Мы остаёмся жить - Извас Фрай
– Вы имеете в виду терранов?! Разве угроза со стороны Земли столь высока, что есть смысл готовиться к полномасштабной войне?
– Подумайте сами: половина земной экономики держится на том факте, что Марс – это мусорная свалка и огромный пищевой и промышленный завод Терры. Если мы станем независимы от марсианской корпорации – то они потеряют десятки триллионов вложенных в нас своих долларов. Экономика Земли рухнет и им придётся долго справляться с этим кризисом. То, что нас разделяют миллионы километров – не остановит их. Они сделают всё, чтобы снова посадить нас на цепь. А мы – ни за что не дадим и пяди забрать нашей земли.
– А что если ты нас предашь? Марк, тебе самому не могла прийти в голову эта мыль, когда ты вербовал в свои ряды того, кто тысячи наших камрадов угостил свинцом в подвалах службы безопасности, откуда до сих пор не выветрился запах трупов?! Томаз, ты правда думал, что я тебе поверю?! Что я позволю обвести себя вокруг пальца?! Со мной этот фокус так легко не пройдёт. Ты ведь знаешь, Марк, что я по запаху чую человека, который что-то затевает. Моё чутьё не раз спасало нам жизнь. Неужели, ему и тебя удалось обдурить?
– Успокойся, дружище; и просто скажи: как долго мы друг друга знаем? Лет двадцать, не меньше. Я тогда был совсем ещё мальчишкой. Сначала, я был твоим учеником; а затем настали времена, когда мы поменялись ролями. Мы выручали друг друга из разных передряг. Не смотря на свою связь с национально-освободительным движением, тебе удалось сохранить пост директора марсианской библиотеки до самых последних дней существования колониального доминиона. Ты был лучшим из нас. И сколько я тебя помню, ты никогда не подводил меня; а я – ни разу не подвёл тебя. И теперь, я просто прошу тебя: Томаз – лучший стратег, которого когда-либо знал Марс. Его опыт – незаменим. Если он встанет на нашу сторону – мы дадим землянам прикурить.
– А если нет? Ты сам понимаешь, что мы рискуем всем. Можешь ничего не говорить и не объяснять. Я никогда не приму его за своего брата по оружию. И если он и дальше будет стоять здесь и смотреть на меня своей идиотской ухмылкой – то клянусь Фобосом и Демосом – я пристрелю его немедленно.
– Томаз, ты слышал слова министра обороны? Не мог бы ты ненадолго оставить нас наедине?
– Да, я с радостью приступлю к своей работе. Я благодарю вас, премьер-министр, за доверие. А вам, министр, я хочу выразить надежду, что вы ещё убедитесь в моей преданности родине. У меня нет дел с врагами моей родной планеты. Я, как и вы, тоже хочу увидеть её свободной.
– Поэтому ты столько лет удерживал её в кандалах?! С глаз моих вон.
И он действительно ушел. За ним последовали и двое солдат, которые напоминали скорее не надзирателей, а телохранителей.
– Может, объяснишь, наконец: что за чертовщина происходит в этом дворце?!
– Пусть Томаз тебя не беспокоит. Не думай, что я как последний идиот ему полностью доверяю. Такого зверя я никогда не выпустил бы из клетки без страховки. Я позволил ему жить – я им и займусь. После всего, что ты наговорил, было бы логично, если бы ты спросил: зачем мне так рисковать? Я позволю себе ответить вопросом на вопрос: какое самое большое преимущество терранов над нами?
– Нас мало.
Он кивнул.
– В некоторых особо больших городах на Земле людей живёт больше, чем на всём Марсе. Но нам удалось, спустя столько лет, утереть им нос. Пока что, счёт один-ноль в нашу пользу. Но люди там, – он указал пальцем в небо, – не из тех, кто пасует даже не попробовав отыграться по-крупному. В их руках неисчерпаемые средства. И они в любой момент могут обратить их против нас. В самом худшем случае, нам не просто придётся сражаться – нам придётся вести войну долгую и кровавую. Учитывая наши людские запасы – выбрасывать такие крупные карты как генерал Томаз Торкеда было бы непростительной глупостью. Наши товарищи избрали премьер-министром меня; ты проголосовал за меня. И я не могу подвести вас, какие бы опасные решения мне ни пришлось бы принимать в этом кабинете, который отныне будет символом не нашего рабства, а нашей борьбы за самое большое государство, которое только знало человечество – за Марсианскую республику, единую и независимую.
– Отличная речь. Но если ты не хочешь в скором времени очутиться у стенки – тебе следует больше слушать меня и как можно меньше его.
– Ты поможешь нам, дружище? Знай, у меня на тебя большие планы; и только ты можешь воплотить их в жизнь. Говорят, незаменимых людей не бывает. Так вот: это неправда. В твоём случае: вообще все правила не действуют. Если ты испытываешь отвращение к Томазу сильнее, чем любовь к Марсу – я не смогу требовать от тебя понимания и уж, тем более, повиновения. И если ты откажешься делать то, что я тебе сейчас скажу – я не стану от тебя ничего требовать – никто не станет, поверь. Ты останешься министром обороны и будешь делать всё, что от тебя зависит, во благо нашей страны.
– Я с самого начала был с тобой. Конечно же, я согласен. Я против Томаза, но готов смириться с его присутствием. И готов сделать всё, что только в моих силах, если это поможет Марсу.
– Другого ответа от тебя я и не ждал.
Он встал со стула и подошел к окну. Я сделал несколько шагов в его сторону. Как только я приблизился, он снова начал говорить. В его голосе, наконец, я понял, как тяжело было ему всё последнее время. В нашем лживом мире нельзя доверять ничему, кроме самого невероятного и фантастического. Марк говорил со мной теперь откровенно – доверился больше, чем самому себе:
– Времени осталось совсем мало. Мы не можем больше ждать. Я был бы рад найти какой-нибудь другой выход, но всё время приходил к одному и тому же. Кто-нибудь из нас должен отправиться на Терру. И я решил, что это будешь именно ты. Твой пост министра обороны незаменим; но пока ты на Марсе – наша партия будет разделена на твоих и на моих. Твоё присутствие будет полезнее на Земле. Когда ты вернёшься – планета станет другой.
– Мы должны сдерживать друг друга. Если один человек
