Новые соседи (СИ) - Привалов Владимир

Противники вывернули из-за поворота. Северяне взвыли как безумные, увидев противников, и, вращая над головой длинными мечами, бросились вперед. Захлопали пращи, и туча камней накрыла атакующих. Голые, бездоспешные северяне валились с ног, но многие избежали попаданий опасных гостинцев и продолжили бег.

— Давай! — гаркнул Плак, и воины метнули дротики, изрядно проредив толпу набегавших дикарей. Выставив щиты, рудничные спрятались за ними и высунули жала коротких копий. Северяне ударили, заработали копья, протыкая брюшину врагам. Воя как безумные, распоротые северяне, не замечая страшных ран, со всего маху опускали мечи на кромки щитов. Обессиленные бунтари не держали удар, падая на колено. Хохоча, северяне рубили павших, отсекая руки и головы.

Своего противника Тарх встретил как надо — ткнул краем щита под подбородок и свалил ударом меча. Рубанув наискось по бедру следующего, Тарх зарычал и врубился в толпу, вываливаясь из строя.

Воющие ублюдки раззадорили Плака. Мелькание голых разрисованных тел, похвальба северян разозлили бойца. Здоровяк откидывал щитом наскакивающих противников и кромсал тесаком. Держался Плак из последних сил, помня наставление Коски, что не след командиру переть буром. Но тут перед глазами возник очередной разрисованный дикарь, вращающий мечом. На обнаженной груди подпрыгивала связка отрезанных закоптелых ушей, и глаза Плака помутнели от ярости. Он прижал щит, оттолкнул врага и хекнул, разваливая грудину тесаком. Добрался до ухореза, воткнул ему в живот тесак, провернул, скидывая живодера наземь. Пригнувшись, слаженно работая щитом и тесаком, Плак взревел и врубился в беззащитное голое мясо впереди.

Копон вскочил на высокий валун, оглядывая поле боя. Северяне развалили строй и увязли: задние ряды уперлись и сдержали врага. Много дикарей осталось лежать на тропе у поворота, остальные набросились на беглецов, и рубили их как ботву. Вот из строя вывалились Тарх с Плаком. Тарх работал умело, подбираясь к противникам со спины и бросая подранков под ноги соратникам. Плак — сожри его Безносый — вновь не удержался, взъярился и влез в самую сутолоку. Визжащие дикари валились от кабана Плака во все стороны…

Трусливые скайды, менее малочисленные и более осторожные, подбирались к полю боя, сжимая копья. Дурни двигались плотным строем, так что…

— Это скайды! — гаркнул Коска так, чтоб услышали на соседнем склоне. — Работаем! Накормим ублюдков камнями!

Выхватив суму со снарядами у подбежавшего помощника, Череп засвистел пращой. Скайды вздели хлипенькие щиты, спасаясь от камней, сыплющихся отовсюду. Остановились, сбиваясь плотнее. Пращники вошли в раж, завидев своих мучителей, и вскоре снаряды кончились. Выхватив тесаки, колодезные помчались вниз по склону. Разогнавшись, они врубились в ослабевший строй надсмотрщиков. Рыча от ненависти, вчерашние рабы разорвали и разметали скайдов.

— Вперед, вперед! — горячил воинов Череп и погнал на упрямых северян. Голым дикарям ударили в спину и добили. Подскочив, Копон шлепнул плоской стороной меча Плака по хребту и заорал в ухо. — Амаран! Амаран!

— Слышу! — рявкнул Плак, и развалил последнего дикаря. Пнув заваливающееся тело, Плак тяжело засопел. — Слышу!

Внезапный скоротечный бой и быстрая победа далась беглецам нелегко. Среди пращников никто не погиб, а вот рудничным досталось. Многие остались лежать бездыханными, остальные подволакивали ноги, шипя от боли, стягивали нагрудники и наручи, дабы добраться до ран и остановить кровь. Повинуясь взмаху Коски, часть пращников бросилась обыскивать врагов, остальные метнулись к повороту дороги. Вскоре оттуда послышались нестройные крики. Колодезные бежали обратно с выпученными глазами, взмахивая руками.

— Стройся, стройся, — Череп лязгнул тесаком по краю щита. — Поднимайся!

Вчерашние рабы, зализывающие раны, с кряхтеньем поднимались, отчаянно ругаясь и тяжело опираясь на копья, когда на повороте показались горские всадники на невысоких гривастых лошадках. Тарх ударил себя по груди кулаком.

— Оружие в ножны, — гаркнул великан и подозвал Коску Копона. Вместе они направились к застывшим между скал настороженным конным воинам. — Это алайны, люди Столхед Воительницы.

— Успел-таки Гимтар, упредил алайнских воинов, — шепнул Тарх подоспевшему Черепу. — Рот на замке держи, я говорить стану.

Тарх шагнул вперед, расправил плечи. Высокий худощавый алайн в черной валяной шапке выдвинулся из строя всадников на полкорпуса вперед. Положив ладонь на рукоять меча, он сплюнул на землю и спросил на плохом дорча.

— Кто такие, оборванцы? Это наша земля. Идите прочь!

Вдали показался крутой горный скат с очертаниями высоких тонких башен на фоне небесной сини. Древние родовые твердыни суровых алайнов… Знакомое местечко… Гимтар огляделся.

«Тридцать лет прошло, гляди-ка… А как вчера. Горы не меняются».

Здесь, где теснина ущелья раздавалась вширь, тридцать лет назад Хродвиг по прозвищу Упрямый, тогдашний Дан Дорчариан, встал войском. Впереди лежали земли алайнов, отчаянно бьющихся с объединенными силами скайдов и северян. На переговоры с вождем алайнов Столахом дан отправил младшего сына. Молодой наследник ехал сообщить гордым соседям, что их вольнице пришел конец. Пришла пора пойти под руку Дорча: только так алайны могли уцелеть. Хродвига звали Упрямым свои, а чужаки прозывали дана не иначе как Железной Рукой. Он не задумываясь ударил бы Столаху в спину, и увел бы эту землю себе. С алайнами или без них.

Дорчариан, Дорчариан… Гимтар продолжил путь, покачиваясь верхом, поглядывая на башни. Непокорный край и впрямь перешел под власть Хродвига, но вовсе не путем войны и железа…

Гимтар с десятком ближников вошел в высокий и узкий длинный зал. Вдоль стен теснилась алайнская знать, все в кольчугах и при оружии. Непривычные к виду оружных женщин ближники за спиной танаса закрутили головами. Гимтар криво ухмыльнулся: когда он впервые оказался здесь, тоже едва не примерз к полу, увидев столько баб с мечами.

Не торопясь, Гимтар отправился через весь зал к высокому резному креслу, старательно глядя на стену поверх трона. Ближники остались у входа. Раненую ногу некстати задергало, и Гимтар изнутри прикусил губу.

«Совсем как в тот раз, — вновь вспомнилось Гимтару. — Тогда я тоже прикусил губу… чтоб не распахнуть пасть корытом от увиденной красоты Девы Алайны».

Танас остановился в десяти шагах от кресла и посмотрел на правительницу. Хвала Матери Предков, Столхед смотрела в окно. Гимтар покачнулся, оперся на здоровую ногу и зычным голосом произнес здравицу и приветствие от дана Рокона. Вокруг зашумели — не часто под этой крышей звучало имя дана. Окромя Хродвига Упрямого, ни один правитель Дорчариан так и не сподобился побывать здесь.

— Что привело доблестного танаса в наши земли? — раздался властный голос, и Гимтар вновь покачнулся. В груди сдавило, но он упрямо нахмурился. Не такой прием он ждал, совсем не такой!

— Танасу дана Рокона не нужен повод, дабы прибыть в любую из земель Дорчариан! — раздельно произнес он.

Вокруг задвигались, заворчали, воздух загустел грозой…

— Пожгли Колодец, прогнали скайдов, умники-дорча!

— Сколько ртов у северян прибавилось? А воинов сколько?

— Ага, совсем ухорезы взбесились.

Из толпы вооруженных мужчин и женщин вышел сухопарый старик, опираясь на простой пастуший посох. Распущенные седые космы скрывали отсутствующее ухо. Гимтар знал, кто перед ним. Клуст, алайнский Хранитель.

— Верно ли, что по слову дана имперских рабов вооружили и направили в наши земли?

«Клиббово семя… О том не говорят открыто… не орут во всеуслышанье…»

Гимтар насупился. Деваться некуда.

— Верно.

Ближники Столхед вновь зашумели.

— Бывших рабов не бывает!

— Новых соседей нам подбросили, гляди-ка!

— На кой клибб такие соседи?

Вдруг из-за высокой резной спинки кресла, на котором восседала правительница, показалась огромная кошка. Гимтар глазам не поверил. Горная рысь!