Прощание - Кивижер Паскаль
– Но ты ведь тут же воскреснешь, тебе не привыкать.
– Нет, Гийом. И у меня есть на это причины. Лучше усилим оборону. Укрепим дворец сверху донизу.
Капитан вздохнул. Разумеется, он должен поддерживать решения короля, особенно когда они выглядят разумно, здраво, прагматично.
– Стражники уже тренируются вовсю, – прибавил Тибо. – Бове ходит вон, хвастается в свои длиннющие усы. Теперь, похоже, их надо «мушкетерами» звать. Увеличим их число. Пусть охраняют все входы, все этажи и сад до самого холма. Защитим канцелярию и канцлера. Я как раз недавно придумал совершенно особенный затвор для сокровищницы. Мне только нужен мастер по замкам, ювелир, инженер и еще Агнес, наша ваятельница.
– Раз твой затвор такой непростой, его впору в сокровищницу упрятать, а не снаружи вешать… – трезво заметил Гийом.
– Подожди, все увидишь. Словом, капитан, нам в любом случае нужно сделать из дворца то же, что мы застали, вернувшись из плавания. Крепость. Помнишь?
– Да уж, помню.
Гийому всегда претило представлять Краеугольный Камень таким, как другие королевства: вооруженным до зубов, из страха загородившимся ото всех.
– Ты, Тибо, раз на то пошло, и крепостную стену построишь?
– Нет, капитан. Никаких стен. Это уродливо и решительно не подходит для нейтрального королевства. Как и для моего архитектурного наследия.
– Я уже в курсе. Башня Дордонь, да? Место для отдыха, если для него когда-нибудь настанет время.
– Еще настанет. А пока что распространим стражу и на провинции. Пусть советниц сопровождают всюду, вплоть до дома, и везде, где можно, ходят вооруженные патрули. В порту продолжим проверять каждое судно, бросающее в заливе якорь. И на каждом высоком мысе построим по дозорной башне.
Гийом поднял ладонь, сдерживая его пыл.
– Тибо… Вооруженные патрули, чуть ли не с завтрашнего дня… Бове готовит стражу для дворца, допустим. А остальные? Будут расхаживать с мечами, не зная толком, как с ними обращаться?
– У Бове есть помощник – Ланселот, его сын. Он объедет провинции.
Гийома это, похоже, не убедило. Как бы фехтовальщики ни щеголяли, этого было мало.
– Даже их количество – уже риск, Тибо. Чем больше у нас стражников, тем больше вероятность, что среди них затешется предатель. Как узнать, можно ли им доверять?
– Поручим отбор советницам. Они своих людей знают.
– В Западных Лесах советниц до сих пор нет. Ты задержал Жильберту Буржуа с Бернардой Задир, а замену так и не нашел.
– Это упрек? Мне, представь себе, было не до того.
– Это не упрек, это констатация факта. Если хочешь, чтобы провинции надежно охранялись, придется найти союзников в Лесах.
– Считай, уже и нашел: мои дядя с тетей, родители Элизабет.
– Твой дядя – мужчина, он не может стать советницей. А тете еще нет шестидесяти пяти. Да и в любом случае они – твои родственники, конфликт интересов.
– Но стражников-то они мне могут найти.
– И в каком качестве?
– Гийом, почему ты так упорно мне перечишь? У тебя есть идеи получше, не считая моей кончины?
Капитан скрестил на груди руки. Других идей у него не было. Конечно, нужно всюду расставить стражу, но хватит ли этого? Лично ему Жакар виделся отнюдь не насекомым, похожим на клеща. На поединке Тибо показал свое превосходство в бою. Отныне его брат никогда не нападет в открытую. Мечи, сторожевые башни, досмотр судов в порту ничего не дадут. Жакар будет действовать исподтишка, со всех сторон сразу, метя в самое уязвимое. Он уже сумел немало воспользоваться недовольством народа. Месяцами давил на самых незащищенных, питался их голодом и упивался их жаждой. И теперь – Гийом не сомневался – мишенью для него станет всё, что королю дорого, а ударит он лишь тогда, когда будет знать, что Тибо окончательно стал уязвим. Он будет брать его измором и, только вымотав, нападет.
Как волк.
31
Минула неделя. Во дворце царил покой и, к счастью, сама дуэль осталась в тайне. Неприятности начались позже. Сначала незаметно, как отдельные, случайные происшествия. Затем – неотступно, когда сети стали сжиматься.
Первое такое происшествие случилось в конюшне, как-то во вторник после обеда. Свежий, ранний ноябрьский ветер расчистил небо, и поля с сельскими домиками ослепительно блестели. Эсме зашла за Зодиаком: она решила прогуляться верхом на свежем воздухе и радовалась, что Лукас предложил составить ей компанию. Лисандр пришел с той же мыслью. Крепкий навозно-кожано-соломенный дух, как всегда, придал ему уверенности. Не здороваясь, он прошел к стойлу Эпиналя.
– Э… Лисандр, ты, кажется, сел на что-то… – заметила Эсме, указав на зад его штанов.
– М-м.
Штаны – лишь одна из череды неприятностей. В понедельник его обвинили в списывании; во-вторник у него в портфеле оказалась лягушка, а сегодня – ком грязи на стуле. Списывание стало для учителя предлогом, чтобы отбить Лисандру пальцы на руках, несмотря на проект нового королевского указа; лягушка пошла на ужин для Сумерки. Грязь на штанах дала повод одноклассникам посмеяться вдоволь, но поскольку Лисандр решил отращивать панцирь, он сносил все, что могло его закалить. И потому не стал утруждать себя сменой штанов.
– Она права, ты будто обделался! – заржал Проказа. – Ну точь-в-точь!
Он бы еще долго смеялся, если бы Эсме вдруг не закричала:
– ГАБРИЭЛЬ! ГА-БРИ-ЭЛЬ! СЮДА! СРОЧНО!
Старший конюх бросил вилы.
– Чего тебе от меня надо, посыльная?
– Хвост! ХВОСТ!
– Хвост, хвост… Какой еще хвост? Зодиака, что ли? Эт-то еще что…
Хвоста у Зодиака не было.
– Раздери меня… Посыльная! Как так? – выдохнул Габриэль потрясенно. – Я всегда здесь, я бы заметил, я…
Он невольно тронул собственный хвост на затылке, а Проказа уже отталкивал Эсме, чтобы взглянуть самому.
– Ого… – чуть не прыснул он.
– Только попробуй засмеяться, – пригрозила ему Эсме.
– Ну, уж это-то точно не я…
– Знаю.
Эсме считала, что это дело рук других посыльных, которые доставали ее не меньше, чем Батист – Лисандра. За особую благосклонность короля приходилось платить, и придворные гонцы всячески портили ей жизнь.
– Который заходил сегодня? Ну же! Габриэль?
– Который, который… Кто – который?
– Гонец! Это кто-то из них устроил, кто еще?
Габриэль замотал своей крепкой честной головой. Из посыльных никого не было. На рассвете Шарль, кузнец, взял напрокат двух лошадей и телегу. Эмилия помогла с сеном перед школой. Герцог Овсянский заглядывал: искал вдохновения. Лоран Лемуан зашел заранее договориться о лучшей лошади для предстоящей поездки к родным. Рассказывал, будто обнаружил этим утром, что его телескоп почему-то смотрит на конюшню, и Габриэль в шутку пожурил его за подглядывание. Филипп, брат-близнец Элизабет, тоже пришел заранее договориться о лошади. И был уязвлен, что лучший скакун уже обещан Лемуану. Все твердил, что он двоюродный брат короля, – старая песня, которую он вспоминал по любому поводу, в частности, чтобы отлынивать от обязательных работ на ферме. Габриэль посоветовал ему вставать пораньше, чтобы было из чего выбирать. Потом Проказа пришел запрячь ломовых лошадей: на ферме нужно было перепахать землю до холодов. Все конюхи отправились туда помогать, а Габриэль взял на себя все заботы по конюшне. Словом, самый обычный день.
– Значит, ночью? – не отступалась Эсме. – Держу пари, ночью тут проходной двор!
– А вот и нет, посыльная. Я ночевал здесь, в двух шагах.
Габриэль указал на последнее стойло, которое служило ему спальней, когда вздумается. В ту ночь он остался из-за жеребенка, который еще не оправился после летнего зноя.
– Вот ведь незадача, – прибавил он, не зная, чем помочь.
– Незадача? Незадача? Не то слово! Уж я им так задам!
Эсме металась по конюшне, разыскивая пышный хвост, который так любила расчесывать, заплетать и переплетать и который еще долгие годы не отрастет. Лукас выждал пару минут, пока она выпустит пар, и сказал:
