм и саблю, заглянул в пролом борта:
— Гм, темновато и песка нанесло. Гру, соорудишь факел? Лезть туда ощупью не особо хочется.
Факела имелись на «Заглотыше», юнга принялся высекать огонь, Манки вертелась рядом — искры ей были жутко интересны.
— Я пока гляну? — предложил Энди, пытаясь понять, чем так настораживает корабль.
— Погоди, подсветим, если что-то поджидает, огнем пугнем, — шкипер явно нервничал.
Энди сел в тени корпуса флюги, подумал, что за время путешествия люди и не-совсем-люди частично переняли чутье друг друга. Интересно, так всегда случается в здешнем мире? Нужно будет у мальчишки спросить.
…Разведчики порядком накоптили факелом, разглядывая сумрак в корме и носу судна. Из отсеков крепко разило плесенью и гнилой кожей. Чихая и кашляя, моряки обменялись мнениями.
— Похоже, кожаные кули, просмоленные, — сказал Гру. — В таких упаковках хорошую ткань возят, от сырости берегут. Непонятно, почему их так мало. Если судно шло в Глорские земли, так груженное должно быть. Если наоборот, то с глорским грузом. А так непонятно.
— Насчет фрахта сказать ничего не могу. Но вот… — шкипер замялся. — В корме то, что нам кажется?
— Прямо вот так нас и ждет⁈ На мышеловку для особо жадных похоже, — фыркнула Хатидже. — Мы же не такие тупые!
уточнил ночной рулевой, по понятным причинам не особо
— А что там такое?
рвавшийся разгадывать тайны при ярком огне факела.
— Сокровища,
Один треснул: серебро, камни, корона какая-то.
— По-моему, там ваза, — возразил шкипер.
— Да вы чем смотрите? — удивилась Хатидже. — Браслеты сверху, весьма массивные. Но камни, это точно. Рубины!
Моряки в сомнениях переглянулись.
— На морок похоже. Весьма похоже. Но если там обманник, то он должен нам всем одно показывать, — принялся рассуждать юнга. — А если морок не совпадает… Что бы это такое могло быть?
Про обманника катерники знали — водился здесь такой хищник, любитель человечинки. Устраивал в укромных местах ловушки, подманивая ротозеев иллюзией-мороком кладов. Тварь редкостная, сам Гру таких не видел, но ему рассказывали «правдивые люди».
— Так я гляну? — предложил Энди, поудобнее перехватывая верный багор.
Рулевому посоветовали быть поосторожнее, но он и не собирался рисковать. Сокровища — дело небесполезное, но для Болот серебро и камни не являются особой ценностью. Вот если бы в бочонках запас масло-жира нашелся…
Энди поднял на лоб очки, отодвинул от пролома мартышку — та тоже вглядывалась в могильную сырость.
Смотреть пришлось долго: видно отчего-то было не слишком четко. Испарения или действительно морок?
— Я один бочонок вижу, — вокруг всякая дрянь и гниль.
— Нет, я определенно два бочонка видел, — не поверил шкипер.
— Три там их как минимум! — отрезала Хатидже.
— Мы с вами, миссис летунья, жаднее, — ухмыльнулся юнга. — Мне тоже три бочонка примерещилось.
— Можно потом пересчитать, — заметил Энди. — Я могу попытаться выкатить багром крайний бочонок. Но не разумнее ли заняться для начала носом и выволочь эти заманчивые тюки? Они нам могут оказаться полезнее всяких рубинов.
— Абсолютно верный подход! — одобрил шкипер. — Леди и джентльмены, за дело!
пояснил Гру. — Симпатичные такие бочонки, хотя и чуть гниловатые.
признался Энди. — Действительно, вроде камешки блестят. А
Тюки оказались увесистыми, но цеплять их было удобно. Энди выволок все четыре, порченую кожу взрезали, развернули содержимое. Моряки замерли в молчании: роскошь старинной ткани потрясала.
— Это что? Парча? — прервал молчание шкипер.
— Не знаю, на тафту похоже, — прошептала Хатидже.
— Похоже, это действительно поценнее содержимого бочонка, — констатировал Энди, морщась от блеска одной из ткани — крайний рулон слепил блестящим шитьем даже сквозь стекла очков. — Рискнем ли мы сшить из сокровища парус, вот вопрос для следующего планта[3].
— А если… — начал юнга, но тут в корабле завизжали.
Мартышка, соблазненная блеском камней, все же забралась в корму флюга…
Энди с багром нырнул в пахучую полутьму. Сырая заплесневело-шерстяная тень трюма шевелилось и корчилось: обезьяна уже не визжала: яростно лягалась свободной ногой и отчаянно пыталась вырваться. Вторую тощую ногу мартышки втянуло в себя нечто смутное и неопределенное. Ночной штурвальный обеспокоился за свои глаза — зрение явно шалило — и поднял на лоб очки. Лучше не стало: хищное пятно осталось мутной плоской тенью, непонятной и пугающей в своей аморфной загадочности. Правда, Манки теперь выглядела четко и даже красиво — этакий буйный силуэт, обведенный легкой серебряной каймой. Уже не лягалась, а пытаться драть врага когтями нижней лапы. Ну, с этим у нее не очень — не тигр — коротковаты когти.
Энди для пробы ткнул непонятного врага в дальнюю часть пятна. Острие багра почти ничего не почувствовало — словно в гнилушку ударил. За спиной в дыру корпуса лезли моряки, клинок сабли и сталь топора кидали неприятные взблески, мешая видеть, да и багром работать стало неудобно. Над палубой ругалась невидимая взлетевшая вдова.
— Назад сдайте! — рявкнул Энди, пытаясь решить — где же у противника лузы?
Догадливый юнга выпихнул шкипера обратно на солнце.
Мартышка сопротивлялась, не давая утащить себя в сырой мрак, упиралась локтями и свободной ногой, швыряла в алчную тень песок и все что подворачивалось под руку. На головы сражающимся сыпались трухлявые щепки и песок.
— Ползи на свет! — скомандовал Энди и уже обдуманно пустил в дело багор. Раз колоть бессмысленно, будем цеплять.
— Ууух! — застонала обезьяна и изловчилась перевернуться на живот. Ее заглоченную ногу уже не было видно выше колена. Энди крюком багра отжал что-то относительно живое к борту судна, затем дернул на себя — враг не поддавался, словно прилипнув ко тьме, даже наоборот, ощутимо потянул к себе живую добычу. Манки поехала на животе в сырой ужас, «уухнула», ухватилась за бочонок с сокровищами. Верно, якорь недурной.
— А ну вместе! Podnavalis — призвал рулевой, глубже вонзая крюк багра.
Вместе рванули тьму к свету, к пролому борта — вот теперь пошла! Манки использовала бочонок как точку опоры, Энди сработал багром как
