Девятка - Дарья Михайловна Андриянова
– Что он делает! – воскликнул Аод, становясь прозрачным на глазах.
– Черт! – позвал я.
Искуситель фыркнул и, как будто не услышав моего голоса, поднял ладонь. Толпа, как по команде, умолкла.
– Зачем вам знать все это? В любом случае умрете, как бы ни случилось.
– Ты говоришь, что мы все попадем в Ньяд, – заговорил крепкий незнакомец. Его руки, скрещенные на груди, казалось, при желании могли поднять маленький домик. – А что нужно сделать, чтобы этого избежать?
Черт улыбнулся своей естественной мягкой улыбкой.
– Всего-то нужно разбогатеть.
Толпа опять загудела, но теперь с новой силой.
– Что он творит… – повторил Аод, становясь все более прозрачным с каждой секундой.
– Ты что придумал? Зачем ты это делаешь? – спросил я, пролетая через толпу.
Искуситель упорно меня игнорировал.
– Богатые, привыкшие к роскоши люди никогда не попадут в Ньяд, я это вам гарантирую, – говорил он. – Это сделано специально, чтобы каждый чувствовал себя в своей тарелке. Раб останется рабом, царь – царем. Играет роль только то, кем вы умерли, а не кем были раньше.
– А как стать чертом? – спросил любопытный, совсем еще молоденький парнишка.
Толпа после этих слов сразу замолчала. Черт тоже не сразу ответил. Он опустил мягкий взгляд в пол, тихо выдохнул, как будто беря себя в руки, и сжал кулаки.
– Как стать чертом… – искуситель горько усмехнулся. – Как вообще можно такого желать? Вы ничего об этом не знаете.
– Но все же как? – повторил парень.
Взгляд искусителя забегал. Но, не найдя за что уцепиться, он остановился на лице этого парня.
– Никак.
– Если наше богатство будет наворованным, мы не попадем в Ньяд?
– В том-то все и дело, господа, в том-то и дело. Не попадете. Вот какая справедливость в наших мирах. Никакая.
Толпа замолчала, видно, переваривая эти слова.
– Не ты ли нам говорил, что не стоит себя выдавать и быть публичной личностью? – спросил я. Как будто со стенкой поговорил.
– Что он… зачем… – продолжал Аод, явно пребывая в шоке.
У меня появилась идея. Высказывать ее вслух я не решился – все же наш искуситель слышит мой голос. Остается надеяться, что он не прочел мои мысли. Я подлетел к черту вплотную. Он меня не замечал, продолжая разглашать тайны небытия простым смертным.
– Прости, – сказал я черту и запустил ладонь в его грудь.
– Ниортан! – вскрикнул Аод.
Я отдернул руку. Ее покрывала обжигающая тьма. Как и черта – она окружила его, создавая вокруг подобие кокона, поглощающего свет. Я отступил на пару шагов, ведь уже видел, на что способна эта тьма. Руку жгло. Тьма не отступала, она, казалось, уже начала разъедать мою призрачную кожу. Так горячо мне не было даже тогда, когда я мыл тарелки в Ньяде.
– Он это серьезно?! – вскрикнул Аод.
Я зашипел от боли.
– Зачем? – сквозь стиснутые зубы проговорил я.
– Каждый, – говорил искуситель, обращаясь к толпе, – абсолютно каждый черт мечтает оказаться на месте любого из вас, глупые. Я просто исполняю мечту. И не хочу, чтобы этому мешали.
Я понял, что последняя фраза адресована мне. Можно сказать, он просто нас послал куда подальше. Вот, оказывается, о чем он так мечтал. Просто о жизни. И теперь, когда он ее обрел, ему больше не нужна обуза в виде двоих клейменных. Руку продолжало жечь все сильнее, и, когда я уже стонал от боли, эта тьма рассеялась, уступив место ангельскому свету.
– Мы остались одни?.. – спросил Аод.
– Не одни, – ответил я, рассматривая легкое свечение, исцеляющее мою обожженную тьмой кожу.
Я отвернулся от черта. Он предал нас, хотя мне казалось, что мы для него как дети для матери. Ничего делать не хотелось. Разве что вернуться в Ньяд с покаянием и принять десятое клеймо – если только так. Сколько разочарований в своей жизни я уже повидал, но это не сравнится ни с одним. Оказывается, чертям все же доверять не стоит. Или же… или же это «правда» на него так влияет. Ведь он изменился только после того, как ее открыл. Хотя вряд ли он смог успеть прочитать хотя бы абзац – слишком скоро он в ужасе захлопнул книгу. Что же он там прочел – этот вопрос мучил меня уже не один день. И, думаю, не только меня.
– Ты совсем кислый, – заметил Аод. – не переживай так, может, он одумается.
– Одумается?! – я резко обернулся всем телом. – Аод, он пытался убить меня!
– Не преувеличивай. Он только защищался.
– Мог сделать это и иначе!
– Да что ты на меня-то орешь? Как будто это я тебя тьмой опалил.
Мне стало немного стыдно, но я не извинился.
– Зато мы теперь свободны, думай позитивно. И какое бы тело мы ни заняли, ворчать он не будет. А если и будет, то сам виноват, нечего было нас без присмотра оставлять.
‒ Ты прав. Абсолютно любое! Вот теперь-то мы заживем. Как насчет тела Садрин?
– Ты чокнутый!
Я рассмеялся, а Аод облегченно выдохнул.
– Не шути так, придурок.
Глава 17
Ассоциация – зеркало души.
Анджей Сапковский – «Меч Предназначения»
На следующий день мы отправились на поиски тел. Это оказалось не так уж и просто. Помощь черта была бы как раз кстати. Тело должно быть здоровым, мужским и желательно не женатым и без детей. Зачем лишний раз обременяться семьей?
Мы остановили выбор на двух братьях крепкого телосложения. Мы наблюдали за ними два дня, пытаясь определить состояние здоровья, образ жизни и отношение с окружающими. Одного мужчину звали Аарон. Он был высоким, короткостриженым молодым мужчиной с выжженными волосами. Второй – Зиг. Не похоже на полное имя, но окружающие зовут его именно так. Он ниже ростом, но выглядит крепче и старше. Хотя из разговора братьев мы поняли, что старший все-таки Аарон.
Они жили в маленьком доме, зато в центре города. Никакого сада или огорода – мужчинам просто некогда этим заниматься. Утром они уходят – Аарон стоит на страже порядка, а Зиг регулирует работу рынка. Достаточно влиятельные люди, учитывая небольшие размеры городка. Вечером они приходят домой, садятся за стол, обсуждают работу, перекусывая свежими фруктами с рынка. Именно благодаря благополучию, благодаря уважению народа я согласился с Аодом в выборе их тел.
Аоду же хватило одного взгляда, чтобы выбрать. В этих двоих явно была намешана идомейская кровь. Красноватая кожа, как будто они обгорели на солнце, непропорционально маленький рот и густые брови. Аод меня долго не уговаривал. Я сказал, что не против побыть в теле одного из них, если
