Гремучий Коктейль 1 - Харитон Байконурович Мамбурин
— Дайхард — это я, — приятно улыбаясь, заявил я фемине, — Дайхард Кейн. Не Докорвейн. И не…
— Ты?!! — фройляйн, зло выпучив глазки, раздраженно колыхнула грудью пятого размера, — Немедленно к Аркадию Тавровичу!!
Схватив меня за рукав, девочка-припевочка попыталась потащить меня за собой, но тут же, ойкнув, отпустила, начав трясти кистью.
— Ты меня что, Проявлением ударил⁈ — вытаращилась она на меня повторно.
— Нет, что вы, — улыбнулся я этой пустоголовой дуре, — Просто костюм пошит из хорошей шерсти, это просто статика.
Говорю же, «постелерожденная».
— Ты обманываешь меня! Это был Лимит!
— Может быть, я не хотел, чтобы мой даймон, расценив ваши действия как атаку, разбросал ваше прекрасное тело по всему коридору? Кровь, внутренности, расстроенный директор…
—…ой! — взбледнула девочка, прижимая ладошки к пухлым губкам.
— «Эй!! Ты чего на меня наговариваешь⁈»
— Кажется, меня ждут?
Ууу…
В шикарно обставленную приемную я заходил, будучи уверенным, что, точнее кого, здесь увижу. И да, действительно, строго одетая женщина лет тридцати с отпечатком усталости и интеллекта на лице подняла на нас взгляд лишь на секунду, вновь зарываясь в кучу бумаг на своем столе. Второй стол, стоящий напротив и явно принадлежавший «припевочке», был совершенно чист.
Человек, позволяющий себе маленькие пятиразмерные слабости на рабочем месте, был толст, сед, имел нос картошкой на круглом лице, крупные поджатые губы и пронзительно строгий взгляд слегка светящихся серых глаз. Еще, поднявшись с кресла у камина, как мы вошли, он показал, что обладает невысоким ростом, что, в общем-то, совершенно терялось из виду при взгляде на свисающий с его поясных цепей гримуар. Чернокнига была огромной, с переплетом, сплошь инкрустированным драгоценными камнями, а еще, кажется, слегка сияла.
Встал этот джентльмен вовсе не для того, чтобы приветствовать замечательного меня. Буркнув нечто вроде «Доставила? Так быстро? Свободна!», он изгнал из помещения свою секс-гранатку, а сам, отвернувшись, занялся минибаром.
— Вот видите, дражайшая Сильвия, — изрек он, не удостоив меня и взгляда, — с кем приходится иметь дело? Таланты! Молодые! Дикие! С перспективами! Но совершенно бескультурные! Ни такта, ни понимания, что они больше не в этих диких европах… прошу прощения, конечно, но провинция — везде провинция! И эту провинцию мы видим за… да с первого взгляда! А мне как быть? Расписание утверждено, и оно, смею вас уверить, чрезвычайно плотное! Да!
— Бросьте, уважаемый Аркадий Таврович, — раздался из кресла, стоящего ко мне спинкой, мелодичный и глубокий женский голос. Русский язык явно был для незнакомки не родной, — Юношам свойственно… возиться, неважно, где они получили воспитание. Ведь в произошедшем, если я правильно поняла, виноват не только этот студент?
— Он…! — Курицын Аркадий Таврович, молодцевато развернувшийся на каблуке, держал в руках два полных бокала какого-то вина, —…нарушил правила! Правила моей академии. И, что возмущает меня в данный момент паче всякого всего, сделал это без какой-либо особой надобности! Нарушив тем самым ход нашей с вами беседы, уважаемая Сильвия! А вы знаете, как я ценю ваш визит!
Ведет себя как напыщенный индюк, тем не менее, за то небольшое время, что прошло с момента инцидента, директор, несмотря на очевидно важную встречу, уже в курсе всех деталей. Запомним это несоответствие.
Я стоял, храня верноподданическое молчание. Или просто разумное. Правда, сам его чуть не нарушил, когда увидел, как навстречу несущему бухло директору из кресла поднимается женщина, протягивающая руку за своим бокалом. Высокая, тонкая, в ниспадающем черно-багровом платье с очень скромным декольте. Белокожая брюнетка с выдающимся, но не портящим её носом. Тонкие бледные губы, тонкие пальцы, мизер косметики. Она, в общем-то, была и не нужна. Зеленые глаза гостьи директора светились так, что на деталях лица сосредоточиться было затруднительно, разве что на губах. Ох, что-то мне это не нравится…
— Если позволите маленькую женскую слабость… — отпив немного, женщина перевела взгляд с молчаливого меня на директора, —…я бы хотела полюбопытствовать, узнав, чем вызвано решение этого симпатичного юноши устроить… стрельбу буквально после драки.
— Конечно! — всплеснул свободной рукой седой толстяк, — Мне и самому, право, интересно!
— Только… Взор Энигмы, Око Саданна, Свежий воздух Алиссы… — быстро проговорила эта самая Сильвия, касаясь пальцем своей самостоятельно раскрывшейся книги, свисающей с куда более изящного, чем у меня и директора пояса. Улыбаясь определенно охреневшему от такого поворота событий хозяину кабинета, брюнетка пояснила, — Юношам свойственно убеждать себя в одном до такой степени, что сказанное ими почти похоже на правду. А я хочу услышать её безо всякого «почти».
— «Заклинания правды, Кейн! Нельзя врать!»
— «Понял тебя»
— Да, как вам будет… угодно, — директор определенно не ожидал, что его гостья обратится к заклинаниям, причем без спроса. По его лицу было видно, что подобный ход событий он не предполагал совершенно.
— Итак, студент Дай… хард, — бледные губы женщины исказились в слабом подобие улыбки.
— Вы не представились, — хрипло произнес я, — Вас не представили.
— Да как ты… — тут же начал багроветь выбитый из колеи Курицын, но был остановлен жестом своей гостьи.
— Моя фамилия Сильверхейм, юноша, — жестко произнесла она, — А имя ты слышал.
Оп-па… Правда, времени мне не дали на обдумывание информации. Лишь чуть-чуть, как раз почкам хватило выплеснуть мне адреналина в кровь.
— Зачем ты воспользовался огнестрельным оружием? — голос моей дальней (а может, и не дальней) родственницы отдавал металлом и нетерпением.
— В качестве превентивной меры, — прохрипел я, вызывая удивленный возглас директора.
— Ради чего ты нарушил правила?
— Безопасность.
— Поясни!
— Если про меня будут знать, что я готов на что угодно в нужный момент, то количество желающих причинить мне вред — снизится, — это я уже произнес без хриплых ноток, попутно справившись с бушующим в крови адреналином.
— Почему не воспользовался Лимитом⁈
— Он у меня контактного типа.
— Продемонстрируй, — спокойнее проговорила женщина, прикладывая два пальца к книге. В голове у меня промелькнула мысль, что это она неспроста сделала.
Самый важный момент. Хорошо, что я к нему готов. Всё это внезапно, да, но… готов.
Приподнимаю кисть правой руки, усилием воли заставляя бегать по ней разряды электричества. Сильвия Сильверхейм молчит, сосредоточенно их разглядывая. Усиливаю напряжение, рискуя обуглить рубашку.
— Можешь также с другой рукой? — спрашивает она, — Только не Проявляй, а переведи Проявление на другую руку.
Непростой фокус и довольно опасный. Для одежды. Тем не менее, иду на эту жертву с легкостью, которую старательно не демонстрирую. Из ворота вырывается дымок, хлопаю себя по груди свободной правой рукой, пока левая трещит разрядами. Лицо Сильвии Сильверхейм теряет выражение сосредоточенности и хищного интереса, меняя их на брезгливость и досаду.
— Удивительно высокий контроль при столь плачевном Лимите, — морщится она, — Но… Аркадий Таврович? Несмотря на дерзость юноши, я могла бы высказаться в его защиту. С его точки зрения было совершенно разумно немножко… напугать своих недоброжелателей.
— Ну… раз вы так… — растерянный и явно огорченный (если не униженный) директор развел руками. Ему, явно рассчитывавшему просто щегольнуть своим положением и голосом перед глазами и ушами высокопоставленной гостьи, пришлось молчать в тряпочку в то время, как та целиком захватила инициативу. И Сильвия продолжала демонстрировать превосходство.
— Могу сказать, — оборвала его Сильверхейм, окончательно показывая, кто хозяин положения, а затем посмотрела на меня, — Если юноша будет столь добр, что раскроет как имя своего гримуара, так и имя рода, к которому принадлежал ранее.
Угроза, требование, шантаж, доминирование.
Вот это делать я точно не собирался, но перед тем, как выдать грубость, за которую точно пострадаю, я услышал зов Фелиции:
— «Кейн! Скажи следующее!…»
— Имя моего рода Дайхард, иного не будет, — проговорил я, не отрывая взгляда от двух сияющих
