Пол Кемп - Сумерки сгущаются
— И сколько стоит визит к твоему мудрецу? — поинтересовался Ривен, откровенно веселясь.
Джак гневно воззрился на убийцу:
— Ему не нужны деньги, зент. Это Церковь просит о «пожертвовании» для встречи с ним.
Прищурившись, Ривен уставился на хафлинга:
— Я теперь такой же зент, как ты — арфист, Флит.
— А я верю в это так же, как в то, что черное — это белое, — выпалил Джак.
— Можешь верить, во что хочешь, — низким, источавшим угрозу голосом ответил убийца.
— Хватит! — приказал Кейл, пока перепалка не переросла в схватку.
Переведя взгляд на Эревиса, Ривен произнес уже спокойнее:
— Если бы меня заботило, что же такое сфера, — а мне нет до этого никакого дела, — я бы сказал, что вы оба — наивные глупцы, раз решили искать помощи у этого так называемого мудреца.
— Если мне будет интересно твое мнение, я спрошу.
На это Ривен промолчал, буравя Кейла взглядом единственного глаза.
Джак тоже посмотрел на Эревиса, ожидая решения.
Впрочем, что тут решать… Кейл понимал, что выбора у них не было. И не было никаких причин считать, что Элаена сможет им помочь, даже если захочет. Нужно довериться хафлингу.
— Давайте посмотрим, что нам сможет сказать мудрец, — проговорил он наконец. — В конце концов, деньги сейчас не играют роли. Если встреча окажется пустой тратой времени, мы это сразу поймем. — И добавил, обращаясь к Ривену: — Если хочешь, можешь подождать здесь.
— Ну уж нет, — ухмыльнулся убийца. — Я не пропущу такое представление.
Троица направилась к дому. Маленький домик привратника, оплетенный покрывалом из плюща, пустовал. Распахнутые створки ворот покрылись ржавчиной, к дому вела дорожка из разбитых плит. Если бы Кейл не знал, что здесь живут люди, то подумал бы, что жилище давным-давно заброшено. Быть может, хранитель мудрости уже умер, просто Джак об этом не слышал?
Не успели они дойти до входной двери, как створки распахнулись и на пороге показался высокий, уже лысеющий мужчина, чьи рыжеватые волосы все еще отчаянно боролись за выживание. Темно-зеленая мантия и хмурая мина выдавали в нем служителя Огма. На шее поблескивал висящий на цепочке священный символ бога знаний — развернутый свиток. Заметив, что гости вооружены, он, сохраняя недовольное выражение лица, скрестил руки на груди и изрек:
— Не думаю, что…
Однако хафлинг не дал ему договорить:
— Мы пришли для встречи с Сефрисом Двендоном и готовы вручить пожертвование богу знаний.
Жрец поджал губы, явно раздраженный вмешательством хафлинга. Кейл с радостью понял, что встретивший их не был хранителем, как он опасался.
— Сефрис нездоров, — сказал жрец, но остался стоять на месте.
Что ж, знакомая игра, и Кейлу ее правила были известны. Он улыбнулся бы, если бы не мерзкий привкус во рту.
— Мы приготовили большое пожертвование Святилищу Свитка, — произнес он. — И не займем много времени ни у Сефриса, ни у тебя.
Жрец понял намек и окинул троицу оценивающим взглядом, словно пытаясь понять, смогут ли они заплатить обещанное.
— Что ж, прекрасно, — спустя мгновение объявил он. — Я узнаю, принимает ли мастер Сефрис посетителей.
Он повернулся, собираясь исчезнуть в недрах дома, и хафлинг добавил:
— Скажите, что его хочет видеть Джак Флит. Джак Флит!
Жрец ничем не показал, что услышал его слова.
Троица застыла в ожидании, и все это время Ривен насмешливо ухмылялся.
— Церковь отряжает жрецов, чтобы те за ним ухаживали, — объяснил Джак. — И это нелегкая работа. Сефрис может доставлять массу беспокойств.
— Ну что ж, это объясняет его поведение, — заметил Кейл, имея в виду встретившего их жреца.
Клирик вскоре вернулся, держа в руках открытую шкатулку из серебра, отделанную внутри красным бархатом.
— Сефрис примет вас, но сначала, как вы понимаете, я должен принять пожертвование.
Ривен усмехнулся, но Кейл воспринял просьбу спокойно. В ней не было ничего удивительного, ведь в Сембии даже религию превратили в бизнес.
— Конечно, — сказал он.
Эревис вытащил из-за пояса мешочек с платиновыми монетами, которые ему дал Тамлин, отсчитал из них десять и опустил в шкатулку.
Скупо улыбнувшись, жрец захлопнул крышку. Интересно, много ли из этих монет окажутся в сундуках Церкви, подумалось Кейлу.
— Следуйте за мной, — прошелестел клирик. — Сефрис, как всегда, в библиотеке.
Они вошли в дом и проследовали по главному коридору. Окна, прикрытые от солнца деревьями и разросшимся кустарником, впускали лишь слабые лучики света. На стенах не было ни одной картины. Все они, от пола до потолка, были покрыты числами и уравнениями, написанными на языке Чондатана, на эльфийском и гномьем языках. Кейл не понимал ни одного из них. Впрочем, и неудивительно. Математики всегда были либо невероятно сведущими, либо писали абсолютную бессмыслицу.
— Мы стираем их, когда Сефрис переселяется в другие комнаты, — пояснил жрец, кивнув в сторону надписей. — Весь дом в таком виде.
Кейл обменялся взглядом с Ривеном и с удивлением заметил, что убийца уже не ухмыляется. Драйзек выглядел… настороженным и неуверенным.
Неужели свидетельства чужого безумия заставляли его чувствовать себя не в своей тарелке? Но еще тревожнее Кейлу стало, когда в его ум закралась другая мысль. Неужели служение богам неизбежно делает всех жрецов в разной мере безумными? Он знал, по крайней мере, двоих таких сумасшедших: Праведника и Джурида Гастона.
Жрец привел их к двери, чьи створки из орехового дерева были, как ни странно, не покрыты цифрами.
Здесь он повернулся к троице и сказал:
— Он очень рассеян и может просто не вспомнить, что я уже говорил ему о вашем приходе. Я еще раз объявлю и буду ждать вас здесь. Постарайтесь не волновать его без крайней необходимости.
Кейл вдруг сообразил, что не знает имени жреца, а тот, в свою очередь, не знает имен посетителей. Что ж, так было даже лучше.
Все трое кивнули, и клирик открыл дверь.
В округлом, наполненном воздухом помещении библиотеки с высоким потолком пахло чернилами и корнем эсенала — растения, эфирные масла которого сохраняли бумагу от сырости и вредителей. Стены были увешаны полками от пола до потолка с таким количеством книг, свитков и кип бумаги, что казалось, стены комнаты созданы из них, а не из дерева и камня. Коллекция Тамалона в сравнении с этой была лишь песчинкой в пустыне. Одна только эта зала вмещала книг больше, чем вся библиотека в храме Денира, собранная со всего света. Казалось, по комнате пронесся ураган, и теперь книги и листы бумаги, испещренные цифрами и уравнениями, покрывали и большую часть пола. То тут, то там виднелись небольшие грифельные доски, на которых мелом что-то было написано аккуратным убористым почерком. Похожие доски использовали учителя, обучавшие Кейла языкам в Вестгейте.
