Джорджия Лэнгтон - Рыжий Ястреб
— Плачь, маленький ублюдок, плачь, но от своей судьбы ты не уйдешь, — Михар потерла руки и указала чудовищу на вход в храм: — А ну, вперед!
Демон замотал головой и завыл. Он кричал долго, и казалось, что от отчаяния и горя у него вот-вот разорвется сердце. Пальцы с когтями на его руках жадно зашевелились. Он с радостью разорвал бы в клочки свою сестру, но он ничего не мог поделать против заклятья.
— Ну-ну, милый, я знаю, что тебе не очень хочется гостить у меня. Но мы столько лет не виделись, Ша Мрэль! Как ты можешь быть таким бесчувственным?! Я и не знала, что ты у меня такой симпатичный парень! — расхохоталась Михар, наблюдая, как корчится демон, пытаясь спрятать распухшую морду, закрыв ее мохнатыми лапами. — Право же, таким ты мне нравишься больше, чем тогда, когда был невыносимо вредным мальчишкой.
Она вдруг поняла, что дурачиться ей надоело. И голос ее обрел стальную твердость. Настало время отдавать приказы:
— Я сказала, Ша Мрэль, немедленно иди в храм! — четко сказала Михар и освободила проход.
Она знала, что как бы ни лились слезы демона, какие бы жалобные стоны не издавал он, сила заклятья поведет его за собой. И она ни ошиблась. Через несколько мгновений чудовище побрело к расщелине, шатаясь и падая, но снова вставая на ноги, чтобы двигаться навстречу своей смерти.
Даже не взглянув на Бриана, безумно пялившегося на то самое место, где только что стоял демон, но где уже никого и ничего не было, Михар пошла вслед за чудовищем, гордо вскинув голову. Теперь она была хозяйкой положения. Да и стоило ли горевать о нечаянно утраченном имуществе, когда совсем скоро она получит не то что втрое того, но в сотни и тысячи раз больше. Что там какой-то спятивший комок мышц и костей…
Михар не торопясь вошла под свод храмовой пещеры и остановилась. Ша Мрэль распростерся на полу, царапая камень когтями. Сначала Михар не поняла, что он такое делает, и только, присмотревшись, смогла различить, что правая лапа демона тянется к сабле Деркэто, а левая пытается удержать правую.
— У тебя нет выбора, Ша Мрэль, так и скажи это своей левой лапе, да не трать зря времени. Бери саблю, демон. Настал час заклятья!
Ша Мрэль встал на колени. Хрипло рыча и оставляя за собой пенистые лужицы слюны, капающей с мясистого языка, он стал подползать к сабле.
ГЛАВА 7
Одолев последнее препятствие, устав и поотбивав колени и локти, Карела, наконец, взобралась на самый верх, к подножию полукруглой, гладкой скалы. То тут, то там она видела следы Табасха. Он тоже лез здесь, оставляя клочки бурой шерсти, влажные пятна слюны и ужасный гадкий запах…
Выбравшись на узкую тропку вдоль храмовой скалы, Карела побежала по ней. Завернув на ту сторону, которая была скрыта от ее глаз, пока она была внизу, Карела сразу же поняла, что путь ее завершен.
В покатой ровной поверхности была расщелина.
Только бы не опоздать, с ужасом подумала Карела. Оттуда, изнутри доносились звуки: стоны, рычание, окрики… Карела рванулась вперед и остановилась. Прямо перед входом в храм сидела неподвижная фигура, кое-как завернутая в странную пеструю ткань. Девушка даже глазам не поверила, узнав в замершей статуе солдата-немедийца.
Бриан сидел молча и смирно, но выглядел он как-то странно. Как бы то ни было, но путь Карелы лежал как раз мимо Бриана, и миновать его было никак невозможно.
Вспомнив, что оружия у нее не осталось никакого, Карела подумала и подобрала с земли внушительный камень. С камнями ей еще не приходилось иметь дело, но это лучше, чем совсем ничего.
Бриан не мог ее не заметить: на небольшой открытой площадке каждый, кто там появлялся, становился виден, как на ладони. Но Карела двигалась, а Бриан никак не реагировал. Он сидел, раскинув ноги в стороны и склонив голову набок.
Чем ближе подходила к нему Карела, тем больше она терялась.
Когда же она оказалась в двух шагах от него, все стало ясно: Бриан не шевелился, потому что был не в себе. Его Глаза не мигали, уставившись в пустоту. Резкий запах мочи, исходящий от немедийца, лучше прочего говорил о тяжести положения бедняги.
На всякий случай Карела помахала растопыренной ладонью перед его лицом, но немедиец даже глазом не моргнул. Ни прекрасные девушки, ни лютые враги его больше не интересовали. Можно было смело считать, что пройдохи Бриана не было больше на свете. Некому было теперь давать обеты пресветлому Митре и некому было их нарушать. Место Бриана занял беспомощный и никому не нужный кусок плоти.
— Достойная участь для предателя! — проговорила девушка и добавила, имея в виду Эльриса: — И как жаль, что еще не всех предателей она постигла!
Оставив в покое несчастную жертву собственных низких страстей, Карела подошла вплотную к расщелине Там, внутри, было светло. Но кроме света и шума оттуда просачивалось что-то еще, тяжелое и тягучее, сеющее вокруг себя напряжение и трепет.
Все еще сжимая в руке камень, Карела двинулась по узкому и низкому проходу внутрь скалы. Она вошла под свод пещеры и остановилась.
Да и могла ли она просто так взять и двинуться дальше? Прямо напротив входа у дальней стены грозно возвышался каменный гигант. И хотя поза коленопреклоненного мужчины на первый взгляд была довольно безобидна, если не сказать беспомощна, покаянно протянутые вперед руки не могли ввести в заблуждение Карелу. Она сразу почувствовала, что это именно от него исходит напряжение, наполняющее пещеру. Безжизненные каменные мускулы словно готовы были взорваться Да, он не мог пока ни двинуться, ни даже повернуть свою каменную голову. Но Карела еще не успела даже войти и осмотреться, но выражение каменного лица уже бросилось ей в глаза. Никогда не думала она, что камень, обычный серый камень, пористый и грубый, может так явно и ощутимо сочиться болью, ненавистью и нетерпением. Чего ждал и чего боялся этот камень? Мог ли он чувствовать, мог ли он мыслить? Карела была готова в это поверить. Исполин гипнотизировал ее, заставлял смотреть на себя, словно предупреждал ее о чем-то очень важном.
Но что могло быть сейчас для Карелы судьбы ее друга?
Мохнатый демон стоял на коленях у небольших кожаных ножен, что лежали у самого основания грозной статуи. Он покачивался из стороны в сторону и выл, глухо и жалобно. И в этом совершенно нечленораздельном вое Кареле почудилось ее имя Она тут же выругала себя за излишнюю впечатлительность. Вряд ли ужасный мохнач, в которого превратился юный стигиец, мог сейчас думать о чем-нибудь или о ком-нибудь.
Чудовище стало каким-то странным, если подобные слова вообще подходили к ситуации: разве мог мохнач хоть на минуту показаться кому-то обычным… Тем не менее, лапы чудовища стали еще более толстыми, мохнатыми и корявыми, чем тогда, когда Карела видела демона в последний раз. Его туловище корчилось и содрогалось, а одежда, в которой Табасх начал свое превращение в демона Ша Мрэля, лопнула враз и свисала с косматого тела оборванными клочками..
