За Пределом - Александр Николаевич Горин
Пока светское общество развлекалось болтовнёй, дочери Нерея раскладывали реквизит и готовили декорации. Несколько нереид разносили гостям напитки и десерты, состоящие из сладостей и фруктов. Когда приготовления к спектаклю подошли к концу, импровизированную сцену от зрителей закрыл непроницаемый туман. Рой светлячков, поднявшихся с земли, подлетел к занавесу и рассыпался, явив бледную фигуру Орфея. С трибун раздались жидкие аплодисменты и публика, заёрзав, стала усаживаться поудобней. Орфей поклонился и громким голосом произнёс:
– Заранее прошу меня простить, коль слог не сможет покорить сердца божественных созданий. Я лишь певец, и трепетом сердец наполнить мир моё призвание.
С трибуны послышался голос Аполлона:
– Не томи, Орфей. Жги! Кто, если не ты?
Послышались смех и возгласы:
– Продолжай, мы любим тебя!
Орфей выдержал продолжительную паузу и, поклонившись, продолжил:
– Я песнь начну. Пусть флейта подпевает нежно.
Послышался тихий однотонный звук флейты, и Орфей начал декламировать свой текст:
– Давно, времён, забытых нити, сплетают судьбы меж собой. На ложе страсти при соитии однажды был зачат и наш герой. Вскормлённый доброй нереидой, на острове среди морей, от гнева царственной богини его укрыл и воспитал Нерей.
Туман, закрывавший озеро, рассеялся, и на сцене возникла нереида, кормящая грудью младенца. К звуку флейты присоединилась трель свирели, подражая щебетанию птиц. Действие развивалось. И вот уже подросший мальчишка учится стрелять из лука под руководством мужчины. Затем следует сцена охоты на дикую козу. Орфей продолжил своё повествование:
– Герой подрос, окрепши телом, свой взор он устремил вперёд. Уж не пора ли между делом вещам полезным обучить народ? Своё не позабыв предназначение, он научил людей сажать лозу, курить вино, весть песнопения, как должно быть заведено. Мечта, лозой засеять пашни, для Диониса стала наважденьем. А праздность, оргии и шашни – его любимым времяпровождением.
Декорации на сцене сменились на поле, где крестьяне высаживали виноградные лозы, а Дионис прохаживался от одной посадки к другой, пощипывая молодух за упругие зады. К звукам флейты и свирели прибавился рожок, исполнивший затейливую мелодию танца. Орфей продолжил:
– В хмельном угаре, и с кортежем сатиров блудных и прелестных дев, наш юный бог так распалялся, что праздник превращался в сущий хлев.
На сцене появились козлоногие сатиры и обнажённые блудницы, устроившие оргию, перемежавшуюся возлияниями. Сатиры гонялись за девами и, настигая их, буквально насиловали, сопровождая эти действия блеяньем баранов. К оркестру присоединились волынка и фагот, прекрасно дополняя своими звуками стоны и мольбы униженных дев. Орфей продолжал:
– Но время шло. Телесные забавы, блуд, вино – уже не тешили тщеславную натуру. К тому же беспокоило его, что растолстел и стал терять фигуру. Разгульный образ жизни, как ни кинь, способен утомить любого. Решил он окунуться в моря синь. Пиратом быть – достойное занятие для бога.
Декорации сменились на палубу корабля, где среди морских разбойников важно расхаживал Дионис в пиратской треуголке.
– Но Диониса подвела судьба. Пиратская братва на нём хотела заработать, продавши в качестве раба. Такой пассаж его смутил. И, чтобы риск свести к нулю, недолго думая он крикнул: «Гады! Порублю!» и мачты в змеев обратил. Божественность свою сим актом подкрепив и покарав за чрезмерное коварство, предателей в дельфинов превратив. А сам отправился в Аида царство.
Пока Орфей декламировал песню, на сцене разыгрывалась интермедия с участием двух пиратов, которые привязывали Диониса верёвками к мачте корабля. Они торжествовали победу и грозными криками оглашали окрестность, выражая свою радость. Сначала Дионис пытался ослабить путы, но, поняв, что это ему не под силу, обратил взор к небу с мольбой о помощи. Загремел гром. Корабль затрясся, словно попал в шестибалльный шторм, и мачты, верёвки, канаты превратились в змей, расползающихся с шипением по палубе. Разбойники в ужасе кинулись к мостику, надеясь там укрыться. Дионис подошёл к ошеломлённым пиратам и с торжествующей улыбкой простёр над ними руку. Оба мгновенно превратились в дельфинов и сиганули за борт в морскую пучину. С трибун послышались слабые аплодисменты, а Орфей продолжил своё повествование:
– У славных дел не может быть конца. В их продолженье – зов натуры страстной. Судьба вела пытливого юнца дорогой длинной и опасной. В аду героя встретили тепло. Слетелась туча мертвецов, задав ему порядочную трёпку. Но помня заповедь отцов, отбивши полчища врагов, он к матери Семеле обнаружил тропку. И спас родную мать от ига безвременья, ещё раз доказав божественность творенья.
Декорации сменились на унылый вид Аидовых владений, где отважный Дионис сражается с призраками, нанося смертельные удары тирсом и прикрываясь щитом из виноградных листьев. Победив призраков, он бредёт унылой тропой в поисках Семелы. Звучит заунывная мелодия, издаваемая волынкой и валторной.
– Вернувшись на Олимп и вверив мать заботам Зевса, на Крит направился герой. Где, победив Тесея, наш повеса сумел обзавестись красавицей женой. Тут хорошо поставить точку. Остепенился бы, набрался сил, родил бы дочку. Но запил Дионис, не перенесший бремя славы, пропав в плену хмельной отравы. Рецепт лечения отнюдь не нов. Не пей вино, употребляй нектар богов. Тебе, наследнику престола, не подобает жалкой тенью быть. Отринь сковавшие тебя оковы, верни былую силу, юношескую прыть. Дерзай, твори во славу олимпийского чертога. Восславь своё предназначенье эллинского бога!
На последней фразе Орфея с неба посыпался виноградный дождь. Грибы, окружающие озеро, стали поочередно взрываться, выстреливая в воздух разноцветные конфетти, а оркестр заиграл туш. Виноградины, падая на землю, лопались, и сок стекался в маленькие ручейки, которые в итоге образовали целый поток. Он достиг озера и, забурлив, превратился в
