Юнга - Иван Валерьевич Оченков
– Военное счастье переменчиво, – подытожил Март, наблюдая за перипетиями развернувшейся перед ними эпической битвы.
– Кто это был? – спросил вернувшийся к другу чумазый как трубочист Витька, явно подразумевая сражавшегося с другом японца.
– В некотором роде мой коллега.
– Одаренный?
– Типа того.
– Тогда понятно, почему я в него так и не попал.
– Так это твои пули то и дело свистели над нами?
– Ага!
– Я так и думал, – вздохнул Март, припомнив, как они отвлекали его. – Вот что бы я без тебя делал?
– Пропал бы! – убежденно отвечал ему Ким.
Вместе они увидели, как из-за горки вырастает могучий силуэт корабля с хорошо различимым Андреевским флагом и горящей золотом надписью «Варяг» на борту.
– Какая ирония судьбы. Японцам надрал задницы «Варяг»! – устало хмыкнул Вахрамеев. – Поздравляю, Вить.
– С чем? – искренне удивился приятель.
– Мы выжили в первом бою. И наши шансы стремительно ползут вверх. До второй драки точно.
Орудия фрегата сделали еще несколько выстрелов по стремительно исчезающему в синей дали противнику и замолчали. Преследовать изрядно побитого врага русские не стали. И не потому, что проявили никому не нужное благородство. Просто риск налететь в ходе преследования на спешащие на выручку «Яхаги» силы японского воздушного флота был слишком велик. А им еще следовало оказать помощь уцелевшим.
«Варяг» приземлился и встал посреди взлетного поля. Раздраив бортовые люки, наружу по откинутым пандусам выбежали бойцы абордажной команды. Несколько групп рассредоточились, создавая внешний периметр безопасности вокруг корабля. Двое волчьей побежкой устремились к руинам аэропорта.
Март спокойно сунул маузер в кобуру и выставил руки ладонями вперед.
– Вить, будь другом, положи винтовку. Мужики работают, не будем им делать нервы. И если прикажут мордой в пол и руки за голову – не нервничай. Такая уж у них служба. Разберутся, и все будет ровно.
Но обошлось без резких движений с обеих сторон.
– Кто такие? – спросил коренастый абордажник-мичман с одинокой звездой на погонах.
– Вахрамеев Мартемьян, Виктор Ким. Пассажиры рейса «Сокчо-Сеул». Несостоявшиеся. Правда, билеты не успели купить. Мы – подданные Российской империи.
– Принимали участие в бою?
– Так точно. Пришлось немного пострелять.
– Понятно. В таком случае хватайте свои вещи и бегом на борт. Командир приказал всех наших вывезти в безопасное место.
– А куда полетим?
– На север.
– А почему не в Сеул?
– Вопрос не по окладу, – ухмыльнулся мичман. – Выполнять!
– Хорошо, только, если позволите, мы сначала перенесем на корабль раненую девушку-стажера. Это она передала сигнал о нападении на базу.
– Действуйте, – кивнул офицер. – Немного времени у нас есть, пока будем подбирать убитых и раненых.
– Убитых тоже?
– Конечно. Привезем на базу, похороним по-человечески.
– Своих не бросаем?
– Только так.
Больше всего Март опасался, что лестница, ведущая вниз, окажется завалена. И что тогда делать, он и сам не знал. Но, к счастью, все обошлось. Растащив по сторонам несколько обломков, они добрались до двери и вынесли все еще не пришедшую в себя юную летчицу. Дойти до корабельного лазарета им не дали, забрав раненую прямо у кормовой аппарели. Пришлось вернуться и принять участие в общей работе.
Убитых оказалось много. И русские, и корейцы дрались, несмотря на внезапность и силу нападения врага, очень стойко. И полегли почти все. Половина орудий ПВО оказалась безнадежно разбита, остальные они дотянули до широкой кормовой аппарели и передали с рук на руки команде фрегата. Потом носили убитых. Собирали оружие. И свое, и трофейное. Тем временем орудия «Варяга» неотрывно следили за горизонтом. Два разведбота ушли в сторону моря, расширяя зону наблюдения, третий завис над той самой сопкой, за которой так ловко укрылся фрегат.
Наконец, все было сделано, и до предела утомленные люди потянулись на борт, рассаживаясь прямо на полу широкой десантной палубы. Корпус корабля едва ощутимо завибрировал и мягко оторвался от земли.
– Поехали! – не смог удержаться от улыбки Март. – Витька, мы летим!
– Ага! – улыбаясь во все тридцать два корейских зуба, подтвердил Ким. – Летим!
В тусклом свете электрических ламп пространство грузового отсека смотрелось почти величественно. Большую его часть занимали стоящие по своим квадратам туши штурмовых и разведывательных ботов, надежно закрепленные на тросы за специальные кольца, вмонтированные в палубу. Уцелевшие в бою люди разместились между идущими через каждый метр вертикальными ребрами шпангоутов, на закрепленных вдоль бортов сиденьях. Немного придя в себя, Март поднялся и принялся обходить ближайший штурмбот по кругу, осматривая кокпит, десантный отсек, высокий киль, консоль стабилизатора, закрылки, четырехлопастные пропеллеры и двигатели, расставленные по краям коротких «крыльев» – кормовой консоли. Отдельного внимания заслуживали вынесенные по бортам черные стволы пушек – калибр сантиметра четыре, как на глаз определил он.
По трапу приглушенно простучали каучуковые подошвы ботинок. На палубу спустился молоденький мичман.
– Эй, служивые, кто из вас радист?
В ответ лишь молчание.
– Командир приказал отыскать радиста, передавшего сигнал и сведения о противнике. Кто старший?
– Фельдфебель сто второго отдельного дивизиона ПВО Волков. Офицеры все погибли. Значит, я за старшего.
– Проведи перекличку, сыщи радиста, Волков.
– Ни одного нет. Может, среди раненых в лазарете найдется? Из военных я тут всех знаю.
Март, получив острым локтем втык от Кима, который уже в нетерпении ерзал на лавочке, но, помня давний уговор с другом, молчавший о любых его делах, все же решил подняться. Соблазн оказаться в боевой рубке фрегата оказался слишком велик.
– Что тебе? – чуть пренебрежительно бросил ему, штатскому штафирке, недавний гардемарин.
– Это я радировал, – принципиально нарушая правила воинского обращения и даже не вытянувшись перед офицером по стойке смирно, что потребовало некоторого усилия и торможения от въевшегося в подкорку армейского уклада, ответил Март.
– Кто такой?
– Вахрамеев Мартемьян. Закончил учебу в приюте и направлялся с товарищем в Сеул.
– Знаешь радиодело?
– А как бы я иначе послал сигнал?
– Как отвечаешь? Почему вопросом на вопрос?
– Я не солдат.
– Тоже верно, – мичманец задумчиво почесал затылок, так что лаковый козырек новенькой фуражки наполз немного на нос.
– Кхе. Разрешите доложить, ваше благородие? – вмешался в диалог фельдфебель.
– Говори.
– Он и его друг – геройские парни. Я сам видел, и другие подтвердят, верно, ребята?
–
