Первый закон: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Джо Аберкромби
– Жжется, – сказал он, посмотрев на Логена. Сжал и разжал кулак.
Наверное, Логену следовало его пожалеть, ведь он и сам помнил боль от потери пальца. Еще сильнее было разочарование – осознание, что он лишился частички собственной плоти. Однако в сердце уже не осталось сочувствия, разве что к себе самому.
– Да, и у меня жгло, – обронил он.
– Чувство, будто палец еще на месте.
– Да.
– Оно пройдет?
– Со временем.
– Долго ждать?
– Скорее всего, дольше, чем нам осталось.
Воин медленно и горько кивнул.
– Понятно.
Казалось, за семь дней натерпелись и камни, и отсыревшие доски самой крепости. Новый парапет обрушился, его по мере сил восстановили, теперь он снова крошился. Подпертые изнутри булыжниками, ворота годились разве что на топливо для костра; сквозь дыры проходили лучи рассветного солнца. Один хороший удар – и они рухнут. Да что там, один удар – упадет и Логен.
Он отхлебнул из фляги протухшей воды. Воду уже черпали с самого дна бочек. Еды тоже не хватало, как и всего остального. Но больше всего не хватало надежды.
– Я еще жив, – уныло прошептал Логен. Радости в его голосе прозвучало даже меньше, чем обычно. Далекий от цивилизации, он с радостью променял бы крепость Круммоха на мягкую постель, возможность поссать в дыру в странной уборной и даже презрительные взгляды тощих, изнеженных болванов. Когда он в тысячный раз спрашивал себя, зачем вернулся, из-за спины донесся голос Круммоха-и-Фейла:
– Ну и ну, Девять Смертей, да ты никак притомился?
Логен насупил брови. Бред здоровенного горца уже порядком бесил.
– Дел выше крыши, если ты не заметил.
– Заметил. К тому же я и сам неплохо вложился, да, лапочки? – Трое его детей переглянулись.
– Да? – тонким голоском ответила девочка.
Круммох сердито посмотрел на них.
– Не нравится, какая пошла игра? А ты, Девять Смертей? Луна тебе больше не улыбается? Ты напуган?
Логен пристально и сурово посмотрел на жирного ублюдка.
– Просто устал, Круммох. Надоела твоя крепость, твоя жрачка и больше всего – твоя сраная болтовня. Уж больно противно ты хлопаешь жирными губами. Иди-ка отсюда и засунь луну себе в задницу.
Круммох улыбнулся, ощерив темные зубы.
– Вот это я в тебе и люблю. – Тут его подергал за полу рубахи сын, который таскал копье. – В чем дело, парень?
– Что, если мы проиграем, пап?
– Если что? – прогремел Круммох. Ударом наотмашь он сбил сына с ног. – Встать! Никто здесь не проиграет, парень!
– До тех пор, пока луна любит нас, – негромко добавила его сестра.
Мальчик поднялся, утирая кровь из разбитой губы. Казалось, он вот-вот расплачется. Логен прекрасно знал, что он чувствует. Стоило, наверное, объяснить Круммоху, как следует обращаться с детьми. Может быть, стоило в первый день… или во второй… не сейчас. Он слишком устал, у него болит все тело, и именно это его и заботит.
Черный Доу бодрым шагом подошел к ним. У него единственного в лагере настроение не испортилось, а даже улучшилось. Если Черный Доу улыбается – ты в полном дерьме.
– Девятипалый!..
– Доу. Что, больше сжигать некого?
– Ничего, Бетод еще пришлет. – Доу мотнул головой в сторону стены. – Как думаешь, кого он пошлет сегодня?
– После этой ночи вряд ли на нас пойдут ублюдки из-за Кринны.
– Гребаные дикари. Да, ты прав.
– Что-то мы давно шанка не видели.
– Последний раз Бетод травил нас плоскоголовыми четыре дня назад.
Логен взглянул на светлеющее небо.
– Похоже, будет хорошая погодка. Самое то для доспехов, мечей и воинов, шагающих плечом к плечу. Не удивлюсь, если сегодня Бетод пошлет карлов.
– И я не удивлюсь.
– Пошлет самых лучших, – добавил Логен. – Ветеранов. Скорее всего мы увидим, как Белобокий, Пронзатель, Бледный-как-снег, Щуплый и прочие маршируют к нашим воротам. Сразу после завтрака.
Доу фыркнул.
– Лучших? Тупые манды, не больше. – Он сплюнул на землю.
– Возражать не стану.
– Ты разве не дрался с ними бок о бок, год за годом не проливал с ними кровь?
– Проливал. Но они мне не нравились.
– Если станет легче, то вряд ли им сейчас до тебя есть дело. – Доу пристально посмотрел на него. – Когда тебе разонравился сам Бетод?
– Трудно сказать. Наверное, по чуть-чуть. Может, он постепенно стал бо́льшим ублюдком, чем вначале… Или, может, я стал меньшим…
– Или просто двум ублюдкам стало тесно вместе?
– Даже не знаю. – Логен встал. – Мы вот с тобой прекрасно уживаемся.
Он пошел прочь, вспоминая, как же легко приходилось с Малахусом Ки, Ферро Малджин и даже Джезалем дан Луфаром.
Семь дней, и вот они грызут друг другу глотки. Озлобились и устали. Всего семь дней прошло… Одна радость – недолго осталось.
– Идут.
Ищейка стрельнул глазами в сторону. Молчун говорил редко и почти всегда – без нужды. Как и зарю на востоке, все ясно видели карлов Бетода.
Они шагали четко и ровно, подняв разукрашенные щиты, глядя точно на ворота крепости. Над головами у них реяли знамена, гербы на которых он хорошо помнил. С кем-то из этих карлов он некогда воевал бок о бок, кого-то помнил по имени. С кем-то пил, ел и смеялся за одним столом… и вот теперь этих людей предстояло вернуть в грязь. Он тяжело вздохнул, крепко усвоив урок Тридуба: поле боя – не место для теплых воспоминаний.
– Хорошо! – крикнул он, и люди на башне подняли луки. – Ждем еще минуту!
Карлы, чеканя шаг, топтали взрытую землю и разбитые камни. Шли меж трупов дикарей и шанка – изувеченных, разрубленных и утыканных стрелами. Ни на мгновение не задержались, не сломали строй. Стена щитов близилась, и не было в ней бреши.
– Плотно идут, – заметил Тул.
– Да, слишком плотно. Ублюдки.
Карлы подошли достаточно близко, чтобы Ищейка мог попробовать.
– Хорошо, парни! Берем выше, и даем стрелам упасть!
Первая партия стрел взмыла вверх по крутой дуге и посыпалась прямо на поднятые щиты. Наконечники звенели, отскакивая от шлемов и кольчужных рубах. Кое-где они все же попали в цель: раздались крики, в стене щитов образовались бреши. Но остальные шли вперед, переступая через павших, и неуклонно приближались к стене.
Ищейка хмуро посмотрел на бочки: лишь на четверть заполнены, да и то почти все стрелы вынуты из трупов.
– Внимательнее! Цельтесь точнее, парни!
– Гм, – произнес Молчун и ткнул пальцем в сторону рва. Из него как раз выбрался отряд воинов в кожаных панцирях и стальных шлемах. Построившись плотными рядами, они припали на
