Мартин Романо - Всадники бури
Как бы ни сложились отношения между ним и Джайдубаром, он все же не мог отказать тому в уме и дальновидности. В случившемся сегодня покушении на Дэви Жасмину все указывало на Джайдубара… Слишком уж откровенно! Настораживающе! Нет, конечно же, правитель тут был пи при чем. Но тогда, кто?! Кто намеревался хладнокровно убить Жасмину, возложив затем вину за содеянное на Джайдубара?! Может быть, Шэриак?! Еще в храме Нулабу пришло в голову, что принц мог оказаться причастным к покушению. Теперь же, когда, ища себе оправданий, Шэриак столь очевидно лгал, подозрения Нулаба переходили в уверенность. Между тем, бывший королевский сановник вовсе не стремился выдать принца — напротив. Что он мог выиграть?! Расположение правителя? Сомнительная надежда! Нет. У Нулаба были другие планы.
— Он убил бы тебя?! — с недоверчивой усмешкой повторила за Шэриаком Дэви. — Какой-то раб — тебя, обученного боевому искусству лучшими мастерами Вендии?! А, может быть, — нерешительно начала она, и ее взгляд как будто просветлел, — ты нарочно убил его?
Шэриак судорожно вздрогнул, потемнел и, вытаращив глаза, закричал:
— Нет! Я… я хотел только спасти свою жизнь! Как ты… вы, ваше величество, — быстро поправился он, — могли вообразить, что я действовал злонамеренно?! — его голос предательски дрожал.
Дэви все с той же недоверчивой усмешкой медленно покачала головой.
— Раньше бы не смогла, — твердым голосом говорила она, — а теперь вот могу! Ты подвел меня, дядя. Обманул мое доверие.
— Жасмина, — умоляющим тоном начал было Шэриак, но Дэви резко остановила его:
— Я запрещаю тебе впредь обращаться ко мне по имени! — гневно сверкая глазами, воскликнула она.
Принц что-то тихонько промычал. Затем подошел к Жасмине, со смиренным видом опустился на колени, губами коснулся полы ее муслинового одеяния и едва слышно произнес:
— Слушаюсь, ваше величество! Небрежным жестом руки Дэви велела ему подняться. Шэриак встал и нерешительно попятился, но, сделав не больше четырех-пяти шагов, остановился.
— Я считаю своим первейшим долгом, — сдавленным голосом начал он, — защищать вас, государыня! И именно поэтому я сейчас здесь, в покоях вашего мужа.
— И потому явился сюда в компании этих… злопыхателей! — с насмешкой заметила Дэви, и ее холодный взгляд быстро обежал спутников Шэриака. — Уверена, больше никто не вызвался идти к правителю с обвинениями. Только эта четверка!
Джайдубар тоже рассмеялся, — он был согласен с Дэви Жасминой. Шэриак же неестественно побледнел (вообще, обыкновенно лицо его темнело, а вот сейчас почему-то кровь отхлынула от щек). Черуш Гинд, Кунджа и Тайомар также заметно приуныли. Они глядели на звонко смеющуюся Дэви со злобной обидой. И лишь Нулаб не выдавал своего замешательства. Он по-прежнему стоял с высоко поднятой головой и непроницаемым взглядом.
— Что ж! — все еще смеясь, произнесла Жасмина. Потом она встала, прошла по комнате. Вернулась к креслу, но не села, а обогнув его, остановилась позади. Опустила руки на высокую обтянутую бархатом спинку. — Что ж! — повторила она, и теперь ее тон был серьезен и решителен. — Вам, господа, не удастся убедить меня в том, что раб, убивший Танар, — ее голос дрогнул, — был подослан Джайдубаром!
Шэриак и его четверо спутников настороженно слушали ее.
— Я не участвовала сегодня в храмовой церемонии, — спокойно продолжала Дэви, — потому что… об этом меня просил сам Джайдубар. Он хотел переговорить со мной наедине… Именно эти вечером! — после некоторой паузы громко отчеканила она.
— Неужели разговор между вами должен был быть столь серьезным, что ради него вы, ваше величество, отказались участвовать в обрядовой церемонии? — осторожно, хотя и не без некоторой ехидцы спросил Нулаб.
Жасмина холодно усмехнулась.
— Очень серьезным, — с подчеркнутой снисходительностью в голосе ответила она. — К тому же, всем в Айодхье известно, что я вообще не желала участвовать в церемонии. Мне и раньше приходила мысль вместо себя отправить в храм Танар. И Джайдубар был единственным, кто знал об этом. Вот почему я уверена в его невиновности! — торжественно произнесла Дэви. — Надеюсь, теперь и вы смогли убедиться в этом?!
Шэриак, соглашаясь, кивнул головой (хотя, видит Асура, как нелегко дался ему этот жест!) и пробормотал что-то невнятное. Его спутники обескуражено молчали и то и дело бросали на Дэви недовольные колючие взгляды.
— Прекрасно, — весело сказала Жасмина. — Все согласны со мной! Что же касается жрецов, на поддержку… или даже на настояние, — она усмехнулась, — которых ты столь решительно ссылался, дядюшка Шэриак, — взгляд ее черных глаз остановился на принце, — Можешь быть спокоен: мы с Джайдубаром сами объяснимся с ними. Если это, конечно, вообще понадобится, — она снова усмехнулась. — В любом случае, жрецы охотнее поверят господам, а не их вассалам! — с пафосом заключила Дэви и обежала всех присутствующих насмешливым взглядом. — А теперь оставьте нас с Джайдубаром! Ну же!
Глава XVI
«Приговор Дэви Жасмины»
Прекрасная Дэви Жасмина прогуливалась у небольшого пруда в дворцовом саду. Было раннее утро. Солнце только-только показалось над восточными холмами и казалось таким трогательно-робким, что с трудом можно было поверить в то, будто к полудню земля Вендии не будет знать пощады, изнывая под его пристальным обжигающим взглядом. Было еще свежо и прохладно.
Пруд окружали высокие, почти в человеческий рост, жасминовые кусты. Они были посажены здесь в тот самый день, когда на свет появилась маленькая принцесса Жасмина.
Кусты росли вместе с ней, каждый год покрывались белоснежными цветами и нежно благоухали. А Жасмина с детства приходила сюда, бродила у пруда, гладила шелковистые лепестки распустившихся бутончиков и с упоением вдыхала их сладкий аромат. И потому уже много лет все при дворе называли это место прудом принцессы. Даже теперь, когда Жасмина повзрослела и стала Дэви, здесь, у окруженного жасминовыми кустами пруда, она как будто возвращалась в те дни, когда была юной девушкой.
Обычно Жасмина поднималась поздно, ближе к полудню. Этой же ночью она не смыкала глаз. Все размышляла о случившемся накануне злодеянии. Оплакивала бывшую ей безгранично преданной Танар. И вместе с тем чувствовала, как ее всю пробирало мелкой дрожью, когда она задумывалась о том, что, на самом-то деле, покушались на нее, Дэви Вендии!
Она ни на миг не допускала мысль о виновности Джайдубара. Жасмина, признаться, и сама толком не понимала, откуда в ней взялось это непоколебимое доверие к мужу, вера в его непричастность к происшедшему? В последние дни они сблизились с Джайдубаром. Между ними возникло какое-то неведомое прежде и с трудом передаваемое словами чувство.
