Андрей Бондаренко - Брутальный и упрямый
– Нет. Она вчера ночью, после успешного завершения набега на польское ателье, отправилась с Мэри Толедо в «Приют ветеранов».
– Гав?
– Разве я тебе ещё не сказал, что Мэри приходится фрекен Хелене родной правнучкой?
– Гав???
– Никаких шуток. Клянусь. Всё на полном серьёзе. Когда увидишь глаза этой Мэри, то сам всё поймёшь. Один в один, честное брутальное слово, как у фрекен Хелены…. Кстати, мисс Толедо только вчера прибыла в Лонгьир и впервые свиделась-познакомилась со своей почтенной родственницей. Так, вот, получилось. Жизнь человеческая – штука сложная, печальная и порой до ужаса запутанная. Вот, Лиз и решила составить Мэри компанию, мол, чтобы та комфортней себя чувствовала.
– Гав.
– Да, ты прав, – согласился Тим. – Официальная версия и не более того. О чём они там втроём болтали сегодняшней ночью – один Бог знает…. А ты какой полезной информацией разжился у своей сердечной подружки?
– Гав, гав-в.
– Серьёзно? В Лонгьире, действительно, существует «чёрный» рынок мяса северных оленей? Ошибки быть не может? Ты же знаешь, что в последние годы стали выдавать гораздо больше официальных лицензий на отстрел престарелых особей…
– Гав!
– Мол, печень и почки молодого оленя никогда не спутаешь с аналогичными органами оленя пожилого?
– Гав, – подтвердил Клык и дополнил: – Гав-в.
– Ветер дует со стороны Баренцбурга? Оттуда молодую оленятину и привозят? Вырезку продают в рестораны и гостиницы, а субпродукты реализуют в качестве корма для домашних собак, кошек и всяких там хорьков?
– Гав.
– Ладно, понял тебя. Спасибо, друг. Придётся заняться этим запутанным и неприятным вопросом вплотную.
– Гав?
– Для начала мне надо помыться и слегка перекусить, – усмехнулся Тим. – Ты-то уже успел позавтракать от пуза, а я ещё нет…. Кстати, любитель полётов на мотодельтаплане, придётся тебе сделать – в лётной практике – небольшой перерыв.
– Гав?
– Ну, как же. Кто во вчерашнем разговоре отчаянно заступался за медноволосую мисс Вылкаст? Мол, не надо её посылать, а надо, наоборот, реально и действенно помочь…. Кто, я спрашиваю?
– Гав, – неуверенно мотнул хвостом Клык.
– Вот, теперь и пожинай горькие плоды своей бестолковой брутальной доброты. Сегодня я поменяю на нашем летательном аппарате «собачье» кресло на обычное. А завтра утром мы с Лиз вылетаем: сперва, сделав небольшой крюк, в Баренцбург, а потом – на широкомасштабный облёт подведомственной территории. Я буду злобных браконьеров вычислять и задерживать. А она – по этому поводу – репортаж снимать.
– Гав?
– А ты – в качестве щедрого приза за излишнюю отзывчивость – превращаешься в обыкновенного пешехода. Временно, понятное дело. Не грусти, родное мохнатое сердце. В следующий раз, прежде чем добродушно и растроганно гавкать, подумаешь…. Итак, ты выдвигаешься к заданной точке на своих двоих. То есть, на четырёх. Встречаемся послезавтра у двойного водопада, что расположен на Рыбном ручье. Где-нибудь после обеда…. Найдёшь дорогу? Не заблудишься?
– Гав.
– Молодец. Только выбегать, то есть, выдвигаться на маршрут, тебе придётся уже сегодня. Километраж-то предстоит приличный.
– Гав-в.
– Ещё говядинки подложить? Мол, надо хорошенько наесться впрок, так как несколько суток предстоит просуществовать на подножном корму? Не вопрос, сейчас выдам…
Тим достал из рюкзака набор гаечных ключей, старенькую рабочую спецовку и навороченный ноутбук, сложил всё это богатство в большой полиэтиленовый пакет и, свистнув Клыка, покинул гостеприимную сербскую гостиницу.
Дошагав до складского комплекса, он взял в аренду стандартное кресло для «Bidulm-50», дотащил его до своего ангара, отпер двери, переоделся в спецовку, выкатил тележку с мотодельтапланом наружу и приступил к демонтажно-монтажным работам.
Утро выдалось на загляденье – полное безветрие, ярко-голубое безоблачное небо над головой, ласковое янтарно-жёлтое солнышко.
– Гав, – отметился репликой Клык, мол: – «Шик, блеск, красота и нехилый комфорт. Теплынь – запросто офигеть можно…».
– Сплюнь, дурилка шерстяная, – сноровисто работая гаечными ключами, посоветовал Тим. – Так и серьёзную непогоду накликать не долго.
– Гав! – возразил упрямый пёс, мол: – «Хватить чушь пороть. Знаешь ведь, что я не умею плеваться. Если имеется такое стойкое желание, то можешь, так и быть, заменить меня. Типа – по-дружески…».
Возразил и убежал на морской берег: лаять на бестолковых чаек, гоняться за шустрыми тёмно-бурыми крабами и отчаянно плескаться – совершенно по-мальчишески – в низких волнах светло-серого островного прибоя.
Минут через пятнадцать-семнадцать приятный женский голос за его спиной – в меру низкий, с лёгкой и пикантной хрипинкой – произнёс:
– Доброго утра, Брут. Уже за трудами праведными? Молодец, хвалю.
– Поздравляем тебя с наступлением тёплого лета! – дополнил другой, гораздо более звонкий голосок. – Сегодня, ведь, первое июня…
«Они, что же, сговорились между собой? Так и норовят – сглазить хорошую погоду…», – мысленно возмутился Тим и, аккуратно сложив ключи-гайки на специальном листе фанеры, обернулся.
В трёх метрах от мотодельтаплана стояли мисс Толедо и мисс Вылкаст – симпатичные, улыбчивые и радостные. Мэри, как и всегда, была одета во что-то безупречно-стильное и безумно-элегантное, а на Лиз красовался новёхонький тёмно-синий рабочий комбинезон.
«А он её, честное слово, совсем и не портит», – пробежали в голове – друг за дружкой – крамольные мысли. – «Наоборот, очень даже выгодно подчёркивает некоторые особенности фигуры. Приятные и пикантные особенности, надо заметить. Да и медно-пшеничный цвет волос просто замечательно сочетается с тёмно-синим цветом спецовки. Лиз, короче говоря, смотрится в своём скромном комбинезоне гораздо…э-э-э, гораздо более эффектно, чем Мэри в этих дорогущих и модных шмотках…. О чём это я, собственно? Глупость какая-то несусветная и отвратная. Латышская рыжая липучка. И не более того. Точка…».
– Привет, барышни, – поднимаясь на ноги, вежливо отозвался Тим. – Смотритесь – прямо как…
Но закончить язвительную реплику он не успел, так как со стороны моря примчался радостный Клык. С Мэри он только коротко поздоровался, зато Лиз – на правах старого знакомого, пристав на задние лапы и задрав голову, – несколько раз ловко лизнул в щёку длинным розовым языком.
– Ой, щекотно! – разнеслось над побережьем. – Ха-ха-ха! Ой, мамочка моя! Ха-ха-ха!
– Чёрт знает что, – смущённо сплюнув под ноги, негромко пробормотал Тим. – И где же она, хвалёная прибалтийская выдержанность? Вкупе с полнейшей невозмутимостью? Впрочем, Илзе и тогда – в Юрмале, много-много лет тому назад – славилась на всю округу своей смешливостью и непосредственностью…
