Топить в огне бушующем печали. Том 1 - Priest P大
От шока глаза Сюань Цзи широко распахнулись. Шэн Линъюань, наблюдавший за ним сквозь темную дымку, уловил на лице Сюань Цзи всю разыгравшуюся бурю чувств. В холодном взгляде беспощадного демона промелькнуло нечто сродни сочувствию…
Все молчали. Лишь нечеловеческий вой Би Чуньшэн раздавался над окутанной темной дымкой крышей и будто бы не мог вырваться за ее пределы. И все же крик усиливался, становился резче, пронзительнее. Не выдержав резкого звука, один из молодых оперативников почувствовал ужасное головокружение и в бессилии оперся на стену. Его согнуло пополам, а потом вывернуло.
Наконец Сюань Цзи снова поднес мобильный к уху и спросил:
– Все ее близкие были заражены Зеркальными бабочками?
– Нет, – ответил Сяо Чжэн.
Сюань Цзи похолодел.
– Мы обнаружили следы пребывания Зеркальной бабочки в головном мозге ее мужа, но мать и сын оказались не заражены. Они были обычными людьми. В тот год они действительно… – тут Сяо Чжэн запнулся, но все-таки досказал, – выжили.
– Убей их всех… – забормотала, как в бреду, Би Чуньшэн. Черты лица ее расплывались, и так она уже не походила на человека. Кинувшись к Шэн Линъюаню, она вцепилась в его рукав. – Я хочу, чтобы ты убил их всех! Всех!
012
На крыше поднялся шквалистый ветер, и темная дымка, рожденная жертвенными письменами, обратилась кандалами, сковавшими Шэн Линъюаня.
Гроза долго назревала и наконец разразилась. Оглушительно прогрохотал гром, молния распорола ткань ночного небосвода и ударила прямиком в верхний этаж стационара. Яркая белая вспышка выхватила из тьмы испуганные лица оперативников. Теперь их фигуры складывались в траурную процессию, как на какой-нибудь фреске, и эта процессия будто бы спешила прямиком в преисподнюю.
С лица Би Чуньшэн сошла вся кровь и плоть – одна лишь кожа свободно болталась на черепе. Стоя на коленях перед призванным демоном, она сама напоминала отчаявшегося голодного духа из легенд.
Шэн Линъюань больше не улыбался. Он наклонился к несчастной женщине и погладил ее по голове.
– Кого ты хочешь, чтобы убили? Тех, кто уходил от ответственности, используя Зеркальных бабочек? Их смерть утолит твою жажду мести?
Губы Би Чуньшэн уже не прикрывали оскал ее черепа. Челюсти так и ходили ходуном, зубы громко клацали.
Шэн Линъюань спросил снова:
– Если вместе с ними упокоятся и те, кто знал всю подноготную, но молчал, тогда ты утолишь жажду мести?
В глазах Би Чуньшэн зажглись опасные искры, однако она не ответила – лишь крепче вцепилась в край его одежд.
– Значит, и этого мало, – вздохнул Шэн Линъюань. Мелкие кудряшки завивки Би Чуньшэн выскочили из-под его пальцев. – Тогда что утолит?
– Я хочу… чтобы все тайное стало явным… – хрипло сказала Би Чуньшэн. Ее голос скрежетал и хрипел, напоминая хруст трущихся костей в суставе. – Я хочу, чтобы они объяснились передо мной…
– Справедливо, – кивнул Шэн Линъюань.
– Но этого мало… Хочу, чтобы они познали мою боль… Познали ее, усиленную в тысячу крат…
– Гм… – и Шэн Линъюань снова кивнул. – И это несложно. Что-то еще?
С каждым новым пожеланием по телу Шэн Линъюаня расползались новые письмена. Сам он слушал призывательницу очень внимательно, как будто с глубочайшим уважением.
И тут Би Чуньшэн с трудом выплюнула последнюю фразу:
– Хочу, чтобы в Чиюань…
Вдруг Шэн Линъюань изменился в лице. Он медленно поднял взгляд на ту, что загадывала ему смерть других.
– Хм-м?
Со стороны казалось, что призванный демон, скорее всего, плохо разобрал путунхуа, потому и удивился, услышав редкое слово, однако Сюань Цзи охватило мрачное предчувствие. От одного «хм-м» он весь затрясся, понимая, что вот-вот разразится настоящая катастрофа!
Не дав себе времени на размышления, Сюань Цзи, оттолкнувшись мечом, в мгновение ока взмыл вверх. Приземлившись мысками на подоконник третьего этажа, он снова оттолкнулся, подскочил и оказался сразу на крыше, неподалеку от оперативников, угодивших в ловушку. Едва он прибыл на место, как жертвенные письмена, забурлив, волнами покатились к нему. В ответ он нанес несколько рубящих ударов – письмена отпрянули на метр, попутно освободив несколько оперативников.
– Хочу, чтобы пламя Чиюань разгорелось вновь! Хочу, чтобы пламя Чиюань разгорелось вновь! Хочу, чтобы пламя… – повторяла, словно в трансе, снова и снова Би Чуньшэн. Жертвенные письмена вокруг нее, повинуясь призыву, окрасились в кроваво-алый, закрутились жгутом и напали на Шэн Линъюаня, ввинчиваясь в позвоночник.
Оглянувшись на совершенно шокированных оперативников, Сюань Цзи заорал:
– Чего застыли?! Бегом отсюда!
Те без лишних раздумий подчинились. Натянув защитное снаряжение, они на тросах поскакали вниз. И только их ноги оторвались от бетонного покрытия, как Би Чуньшэн содрогнулась всем телом, и свирепый вихрь поднялся из-под ног Шэн Линъюаня, с ревом ширясь во все стороны.
Видя, что творится, Сюань Цзи ринулся вперед и схватил Шэн Линъюаня за рукав, хотя даже не представлял, что делает и зачем. Рукав оторвался, Сюань Цзи снесло в сторону. Он успел только воткнуть меч в бетонное покрытие крыши и вцепиться в рукоять обеими руками. Но даже так сильные порывы трепали его что флаг на ветру.
До сих пор Шэн Линъюань ласково поглаживал Би Чуньшэн по голове, а тут его пальцы крепко сжались, вонзаясь прямо в череп. От этого из глазницы Би Чуньшэн выпало глазное яблоко, а из макушки фонтаном вырвалась кровь. Неожиданное нападение так потрясло призывательницу, что ее лицо застыло каменной маской.
Шэн Линъюань выпрямился во весь рост и высокомерно посмотрел на прильнувшую к земле женщину.
– Нет.
Пускай жертвенные письмена Темного жертвоприношения полностью проявились, но призванный демон дерзнул немедленно разорвать контракт и убить заклинателя. Бывало ли такое в истории? Похоже, что нет. Даже жертвенные письмена будто бы в изумлении застыли, но потом пришли в полное неистовство и разом обратились в острые лезвия – те вонзились в поправшего договор. Казавшееся неуязвимым нефритовое тело в один миг стало кровавым месивом, но даже тогда Шэн Линъюань не отказал себе в улыбке.
– Постой! – невольно вырвалось у Сюань Цзи. – Не…
Но тут на него налетел резкий порыв ветра и срезал фразу, будто ножом. Темная дымка, расползающаяся по крыше, всколыхнулась, и снова повсюду разлилась тошнотворная вонь пущенной крови. Слышался пугающий хруст, с каким нефритовые пальцы все глубже проникали в человеческий череп.
– При жизни Мы всегда презирали оковы, – холодно заметил Шэн Линъюань.
Ураган трепал его длинные волосы, взбесившиеся жертвенные письмена неустанно резали нефритовое тело куклы, верша казнь «тысячи надрезов». Кожа лопнула,
