Вождь викингов - Александр Владимирович Мазин
— Не кричи на меня, Бринхиль-ярл! — потребовал я. — Хочешь драться со мной один на один — я готов! И в следующий раз слушай меня повнимательнее. Разве я сказал: мы убили твоих родичей? Я сказал: мы были гостями!
— Ты лжешь!
Вот за такие слова, дорогой мой, положено отвечать. Но я тебя понимаю. Ты бы наверняка церемониться не стал. А я — как чувствовал. Может, подсознание сработало? Вспомнились те три паруса, которые видел со скалы Лейф?
— Я сказал, что готов биться с тобой когда угодно и где угодно! — закричал я. — Лучше прямо сейчас! Тор мне свидетель: ты облыжно обвинил меня во лжи!
— Клянусь именами моих предков, если ты солгал, то умрешь такой страшной смертью, какую не можешь и вообразить! Никто из вас не уйдет отсюда живым, и умрете вы так позорно, что Один отвернется от вас!
Ну да. Похоже, этот ярл вообразил себя богом. Но их значительно больше. Потому — смирим гордыню.
— Я посчитал их, — сказал подошедший ко мне Свартхёвди. — Примерно шесть десятков. Слишком мало для трех драккаров. Но на нас — хватит.
— Думается мне, они попали в такую же историю, как мы. У них много раненых.
— Да, — сказал Медвежонок. — Скиди, когда вешал на мачту щит, видел множество лежащих на палубе.
Из-за шедшего на буксире драккара вынырнула лодка. Четыре бойца, энергично работая веслами, обогнули нас и пошли в сторону селения.
Что ж, будем ждать. А не подразнить ли мне немного нашего супротивника?
— Свартхёвди, — сказал я. — Пусть мне принесут кусок свежего сыра.
Принесли. И я демонстративно принялся его кушать. Уверен: слюноотделение у супротивников, которые меня видели, началось неслабое. Сыр! Свежий! А вот фиг вам! Нечего было меня оскорблять!
— Стоит ли их дразнить? — забеспокоился Медвежонок. — Их больше, и они не выглядят сосунками.
— Брат мой, если бы они хотели напасть, то напали бы сразу, — сказал я. — Но победа над нами будет стоить им многих бойцов, они же и так потрепаны. А теперь скажи мне, кого ярл посадит на румы через год? Того, что останется после драки с нами, еле хватит на один корабль. И где он возьмет новых, скажи мне, пожалуйста? Троллей с ближайших гор наймет? Он полезет в драку, если решит, что затронута его честь. Тогда у него просто не будет другого выхода.
— Тогда он будет драться, — заявил Медвежонок. — Если бы с моих людей взяли страндхуг, я бы точно почувствовал себя оскорбленным.
Я не стал ничего ему говорить, только улыбнулся загадочно.
Так что мы ждали. Почти до полудня. А потом из-за скал появилась лодка, в которой помимо четверки гребцов находился умный дедушка Эйн.
Дедушке помогли подняться на флагман, после чего они с ярлом обнялись и отправились в «уголок». Разговаривать.
Говорили недолго. Минут пять, не больше. Потом ярл что-то крикнул, и на нос его драккара водрузили белый щит.
На носу появился Бринхиль-ярл. Лицо у него было… Ну, скажем так: смущенное. Хотя подобное выражение было настолько не свойственно его надменной роже, что я буквально ощущал, как с усилием напрягаются отвыкшие от работы мимические мышцы.
— Прошу тебя, Ульф-хёвдинг, пожалуй ко мне на корабль! — крикнул он.
Я дал команду гребцам, те подали драккар на десяток метров вперед. Мы поравнялись.
— Я — с тобой! — бросил Медвежонок, и мы одновременно перемахнули через борта.
— Я был неправ! — первым делом объявил мне ярл. — Согласишься ли ты принять виру за мои неправедные слова, хёвдинг?
— Соглашусь, — ответил я и покосился на Медвежонка.
Мой побратим пребывал в изумлении.
— Тогда прими! — Ярл стянул со здоровой руки золотой браслет и протянул мне.
Судя по цвету и весу — настоящее золото. На зуб пробовать не буду. Неприлично.
— Ты мог убить моих людей, — сказал ярл. — Но ты пощадил их. Ты мог взять даром то, что хотел, но щедро заплатил за всё. А ведь ты не знал, что я встречу тебя здесь. Ты не мог знать! Почему ты так поступил?
— Я, Ульф-хёвдинг, не воюю со стариками и женщинами, — с пафосом произнес я. — И если я гость, то не граблю тех, кто меня принял. Меня одарили тем, что нужно мне. Я отдарился, как это заповедано богами и пращурами. А боги никогда не оставляют без вознаграждения тех, что им люб! — Я подбросил вверх подаренный браслет и надел на запястье. Эта игрушка тянула граммов на двести, а это побольше, чем десять марок.
— Я буду думать о том, что ты сказал, — пообещал Бринхиль. — А пока знай: ярл Феррил-фьорда отныне твой друг. Я говорю это от себя и от имени моих сыновей. Если тебе нужна будет помощь или приют, ты найдешь их здесь!
На этой оптимистической ноте мы расстались.
Спустя полчаса, когда дистанция между нами и чужими драккарами достаточно увеличилась, мы встали на якорь.
Весь мой хирд собрался на палубе кнорра. Многие слышали наш с Бринхилем диалог, но о том, что происходило на палубе его драккара, знали только мы с Медвежонком. Так что все хотели услышать, почему местный ярл нас выпустил. Ну и перекусить настало время, а на палубе кнорра была самая большая жаровня. Я предоставил Медвежонку описать события. И он, как всегда, сделал это отменно: изложил ярко и поэтично.
Народ косился на мой новый браслет и удивлялся. Озвучил удивление Гримар:
— Хёвдинг, а о каком отдарке говорил ярл? — спросил он.
— Я отдал Эйну Гусю десять марок.
Немая сцена.
Потом сразу человек пять одновременно воскликнули:
— Зачем?!
— Я почувствовал: так надо! — веско произнес я. Вот так и зарабатывается авторитет в этом мире. И слабость (гуманизм и доброта) превращается в силу.
— О! — выдохнули все.
Потом Гримар произнес торжественно:
— Ульф-хёвдинг! Если когда-нибудь я начну с тобой спорить, скажи «десять марок» — и я умолкну.
После этого мы отправились обедать. Не хотелось терять время. Ведь путь домой не так уж близок.
Глава девятнадцатая
Дома
Мы вернулись. Последний переход был трудным, но в целом без происшествий. Больше никто не пытался на нас напасть.
Напротив, другие суда, увидев три характерных паруса, торопились свалить куда подальше. Три корабля викингов — это немалая сила, а на парусах же не написано, что у нас некомплект личного состава. И погода была приличная. Ни долгих штилей, ни штормов.
Правда, в финале выяснилось, что Ове чуток промахнулся: километров этак на
