Вновь: ошибка координат - Никита Владимирович Чирков
— Там была одна особь!
— Ты права, Рода. Права. — Бэккер осмотрел всех, потом поддался личному, связывающему его и прародителя этих событий. — Вы не могли не заметить — первая партия лишь оглядела местность. Большинство проснулось потом. И это не наших рук дело. Они умны. Поведенческий сценарий отлажен лучше некуда. Но когда я увидел эту тварь, то понял, что надо ускорять процесс. Что все происходит на самом деле. И пока вы эвакуировали город, мы подготовились к битве с тем, кто владеет этими особями, Топями и даже Осколками. Сейчас он на Целестине. Я называю его Варваром. Это трехметровое, похожее на человека существо с безграничной силой, властью и злобой! Для него мы все — лишь мясо на убой. Опус предупрежден, весь сегодняшний день был не только для того, чтобы у меня и Пети было время подготовиться, но и для того, чтобы Опус поверил в угрозу космического масштаба! Варвара не остановить Опусу, но, возможно, теперь они смогут спасти большинство, потому что Монолит сделать этого не смог! Корабль Варвара уничтожен, его Осколки у нас. Теперь есть и оружие против особей, которые охраняют его, там, на Целестине! И мы идем за ним, пока он не пришел за нами!
Весь этот рассказ был крайне внушительным, но была одна проблема — ее поведал этот человек. Даже Оскар понял, что если бы все это узнал от отца, то без сомнений поддержал бы столь жуткую авантюру. Но Бэккер… сам человек мало вызывал доверия, больше походил на безумца, особенно на фоне того, во что превратился Петя. Настя смотрела на Оскара и видела в том странное смятение, ведь, вопреки его злобе и жажде справедливости, некая сила рассудительности брала верх слишком уверенно, подталкивая на уточнение деталей этой истории, нежели отрицание. Рода, как показалось Насте, совсем не хотела противиться — ей больше претила мысль принять все как есть и, возможно, согласиться с Бэккером. Люба же… Настя смотрела на нее и видела человека, ожидающего продолжения, которое будто бы сама знает наперед, оттого и не делает выводы. А потом Настя вспомнила, что у нее в руках череп, о чем забыла под натиском очень трудного рассказа.
— Рассказывай. — Настя показательно подняла перед собой этот череп, лицо же Бэккера впервые выразило страх.
29
Каждое слово приходилось вырывать из памяти, подтверждая всю ненавистную им историю, ошибочно кажущуюся давней. Тусклый взгляд, сдержанные движения сменялись грубыми рывками голоса и ломающей физической болью пугающе плавно — этакое перевоплощение или же метаморфоза разных крайностей одного сложного человека.
— Череп, который ты держишь в руках, принадлежит Бэккеру. — Никто не смел даже думать, повествование завладело каждым, безвозвратно перекраивая восприятие мира. — Когда я выбрался из завала, Клот уже взорвал больницу, я забрал его тело из комнаты, освободил Петю, и мы уехали на Аврору. Там подготовил тело для инсценировки смерти Пети, чтобы он втайне довел эту броню до ума. Та вспышка была настоящей, только Осколок не был уничтожен. Так не работает. Петя успел его забрать и спрятался в шахте до моего приказа. Нужно было время подумать, вот я и солгал про Роду и Осколок. Приходилось импровизировать весь день. Отчаянный план пришлось ускорить. Раз особи здесь, то Варвар тоже существует. Я знал.
— Если знал, почему не сказал моему отцу?
— Я говорил. — Бэккер оживился, что-то внутри него стало пробуждаться, некая звериная ярость, но не в адрес Оскара или кого-либо. — Когда был на Целестине. Варвар убил всех! Когда меня забрал Эфир, я орал ему, что угроза вот-вот настигнет Кому! Но он не слушал. Я не знаю почему. Уже на Коме увидел взлетающий с озера космический корабль. Но не это было главным. Монолит был разрушен до основания. Все погибли! Блоки упали, тела людей были повсюду! Я думал, мне повезло выжить на Целестине… Думал, у меня получится всех предупредить… Думал, мы можем победить… Варвар обладает немыслимой силой. Ему плевать на любое наше оружие. Он убивает и разрушает. Два месяца! Два месяца я закапывал ваши тела! Прямо там, на развалинах Монолита! Я был один! Выживший неудачник, который не мог вернуться на Опус, потому что было уже не на чем. День за днем вновь и вновь я копал и закапывал. Либо это… либо смерть. Но я упрямый. Упрямство спасало меня каждый день. Упрямство дало мне силы съесть остатки… — В этот момент глаза Бэккера отразили нечеловеческое безумие от пережитого. — А потом Варвар вернулся. Он рыскал, словно зверь, не чураясь разрушать разрушенное. Трехметровое создание, похожее на человека, только широкое, массивное. Без лица, плотный, почти гладкий материал металлического оттенка. Непостижимая пониманию природа этого создания интриговала слишком сильно. К тому моменту я уже не боялся смерти. Мне было лишь интересно, почему выжил я. За этим ответом я и вышел к нему напрямую. До этого нашел дневник некоего Петра, изучавшего странный Осколок. Я не придал значения. Какой-то ученый из Техгруппы. Чтение помогало отвлечься, вот я и читал. Берег этот дневник. Толком ничего не понимал, но это было хоть что-то. И вот Варвар шел прямо на меня… я смотрел на него и… он не слышал меня, не видел меня… ему было просто плевать. Я был так удивлен, что даже отступил, начав сомневаться в своем рассудке. Потом он пробился к лаборатории Пети. Большая ее часть была разрушена. Сейчас понимаю, Петя смог активировать Осколок… там же он и погиб. Я хотел лишь одного — внимания того, кто принес смерть, оставив меня одного. А потом я увидел его Осколок… Он достал его из груди. И я понял, что он пришел за Осколком. И тогда, чтобы снискать заслуженное внимание, чтобы он узрел меня, последнего человека на планете, я, воспользовавшись моментом, взял тот Осколок, который был впаян в Петино тело, не пережившее первый эксперимент с броней. Я получил свое внимание. Когда Варвар посмотрел на меня… Тогда я понял, что все это было зря. Это божество смотрело прямо мне в глаза, и я понял свою никчемность. В тот момент я захотел лишь одного — снова ощутить тот момент, когда я поверил, что могу начать новую жизнь. А единственный раз ощутить это… поверить в это и прикоснуться… это было в то утро, когда за мной пришла Настя. Я хорошо помнил, как прилет на Монолит был
